Дмитрий Астаев - Гонка к Источнику [СИ]

Сейчас небольшой отряд находился приблизительно в половине пути от Кайтары до Яваля, и как раз собирался тронуться с места после непродолжительного обеденного привала, на который они остановились среди редкого живописного лесочка. В то время как женская половина квартета паковала тюки с провизией, мужская сидела чуть поодаль, на стволе поваленного дерева, и держала импровизированный военный совет.

— Что скажешь? — спросил Далранс, кивая на карту. На «ты» они незаметно перешли ещё вчера.

— Не скажу, что сильно удивлён… Хочешь версию? — Шорл нехорошо сузил глаза.

— Ну?

— Нас взяли в заложники, целую планету. Не знаю уж, как Идгу её нашли, но факт налицо… Обнаружив, что она заселена людьми и никак не охраняется, они преспокойно заняли низкую орбиту, и постреляли по поверхности, умышленно никого не задев, но недвусмысленно намекая, что всё может измениться…

— Поняли, что выбрали кусок шире морды, и хотят достойно выйти из конфликта… — подхватил Глор — А что? Похоже на правду…

— Ход беспроигрышный… — подумал капитан вслух — Если они дорвались до орбиты, то весь имперский флот, соберись он в окрестностях Сиары, просто не успеет ничего предпринять… Планета беззащитна, и испепелить её с такого расстояния — секундное дело.

— Зато потом…

— А суп с котом. — покачал Шорл головой — Не думаешь же ты, что Идгу собрали здесь весь свой флот? Я бы на их месте оставил один-единственный истребитель с десятком Hn-торпед, и хорошими сенсорами. Можно два истребителя… Для верности. Затем предупредил бы наших, чтобы держали приличную дистанцию, и спокойно бы дожидался решения дипломатов. Чуть что не так — давим красную кнопку, и через три секунды от Сиары остаётся безжизненный каменный шар… Нет, силовыми методами ситуацию не решить. Если Империи действительно дорога эта планета, то придётся идти на торг.

— А судя по тому, что мы ещё живы, планета ей дорога… — грустно улыбнулся кавторанг — Между прочим, нас могли уже и «выкупить». Долго ли?

— Ну не скажи. — возразил Шорл — Для начала надо найти общий язык, а на это уходит чёртова уйма времени… Недели, месяцы, и даже годы.

— И даже тысячелетия… — с издёвкой поддакнул Глор — Благо торопиться некуда — впереди вечность…

— В такой ситуации подсуетятся, конечно, но неделю это всяко займёт — точно тебе говорю.

— Эй, стратеги! — зычно окликнула их Рэшь со спины — Всё решаете судьбу мира? Мы готовы.

— Идём-идём. — покладисто ответил Глор, и оба таллца встали с бревна. Понизив голос до нормального, он опять обратился к Шорлу — Хорошая гипотеза, логичная. Хочешь другую?

— Валяй… — легкомысленно ответил тот, направляясь к своей лошади — всё той же, позаимствованной в самый первый день его пребывания на планете, на столь своевременно подвернувшейся ферме. По субъективным меркам Лийера, с тех пор прошло не менее жизни…

Все четверо оседлали коней, и покинув уютный перелесок, поскакали дальше на зуто-нун, прямиком к амнейской границе, невдалеке от которой находился вожделенный Яваль, а вместе с ним и дом номер двенадцать, что расположен на улице Первого Снега, и этот, как его… в общем, человек, в этом доме проживающий. По ходу дела, офицеры придумывали всё новые объяснения случившемуся, но ничего правдоподобнее шорловской версии так и не состряпали, нисколько по этому поводу не огорчившись — большинство других гипотез получались ещё мрачнее, и верить в них не было никакого желания… За сим исключением, день проходил точь-в-точь как вчерашний: лошади молотили копытами землю, а люди скучающе глазели по сторонам — на бескрайние жёлто-зелёные степи, приевшиеся до боли в зубах ещё вчера, и вызывающие тихое отвращение… Путешествовать — это, оказывается, так неинтересно! Погода тоже не баловала — было хоть и солнечно, но довольно прохладно — это неумолимо приближался пакостный сезон дождей. «Ещё неделя-другая, и начнётся настоящее светопреставление.» — пояснил Далранс — «Дожди будут лить днями напролёт, и вплоть до тех пор, пока температура не упадёт ниже нуля — тогда они превратятся в мелкую, колючую ледяную крошку…» Ну ещё бы! За всё приходится платить, за всё без исключения… И это не изобретение циничного человечества, не драконовское правило придуманной им рыночной экономики… Это суровый закон природы-матушки, и сиарский климат есть тому яркий пример — лето здесь не жаркое, в меру дождливое, необычайно приятное и плодородное, зато осень такая, что хоть верёвку намыливай! Это и называется — расплата… И жадные прямоходящие развратники, виноватые во всём на свете, здесь абсолютно не при делах, что хочется особенно подчеркнуть. «Не беда.» — мысленно подбодрил себя Лийер — «Через две недели, когда начнётся свистопляска, меня здесь либо не будет, либо меня не будет вообще…» Бодрости не прибавилось ни на грамм… А хотя, корректно ли говорить «прибавилось», если прибавляться было изначально не к чему?

Из всей четвёрки, наверное, каперангу приходилось труднее всего — он слишком много знал. И ладно бы просто знал, но он ещё и догадывался , и уж чего-чего, а неописуемого восторга эти догадки не вызывали, а если отбросить лукавство, то и описуемого — тоже. А ежели быть честным с начала и до конца, то догадки оные, вызывали у капитана самый неподдельный страх. Конечно, всегда сохранялась возможность того, что он преувеличивает опасность, раздувает из мухи слона, и вообще, наводит ненужную панику, не имея достаточной для однозначных выводов информации, а потому — предполагая самое худшее, что только теоретически может быть… Это, ещё раз заметим, возможно . Соль, однако, заключается в том, что возможно и диаметрально противоположенное! И если не знать наверняка, то об истинном положении вещей можно гадать до скончания веков, километрами изводя на этот процесс драгоценные нервы, и бессмысленно метясь из угла в угол, яростно кусая нижнюю губу… Прав был полковник, ох как прав: тайны так манят только тогда, когда ни одной не знаешь — золотые слова! Платиновые! Хоть сейчас вставляй в рамку, и вешай на самое видное место, чтобы, не дай бог, не забыть… Потому что тайны не ходят по одиночке, а сбиваются, подобно голодным шакалам, в крупные безжалостные стаи, и найдя себе жертву, набрасываются на неё всем скопом, норовя разорвать в клочья. Жертва отчаянно сопротивляется, и ей, бывает, удаётся раскусить одну, двух, в лучшем случае — пяток нападающих, но это не играет никакой роли. Тайны, словно мифические гидры, моментально восполняют потери в двойном объёме, и снова кидаются на порядком измотанного бедолагу, который бы и рад отступить, но уже не в состоянии. Уклонись он от боя, и остаток жизни придётся провести в мучительном неведении, медленно съезжая с катушек от неразрешённых вопросов, ответы на которые остались там, на поле безнадёжного, заведомо проигранного боя…