Пол Макоули - Тихая Война

— Когда ты последний раз видел Зи Лей? — спросил Эл Уилсон.

Его учили говорить правду во всех случаях, кроме тех, когда это противоречит миссии. Поэтому он честно ответил:

— Вчера.

Женщина осматривала душевую кабину. В чулане рылся мужчина. Еще один проверял отпечатки пальцев в спальной нише. Все в комнате носили на руке красные повязки. Кен Шинтаро чувствовал охватившее их волнение и враждебность. Глядели они сурово, явно готовые причинить ему вред. Сердце юноши забилось чуть чаще, он ощутил, как покалывает череп, как от холодного воздуха по телу бегут мурашки. Мужчина на пороге спросил:

— Почему ты сменил замок, друг? Ключ доступа не сработал.

Еще одно правило, вызубренное на занятиях: по возможности игнорировать щекотливые вопросы — притвориться, что ты их не слышал, или сменить тему разговора.

— С Зи Лей что–то стряслось?

— Не твоего ума дело, — сказал мужчина в дверях. — Ты бы оделся.

— Я спал.

Кен Шинтаро двигался заторможенно, реагировал на все медленно и неуверенно. Глаза его временами закрывались, словно он еще не до конца проснулся. Зато внутри бурлила едва сдерживаемая энергия: он уже решил, как поступит, если дело дойдет до ареста. Сперва он выведет из строя Уилсона, нанеся удар прямо в шею, затем метнется вперед и убьет этого человека на пороге с отвратительным пучком волос под нижней губой и алчным взглядом. Он свернет ему шею, а после расправится с остальными. В какой–то миг он очень ярко представил себе ситуацию и тут заметил, что тело его приняло совершенно иную позу — он готовился к бою. К счастью, никто из вломившихся к нему в квартиру не обратил на это внимания.

— Может, стоит забрать его с собой? — подала голос женщина в душевой кабине.

— В списках нет его имени, — заметил Эл Уилсон.

— Он из Радужного Моста, — добавила женщина. — А там полно поборников мира. Они пустили землян в свои города, стали с ними сотрудничать. Они положили этому начало.

Эл Уилсон проигнорировал ее слова. Мужчина вел себя очень осторожно, обращая внимание на каждую мелочь, словно вокруг было полно препятствий, а он пытался аккуратно обойти их все и не напороться.

— Нам нужно найти Зи Лей. Как ее друг, ты, возможно, знаешь, где она или куда могла отправиться.

— Ну, здесь ее нет.

— Да не можешь ты быть таким тугодумом, — буркнул мужчина в дверях. — Прекрати прикидываться и скажи, что тебе известно.

— Я понятия не имею, где Зи Лей, — ответил Кен Шинтаро и одарил собеседника невинным взглядом, который каждый день практиковал перед зеркалом, как, впрочем, и все остальные выражения лица. — В чем, собственно, дело?

— А дело в измене, — сказал человек, что обследовал спальное место.

Стоя на четвереньках, он провел пальцами по краю ниши.

— Всё ради ее безопасности, — пояснил Эл Уилсон.

— Эта шизофреничка как сквозь землю провалилась, — бросил мужчина на пороге. — Узнаем, что ты ее покрываешь, вернемся за тобой.

— Если тебе что–то станет известно, дай мне знать, — пробормотал Эл Уилсон.

По статусу он являлся лидером небольшого отряда, но было ясно: стоит возникнуть неприятностям, мужчина в дверном проеме тут же возьмет на себя командование.

— Всё это ради безопасности Зи Лей? — переспросил Кен Шинтаро.

— Мы пытаемся уберечь чертов город, — рявкнул мужчина в дверях.

Эл Уилсон замахал руками:

— Всё, ребята, уходим. У нас еще полно работы.

Как только они оказались за порогом, юноша запер дверь и сбросил маску Кена Шинтаро. Методично он обследовал комнату в поисках жучков, затем залез в сеть и узнал о введении режима военного времени, наткнулся на сообщение о том, что Мариса Басси выступит с обращением к городу в восемь утра, и еще одну заметку, в которой писали о закрытии «Постоянных дебатов в поддержку мира». Значит, война еще не началась. Просто лихорадка города усиливается. И Зи Лей оказалась каким–то образом втянутой в происходящее.

На его звонок девушка не ответила. Что ж, он проверит все места, которые она ему показывала, начиная с помещения, где проводились «Постоянные дебаты». Он найдет ее и поможет. Кен Шинтаро прибрался в комнате и принял контрастный душ. Пока он одевался, позвонила Кейко Сасаки. Женщина поинтересовалась, не видел ли он Зи Лей, и Кен рассказал ей о том, как к нему приходили люди, которые тоже искали их подругу.

— Они считают, будто Зи поддерживает мирную инициативу, — поведала Кейко Сасаки.

— Но это правда, — сказал юноша и вспомнил, как Зи Лей стояла на сцене театра и распевала свои мантры, а публика подхватывала ее напев.

Кену не терпелось поскорее закончить разговор: он хотел отправиться на улицу и увидеть, что же на самом деле происходит, но не знал, как уйти, при этом не вызвав подозрения.

— Я собираюсь ходатайствовать о приостановлении ордера на ее арест, — сообщила Кейко Сасаки. — Это займет какое–то время, ведь сейчас практически на каждого задержанного подают прошение об освобождении. Если ты случайно ее встретишь или она придет к тебе за помощью, Кен, пожалуйста, огради ее от неприятностей. Запри ее в своей комнате, в любом надежном месте и тут же сообщи мне. Просто позвони мне, если ее увидишь. Хорошо?

— Конечно, — пообещал юноша, потому что проще было согласиться. — Мне пора идти, — бросил он и прервал связь.

Первым делом он направился к амфитеатру, в котором проходили «Постоянные дебаты в поддержку мира». Однако все входы охранялись полицейскими и надзирателями, так что он прошел мимо. В кафе, где Кен и Зи Лей частенько завтракали вместе, официант, подав ему овсянку с корицей и кофе, предупредил, что людей по всему городу арестовывают и стоит поостеречься.

— Самое время, — сказал кто–то из посетителей.

— У нас демократия, — вступился второй. — Мы не должны задерживать людей только потому, что не согласны с их точкой зрения.

Разгорелись шумные дебаты, которые жители Парижа так любили — у всех было свое мнение, и каждый стремился настоять на своем. Кен Шинтаро молча съел свой завтрак среди этого гомона. Когда он покидал кафе, посетители все еще спорили.

Юноша бродил по городу, проверяя все места, где они с Зи Лей когда–то бывали. Овощные рынки по соседству осаждали люди, отчаявшиеся купить свежие продукты. Большинство лавочек были закрыты, зато те кафе и бары, что работали, просто процветали. Обычного распорядка дня больше не существовало, и в свободном городе царила атмосфера беспутного карнавала. В парке дети гонялись друг за дружкой среди лиан и широких ветвей баньяна: визжали и подпрыгивали, издавали звуки, будто стреляли из пистолетов и взрывали гранаты, театрально валились на землю и умирали, а затем вдруг оживали и вскакивали, готовые продолжить битву. Взрослые выходили на крыльцо и заводили беседы, передавая друг другу фляги. Прохожие смотрели, как мужчина достал баллончик с краской и вывел корявыми черными буквами «Предатель» на двери квартиры, располагавшейся на террасе поодаль. На перекрестках и у входов в общественные здания стояли надзиратели с красными повязками на рукавах и пристально разглядывали всех прохожих.