Питер Гамильтон - Эволюционирующая Бездна

Необычное влияние Конуса они ощутили еще в полутора днях пути до цели. Сначала это было всего лишь легкое ощущение радости, на которое никто не обратил внимания. Корри-Лин почти отказалась от выпивки, но в личных вещах членов экипажа отыскались бутылки с великолепными напитками. Было бы непростительно позволить им пропасть впустую. Два напитка – «Бодлианское белое» и «Зелень гор Гакслей» – считались сильными афродизиаками. Из-за них она особенно переживала. Кроме того, она не знала, чем еще заняться на борту.

В полдень она начала подготовку с того, что поручила роботу переделать рубашку из полуорганической ткани, чтобы спереди она держалась всего на двух пуговках. Удовлетворенная ее весьма соблазнительным видом, Корри-Лин разделась и прошла в душевую кабину, а робот тем временем перекраивал толстый шерстяной свитер в короткое платье. Грубоватая пряжа слегка царапала руки, но к дьяволу такие мелочи.

Все это время Иниго оставался в кают-компании, где просматривал сведения об астрономических свойствах Бездны. Когда Корри-Лин вызвала его, сказав, что произошло нечто важное, он поспешил прийти.

– Что случилось? – спросил Иниго, едва открыв дверь.

Он так и остался на пороге, с любопытством осматривая каюту, освещенную тремя мерцающими свечами, прикрепленными на относительно горизонтальных участках поверхности. Кулинарный комплекс, хоть и путал вкусы и запахи еды, достаточно легко изготовил восковые свечи.

Корри-Лин встретила его страстным взглядом и попросила закрыть дверь. Иниго увидел в ее руках бутылку «Бодлианского белого» и два бокала на высоких тонких ножках.

– Эге.

Его гея-частицы откликнулись вспышкой оживленного интереса.

– Посмотри, что я нашла, – произнесла она самым низким голосом, какой только могла изобразить, не засмеявшись при этом. – Было бы жаль не воспользоваться.

– Классика, – воскликнул он. принимая протянутую бутылку.

Она приникла к нему с поцелуем, не дав времени даже на то, чтобы снять колпачок с бутылки, потом провела кончиком носа по его лицу. Он с улыбкой обнял ее, впитывая настроение, излучаемое гея-частицами. Их руки одновременно потянулись к поясу ее колючего одеяния.

– О Заступница, да, – простонал Иниго, когда грубая шерсть соскользнула на пол, открывая соблазнительного фасона рубашку.

Корри-Лин опять поцеловала его, пустив в ход игривый язычок.

– Помнишь Франли? – спросила она. – И долгие зимние ночи, проведенные с ней в Плаксе?

– Я всегда предпочитал Джессиль.

– О да. – Она отпила глоток вина. – Она была очень плохой девчонкой.

– Как и ты.

Он наполнил свой бокал, потом провел рукой по ее шее, пока не остановился у верхней пуговки. Палец обошел преграду вокруг и слегка потянул, испытывая сопротивление.

– Я снова могу стать такой, если ты хорошо попросишь, – пообещала она.

Спустя два часа дезинтегрирующий импульс Аарона вдребезги разнес дверь их каюты, превратив малметалл в облако пыли. Корри-Лин и Иниго отдыхали, растянувшись на одеялах. Иниго, держа в одной руке бокал с «бодлианским», осторожно стряхивал капельки напитка на грудь Корри-Лин. Вторичные программы его макроклеточной ячейки мгновенно активировали защитное силовое поле. Корри-Лин вскрикнула и поползла вглубь каюты, пока не уперлась в переборку.

– Отключи их! – взревел Аарон.

Он втянул воздух, раздувая вспыхнувшие щеки и сжав зубы, так что под кожей проявились мускулы.

Иниго вскочил на ноги, загораживая собой Корри-Лин. Силовое поле растянулось, охватывая и ее, хотя против Аарона эта мера предосторожности была бесполезной.

– Силовое поле останется, – заявил он. – А теперь, ради Заступницы, скажи, в чем дело?

– Мне плевать на твое силовое поле!

Аарон сильно задрожал и сделал шаг назад. Из его гея-частиц хлынул такой мощный поток странных неприятных ощущений, что Иниго вздрогнул. Это был вихрь воспоминаний о каком-то незнакомом храме под прозрачной крышей, о мелькающих испуганных лицах и оглушительных залпах оружия. Каждое видение вызывало новый взрыв эмоций. Иниго, испытывая одновременно ужас и отвращение, отчаяние и вину, ощутил текущие по его щекам слезы.

– Эмоциональное дерьмо, – вопил Аарон. – Отключи его, или, клянусь, я убью ее прямо при тебе.

– Я ничего не делаю, – закричал в ответ Иниго. – Что происходит? Что с тобой?

Аарон осел, прислонившись к косяку выбитой двери.

– Убери их из моей головы!

– Отключи свои гея-частицы, это прекратит воздействие.

– Они отключены!

У Иниго от потрясения похолодела кожа – от собственных ощущений, а не от эмоций, излучаемых Аароном.

– Не может быть. Я чувствую твои мысли.

Взметнувшаяся рука Аарона остановилась в нескольких сантиметрах от лица Иниго. Кожа на его руках встопорщилась, и из плоти показались черные дула оружия боевой системы.

– Отключи их!

– Я же ничего не делаю! – снова заорал Иниго.

Как ни странно, он ощутил бодрящее волнение: настоящая жизнь, не то что существование последних десятилетий. Он уже проклинал себя за то, что прятался так долго вместо борьбы с любыми испытаниями, которые могла устроить ему Вселенная. Конечно, глупо…

Из вживленных в плоть Аарона лазеров вырвались четыре рубиновых луча и заплясали по лицу Иниго.

– Отключи. Их.

Обезумевший агент уже злобно рычал. Где-то совсем близко захлопали темные крылья. Дальний угол каюты затянуло дымкой, словно тьма молекулу за молекулой поглощала пространство. От ее приближения повеяло холодом, он просачивался сквозь силовое поле и леденил кожу Иниго.

Аарон запрокинул голову.

– Убирайся, чудовище.

– Это не я, – прошептал Иниго.

На окраине поля зрения, в гуще наползающего мрака уже маячило нечто пугающее. Он видел чью-то злобную усмешку, обнажающую хищные зубы. Если создание вырвется в то. что Аарон считает реальностью, неизвестно, что может произойти.

Лазерные лучи начали изгибаться в воздухе, обошли вокруг Иниго, заключив его в светящуюся клетку, и их кончики уперлись в обнаженное тело Корри-Лин.

– Я могу быть таким же мерзким, как она, – угрожающе проворчал Аарон. – В конце концов, я у нее учился. Ты еще услышишь мольбы Корри-Лин отключить их. И она станет просить убить ее, чтобы прекратить мучения.

– Прошу тебя, – взмолился Иниго. – Послушай. Я ничего с тобой не делаю.

Лазерные лучи стали ярче, и под их нажимом кожа Корри-Лин зашипела и начала темнеть. От боли она крепко стиснула зубы.

– Постойте, – вдруг воскликнула Корри-Лин. – Где мы находимся?

Аарона била дрожь, словно кто-то пропустил через его тело электрический ток.

– Местоположение?

Тьма, окутавшая каюту, пульсировала с частотой ударов сердца, создавая между ними легкие завихрения воздуха.