Андрей Лобурец - Хроники Лешего. Книга первая. Новобранец

Следящая аппаратура подала сигнал лечащему врачу о пробуждении пациента, и спустя короткий промежуток времени тот зашёл в палату и поприветствовал подопечного и Мыслящего. Это оказался знакомый уже доктор, ранее встречавший делегацию с Максимом. Док подошёл к Максиму и надел тому на извлечённую из-под покрова руку коммуникатор.

– Так ты сможешь меня понимать, – сообщил он, – конечно, коммуникатор не для перевода предназначен, но пока тебе нельзя принимать имплант. Поэтому помучаемся с коммуникатором. Меня зовут Герман Генрихович, в прошлом я из Германии, да, да, с Земли. Я твой лечащий врач. – Он подошёл к одинокому стулу в углу палаты, взял его и, приставив, сел около пациента.

У Макса случилось дежавю. Примерно подобная ситуация имела место на Земле, после аварии. Он постарался ущипнуть себя, чтобы убедиться, что не спит и не бредит. И пока Максим боролся со своими ощущениями, он пропустил мимо ушей начало рассказа доктора о состоянии дел.

– … Можешь сказать спасибо Мыслящему, что он вовремя сообщил о твоих внутренних проблемах. Эти идиоты-санитары едва тебя не угробили. Надо же, не удосужиться поинтересоваться анамнезом и состоянием пациента перед перевозкой. Мы сразу же запустили реанимационные процедуры, чтобы вытащить тебя с того света, а теперь начался процесс лечения от рака. Тебя удалось поймать на самой Грани. Мне до сих пор непонятно, как ты там удержался, да ещё и так быстро очнулся. – Поделился переживаниями Герман Генрихович и решил пошутить для смягчения произведённого эффекта. – Не прошло и двух суток, прямо фантастика какая-то. Может быть, ты расскажешь?

– Я смутно помню, что было, доктор. Тьма вокруг, одиночество и безысходность. А потом появился друг и повёл меня к выходу.

– Друг? О каком друге ты толкуешь? – удивился врач. – О нём? – Палец указал на Мыслящего.

– Нет, я о моём Симбионте. Я назвал его Лаки. Я звал всех, Слота и Лаки в том числе. В какой-то момент Лаки откликнулся и указал направление, куда идти в темноте.

– Кстати, насчёт Симбионта, – стушевался Герман Генрихович, – тут такое дело. Настоящим Изменённым ты так и не стал, исследования показали замерший процесс и неактивного Симбионта. Но вот удивительное дело, примерно в то время, когда ты был на Грани, он резко активизировал свою деятельность и начал поглощать раковые образования. Полагаю, если бы не он, вряд ли бы мы с тобой сейчас разговаривали. Вот такие дела. Так что будем наблюдать за тобой и твоим Лаки и лечить вас обоих. – Врач поднялся со стула и направился к выходу, но вдруг остановился и развернулся к Максиму. – Если не ошибаюсь, Лаки в переводе с английского означает Счастливчик? Ну-ну, счастливчики… Я вызвал специалистов по Симбионтам, они появятся здесь, как только освободятся, тогда и поговорим подробнее. Думается мне, что эти товарищи будут счастливы получить такую загадку. А пока отдыхай, до встречи позднее.

Доктор вышел из палаты, а Макс перевёл взгляд на Слота.

– Ты знаешь, Слот, кажется, я начинаю соображать. Со слов Германа Генриховича становится понятным, почему Лаки появился не сразу. Вот только непонятно, почему он не выходит больше на связь, как бы я его не звал.

– Максим, не переживай и не торопи события. Дай ему время. И не забывай всё время с ним разговаривать, я думаю, ему это необходимо для повторного самоосознания. Недаром он проснулся на твой зов. А теперь извини, Максим, мне надо навестить своего Куратора. Пришло время. Но я вернусь сразу, как только смогу, ты даже не сомневайся.

Мыслящий поднял платформу на ноги, послал ментальный импульс спокойствия и уверенности своему подопечному и посеменил к выходу. Ему предстояла непростая встреча с Куратором, а, возможно, и со Старейшинами. Скоро решится его судьба. Но в любом случае, если что, то он будет просить отсрочку, чтобы быть со своим другом столько, сколько нужно. Это теперь его новый долг и новый Поиск.

Макс остался лежать в палате в гордом одиночестве, разглядывая обстановку, аппаратуру и ёрзая на ложе, ведь спина его оставалась всё ещё зафиксированной. Пока не пришло время её лечить, сначала надо не дать ему умереть, как сообщил ранее в беседе Герман Генрихович.

Ласковое солнце приятно нагревало панцирь, проникая сквозь толщу воды на мелководье. Наконец-то удалось вылезти из этой опостылевшей платформы, на протяжении десятков лет хранившей в себе его тело. За это время бывали моменты, когда Слоту с Искином приходилось заниматься только платформой, вышедшей из строя, чтобы Мыслящий мог вернуться к своим прямым обязанностям и ремонту корабля. Теперь надо чаще бывать в своей естественной среде обитания, чтобы восстановить баланс организма и подготовиться к размножению.

Слот снова с наслаждением перебрал ножками, поворачиваясь другим боком к тёплым лучам. Вокруг порхали разноцветные рачки, скользя упругими телами под шустрые взмахи своих плавников. Мыслящему очень нравились рыбки, которых он с удовольствием разглядывал в телепередачах на Земле, но и тут, в родном Центральном Море, было чудесно. Земные рыбы имели разнообразную пёструю расцветку, но, к сожалению, не умели менять цвет в угоду настроению, как это делали рачки, и из-за этого казались ущербными. По бегущей волне меняющейся цветовой палитры в стае рачков можно было многое рассказать о событиях окружающего водного пространства. Вон за тем рифом, например, кто-то охотится, оттуда идёт синяя волна испуга, а тут пока наблюдаются спокойствие и идиллия, потому что цвет рачков подобен искоркам сияющей радуги солнца на играющей волне.

Мыслящий отрешился от всевозможных переживаний и направил почти все потоки сознания на созерцание окружающей жизни. Редко когда удаётся почувствовать такое спокойствие родного Мира. Один поток испытывал лёгкую тревогу и волнение за Максима, думая о том, как он там сейчас. Ещё один поток ожидал скорого пришествия Куратора, которому половину отлива назад было послано приглашение на обмен информацией, а пока тщательно просматривал объём подготовленных к обмену данных. Куратор дал своё согласие, несмотря на присутствие в кластере. Слот оценил этот жест, ведь настройка на кластер и выход из него занимают какое-то время. Требуется передать кому-то снимок своей памяти и текущие размышления, вызывая неприятный диссонанс у принимающего. Поэтому такие экстренные выходы, как правило, не приветствовались. Но Слота не было слишком долго, и никто уже не ждал его возвращения из Поиска, поэтому его появление стало приятным сюрпризом для Куратора.

Слот почувствовал ментальный посыл приветствия и отключился от созерцания, направив всё свое внимание на приближающегося Куратора. Огромный Мыслящий в фазе Заката, раза в четыре больше самого Слота, медленно взбирался на тёплый камень мелководья. Куратор практически отвык двигаться, проводя почти всё время в кластере, и теперь делал это весьма неуклюже. Он подполз почти впритык, усевшись прямо напротив своего небольшого Воспитанника.