Дарья Быкова - Синяя звезда Аурин [СИ]

А ещё теперь становилось понятно с невестой… и что я ему совершенно. не пара. Нет у меня приданого из пары-тройки планет. А то, что Дейл говорил. про праправнуков… Ну так кто сказал, что они должны родиться в браке? Это совершенно необязательно, уже несколько столетий как…

Я уже жалела, что спросила. И что Ник мне ответил, хотя скажи он «тебе лучше не знать», и я бы обязательно выпытывала. Теперь к моему интуитивному страху и смущению перед Дейлом добавился целый коктейль из разнообразных чувств, от некоторой враждебности и стыда за неё, до какого-то почти детского преклонения и восхищения, всё же Император Аргендейл был выдающейся личностью.

Думаю, он сразу всё понял, но говорить ничего не стал. По крайней мере, мне и при мне. Он вообще был довольно мил, убедительно изображал радушного хозяина, развлекал какими-то забавными историями, и всё было бы хорошо, если бы, помогая убрать со стола — никаких слуг, тёплая «семейная» обстановка, только мы с Ником и Ликкара, я не услышала обрывок его разговора с правнуком.

— Хочешь общаться — общайся, а в семью эту мерзость не тяни!

Сначала я не приняла на свой счёт. Ну, по крайней мере, осознанно. Хотя, где-то в подсознании всё же засело, видимо, потому что настроение как-то испортилось.

— Ну как тебе императорский ужин? — спросил легкомысленным тоном Ник, когда мы шли домой, к нему, но я поняла, что ответ для него очень важен. Неужели боится, что я всё же «сбегу», как он сам выразился?

— Скромновато, — отшутилась я, поддержав заданный шутливый тон. — Бриллианты из посуды не торчат… Ванна, и та не золотая… — И уже серьёзно добавила. — Но вкусно.

Если бы не подслушанная фраза, то добавила бы и «душевно».

— Дейл сам готовил, — решил добить меня Ник.

— Он крут, — совершенно искренне признала я кулинарные и прочие таланты прадедушки.

Крут. Но непонятен. Ник вроде и не тащит меня в семью, это Дейл сам пригласил на ужин… Хотя, может, его об этом попросил Ник? Или собирался познакомить меня с кем-то ещё из семьи?

Но Ник вроде говорил, что я нравлюсь его опекуну… Впрочем, возможно, это было до демонстрации моего синего огня, а потом Дейл просто не успел сообщить правнуку новость, что его конфедератская подружка уже не в фаворе… Да, это возможно… Мой синий огонь был в своё время загадкой для учёных Конфедерации, они говорили, что у человека не может быть такой власти над кхамиром. Никак. Но анализы и обследования, которых, к счастью, было не так уж и много, как могло бы, показали стопроцентно человеческое происхождение.

С другой стороны, Дейл не похож на того, кто будет улыбаться в лицо, а за глаза называть мерзостью… Хотя… Что я могу понимать в психологии очень возрастного инопланетянина… И на что только не пойдёшь ради любимого правнука, которого практически усыновил…

Мне хотелось расспросить Ника об остальной его семье, но подслушанный разговор словно бы наложил вето на эту тему. Расстраивать любимого лишний раз не хотелось. Для себя я решила, что буду с Ником, пока это возможно, и плевать на… а, на всё плевать.

Следующий день мы провели вместе. Навестили Малику и Калена, Ник ещё и с их кураторами о чём-то побеседовал, а потом встретились с Кариной. Каково же было моё удивление, когда я поняла, что они не знакомы. Да, Ник приглядывал за ней, а вернее, поручил это кому-то, и организовал её дополнительное обучение, но он не отбирал пилотов на углублённый курс. Это был совершенно другой капитан, которого по какому-то совпадению тоже звали Ник. Хороша бы я была, отказавшись от своей любви… Возможно, мой Ник прав, и надо перестать решать за других и пытаться принести совершенно ненужную тем жертву?

Две, даже, пожалуй, три следующие недели были прекрасны. Я как-то незаметно переехала к Нику, без всяких формальных приглашений и решений, просто возвращалась сюда каждый вечер и постепенно обрастала вещами. Ник ничего не говорил, но в спальне вдруг завёлся комод, а в гардеробной освободилось место. О будущем мы не заговаривали.

Один раз к нам заходил Дейл, и пару раз я ходила в исследовательский центр. Насколько поняла, определённый прогресс в возвращении эмоций был, но оставалась некая проблема со стабилизацией — в текущем виде эмоций было бы слишком много, они грозили полностью захлестнуть разум. А безумные, руководствующиеся лишь эмоциями, но при этом невероятно могущественные противники нам ни к чему, — так сказал Дейл, и поспорить с этим было сложно. Но я всё же переспросила — противников? Почему-то, видимо из-за Ликкары, мне казалось, что харркараны перестанут быть нашими врагами, если вернуть им чувства. Но, конечно, это идеализм, увы, не совместимый с жизнью.

Позиция Императора Аргендейла была весьма жёсткой — в обмен на свою помощь он собирался потребовать огромный кусок технологий, кучу обязательств, а главное — учёным стояла задача привязать возвращение чувств к одному единственному телу. Бессмертные противники, пусть и потенциальные, были Империи также не нужны.

После моего побега, кстати, наступило затишье — больше никаких нападений и похищений, а через две недели около центральной планеты Империи вынырнул огромный корабль, против обыкновения один, и застыл, передав всего одно слово «Переговоры».

Император вёл переговоры сам, лично. Ну, почти лично — он опять влез в сознание бедного пленного пилота, и таким образом «бесстрашно отправился на территорию врага», — это он сам так рассказывал. Вообще, эта его ироничность по отношению к самому себе подкупала, мне даже в какой-то момент захотелось переговорить с ним напрямик, но я прогнала эту мысль. Не буди лихо, пока спит тихо.

Итогом переговоров Дейл остался доволен, хотя далеко не все его требования были встречены с пониманием. Главное, о чём удалось договориться — это перерыв на четыре месяца, в течение которого они не нападают, а Империя ведёт свои разработки. Не удалось добиться возвращения находившихся в плену, но неприкосновенности для них — удалось. И это немного успокоило мою измученную совесть. А то я себя чувствовала, право слово, неловко — мало того, что я сбежала, так я ещё была совершенно невероятно счастлива.

Чуть дрожащей рукой я писала Нику записку: «Я больше не в силах притворяться, прости. Жизнь с тобой невыносима, ведь я люблю другого. Не ищи меня. Прощай!». Нет, на самом деле, я вовсе не хотела с ним расставаться. И другого не любила. Но жить хотела. А пистолет, приставленный к виску, сделал меня на редкость сговорчивой и покладистой. В конце концов, выживу, свидимся, — объяснюсь. Была мысль, что надо вставить что-то, чтобы дать понять, что дело нечисто, но никакой самодеятельности мне не позволили. И даже подпись: «Рина», мне продиктовали, а ведь моя последняя надежда была как раз на подпись. Я думала подписаться «Арин», Ник бы сразу понял.