Фрэнк Херберт - Дюна. Первая трилогия [litres]

На левом бедре!

Да, коварство в коварстве внутри коварства, напомнил себе Пол. Используя навыки, развитые подготовкой Бене Гессерит, он прогнулся, пытаясь обмануть Фейд-Рауту, но из-за необходимости все время уклоняться от иглы на бедре противника потерял равновесие, оступился и в следующий миг оказался на полу, а Фейд-Раута навалился на него.

– Видел, что на моем бедре? – шепнул ему Фейд-Раута. – Это твоя смерть… глупец!

И он стал поворачиваться, подводя иглу.

– Эта штука парализует твои мышцы, а мой нож докончит дело! – объяснил он. – И никто ничего не обнаружит!

Пол напрягся. Он слышал, как в глубинах его мозга бесчисленные предки кричат, приказывая ему произнести кодовое слово – остановить Фейд-Рауту и спасти себя.

– Я не сделаю этого! – выдохнул он.

Фейд-Раута удивленно замер – на какую-то долю секунды. Но ее было довольно, чтобы Пол заметил плохо уравновешенное напряжение в мышцах ног противника, – и в следующий миг они поменялись местами. Теперь Фейд-Раута оказался под ним, задрав только правую ногу, и не мог повернуться, потому что игла на левом бедре засела в полу.

Пол высвободил левую руку – собственная кровь помогла ему, сделав руку скользкой. Нанес удар крисом снизу под челюсть Фейд-Рауте. Клинок вошел в мозг – Фейд-Раута дернулся и обмяк, но лег не навзничь, а вполоборота – игла, застрявшая в полу, все еще удерживала его.

Глубоко дыша, чтобы успокоиться, Пол оттолкнулся от трупа и поднялся на ноги. Он встал над мертвым телом с крисом в руке и нарочито медленно перевел взгляд на Императора, стоявшего у противоположной стены.

– Ну вот, Ваше Величество, – произнес Пол. – Еще одним человеком меньше в вашем войске. Хотите еще поиграть словами, притворяться и высокомерничать? Или обсудим то, чему должно случиться? Короче говоря: ваша дочь выходит за меня и Дому Атрейдес тем самым открывается дорога к трону.

Император повернулся, посмотрел на графа Фенринга. Серые глаза встретились с зелеными. Эти двое так давно и хорошо знали друг друга, что одного взгляда им было достаточно.

Убей этого выскочку, хотел сказать Император. Да, этот Атрейдес молод и находчив, но он также устал и в любом случае не соперник тебе. Вызови его… ты знаешь, как это делается. Убей его.

Фенринг медленно перевел взгляд на Пола.

– Сделай это! – прошипел Император.

Граф смотрел на Пола и видел его так, как учила его пользоваться зрением его леди Марго, – по-гессеритски. Он видел тайну и скрытое пока величие юного Атрейдеса.

«Да, я мог бы убить его», – сказал себе граф. И он знал, что это было правдой.

Но что-то остановило графа, и он только мельком подумал о своих преимуществах – скрытности, хитрости – и о том, что его побуждения были не ведомы никому.

Пол воспринял часть всего этого через бурлящие вихри времени и понял наконец, почему никогда не видел Фенринга на вероятностных линиях будущего. Фенринг был одним из тех, кто мог бы стать, но так и не стал Квисатц Хадерахом. Почти Квисатц Хадерах, искалеченный ошибкой в генетической структуре. Евнух, чей талант целиком ушел на скрытность и хитрость… Пол ощутил глубокое сострадание к графу. Это было первое братское чувство за всю его жизнь…

Фенринг, уловивший чувства Пола, произнес:

– Я вынужден отказаться, Ваше Величество.

Шаддама IV охватила ярость. Он, раздвинув свиту, подошел к Фенрингу и с размаху ударил его в челюсть.

Лицо графа потемнело от прилившей крови. Он посмотрел прямо в глаза Императору и нарочито невыразительным голосом проговорил:

– Мы были друзьями, Ваше Величество. И только ради этой дружбы я забуду о том, что вы ударили меня.

Пол кашлянул.

– Так мы говорили о троне, Ваше Величество, – напомнил он.

Император обернулся.

– Трон мой! – рявкнул он.

– Я предоставлю вам трон на Салусе Секундус, – сказал Пол.

– Я сложил оружие и пришел сюда, доверившись вашему слову! – закричал Император. – А вы осмеливаетесь угрожать…

– Вы в безопасности рядом со мной, – сказал Пол. – Атрейдес обещал это вам. Но Муад’Диб приговаривает вас к изгнанию на вашу тюремную планету… впрочем, не страшитесь, Ваше Величество: я приложу все имеющиеся в моем распоряжении силы, чтобы сделать Салусу Секундус удобнее. Поверьте, она станет планетой-садом, мягкой и уютной.

Поняв скрытое значение слов Пола, Император вперил в Пола яростный взор.

– Ну вот, теперь мы видим истинные мотивы…

– Видим, – согласился Пол.

– А что Арракис? – поинтересовался, раздувая ноздри, Император. – Еще одна планета-сад, мягкая и уютная?

– Муад’Диб дал слово фрименам, – ответил Пол. – Здесь потекут под открытым небом воды и зазеленеют оазисы, обильно дарящие плодами. Но, конечно, мы не забудем и о Пряности… Поэтому на Арракисе всегда будет существовать Пустыня… и яростные бури, и тяготы, закаляющие человека, мужа и воина. У нас, фрименов, есть пословица: «Бог создал Арракис для укрепления верных». Нельзя же идти против воли Божьей!

Старая Правдовидица, Преподобная Мать Гайя-Елена Мохийям, по-своему прочла скрытый смысл слов Пола. Она увидела джихад и воскликнула:

– Ты не можешь напустить этих людей на Галактику!..

– Вспомни-ка лучше сардаукаров, – ответил Пол. – Те, конечно, были просто миротворцы…

– Но ты не можешь… – прошептала она.

– Ты же Правдовидица, – усмехнулся Пол. – Так обрати взор на собственные слова…

Он посмотрел на принцессу и снова на Императора.

– Так что лучше вам не тянуть, Ваше Величество.

Император потрясенно взглянул на дочь. Та коснулась руки отца и мягко сказала:

– К этому ведь меня и готовили, отец.

Тот только глубоко вздохнул.

– Делать нечего… – пробормотала старая Правдовидица.

Император, вспомнив про свое достоинство, выпрямился.

– Кто будет вести переговоры за тебя, родич? – спросил он.

Пол обернулся. Увидел мать – та, опустив глаза, стояла подле Чани, окруженная фрименской охраной. Он подошел к ним, ласково взглянул на Чани.

– Я… понимаю, – прошептала она. – Если так надо… Усул…

Пол, слыша в ее голосе скрываемые слезы, погладил ее по щеке.

– Ничего не бойся, моя сихайя, – прошептал он. Потом опустил руку и повернулся к матери: – Ты будешь говорить от моего имени, мама, и Чани с тобой. У нее есть мудрость и зоркие глаза… Кроме того, истинно сказано, что никто не торгуется лучше фримена. Она будет смотреть на меня глазами своей любви, она будет думать о своих будущих сыновьях и о том, что им будет нужно. Ты уж прислушивайся к ней…

Джессика услышала в голосе сына трезвый, жесткий расчет и подавила дрожь.

– Какие твои инструкции? – деловито спросила она.

– Все акции Императора в компании КООАМ в качестве приданого, – просто ответил он.