Пол Макоули - Тихая Война

ИИ терпеливо восстанавливал данные, утерянные после поломки шифровального устройства: при помощи мощных оптических систем однопилотника компьютер помечал и заносил в журнал позицию и маневровое ускорение каждого корабля. Было совершенно ясно: началась война. Крейсер Тихоокеанского сообщества двигался от высокой одинокой орбиты Фебы к внутренней части системы, в сторону Япета. Бразильский флагман находился на орбите Дионы, а «Лесной Цветок» вот–вот должен был достичь орбиты Реи. «Жетулиу Дорнелис Варгас» пока оставался возле Мимаса. Однопилотники, узнаваемые по особым спектральным характеристикам термоядерных двигателей, преследовали корабли дальних или на бреющем полете проносились над спутниками. Через блинк–компаратор ИИ звездолета Кэша сравнивал многочисленные изображения и обнаруживал корабли с критическими повреждениями, сбитые однопилотниками или электромагнитными минами, — такие суда постепенно остывали до температуры окружающей среды и начинали двигаться по эксцентрической орбите.

Пострадавшие корабли компьютер помечал красным, свои звездолеты — синим, а все остальные — белым. Внутри орбиты Япета находилось по меньшей мере тридцать красных точек, и еще столько же белых беспрепятственно улетали прочь. Основные действия происходили в радиусе полумиллиона километров возле орбиты Реи. Направляясь к Сатурну, Кэш наблюдал за тем, как голубые сигналы преследуют последние белые ярлычки в районе внутренних спутников и в системе колец: они стремительно пикировали, перехватывали корабли по кратчайшему маршруту, изменяли курс и мчались к новым целям в пертурбационных маневрах мимо больших и малых спутников. Битва определялась ньютоновскими законами: временем, скоростью, направлением.

Кэш пока что находился вне игры — он двигался в сторону орбиты Япета в четырех миллионах километров от Сатурна. Восстановление однопилотника почти завершилось, но заплатки в основном были временные, и Бейкер понятия не имел, насколько их хватит. Топливо, энергия и воздух заканчивались. Система управления рельсовой пушкой вышла из строя, но ракеты, лазеры с импульсной накачкой и однозарядные гамма–лазеры по–прежнему функционировали. Он все еще мог поучаствовать в войне, но придется выбрать одну единственную мишень, и к выбору стоит подойти с умом.

Кэш подсоединился к навигационной системе и принялся изучать имеющиеся варианты. Лучше всего было последовать примеру удирающих кораблей дальних — пролететь рядом с Сатурном. Тем самым Бейкер окажется на широкой дуге, охватывающей возможные траектории всех кораблей, что покинули Диону и Тефию и намеревались совершить пертурбационный маневр рядом с газовым гигантом. Это повысит его шансы выйти на цель. Оставалась одна проблема: подобный ход потребует коррекции курса в ближайшее время, но ИИ не советовал так поступать. Маневр израсходует более половины оставшегося топлива, а поврежденному двигателю придется работать на пределе возможной мощности. Кроме того, обогнув Сатурн, однопилотник застрянет на орбите, наклоненной под большим углом к экваториальной плоскости планеты, с периодом обращения около двухсот сорока восьми часов и главной полуосью в двадцать один миллион километров. Для того чтобы добраться до спутника, Кэшу не хватит топлива — ему придется ждать и надеяться, что кто–нибудь его заметит и подберет. При наихудшем сценарии Кэш всегда мог отдать команду компьютеру отключить его. Несколько лет в гибернации — а потом звездолет наверняка найдут, прежде чем…

Да пошло все к чертям. Кэш взял на себя управление и впервые спустя тридцать минут после аварии врубил двигатель — непродолжительный запуск на высокой мощности с максимальной перегрузкой в 1,38 g. Трясло хорошенько, а эффективность упала ниже восьмидесяти процентов, но залатанные места выдержали. Его корабль ожил. Кэш мог принять участие в битве.

Большинство кораблей дальних, которым удалось уйти от погони или пережить атаку благодаря своим умениям или простому везению, удалялись прочь от Сатурна в темные глубины космоса, однако несколько увальней летели к газовому гиганту. Прежде чем выбрать цель, Кэш внимательно изучил суда и остановился на том, что покинуло Диону последним. Им оказался один из уродливых кривобоких транспортников, что перевозили грузы со спутника на спутник: на радарах машина отражалась слабым сигналом — ее пытались сделать невидимкой, а это должно было что–то значить. У Бейкера будет лишь крохотное окно возможностей, когда при высокой характеристической скорости пути кораблей пересекутся, однако из всех целей эта казалась самой верной.

Кэш уточнил параметры второй корректировки курса, чтобы пройти максимально близко. При этом, правда, придется задействовать двигатель на пределе, но что уж поделаешь. Затем он снизил скорость до стандартных перегрузок в 0,3 g и принялся готовить оружейные системы. Никаких угрызений совести по поводу нападения на гражданский корабль Кэш не испытывал. С момента объявления войны, согласно приказу, все корабли дальних внутри орбиты Япета — самого дальнего спутника Сатурна — должны быть перехвачены, выведены из строя или уничтожены. А дальние явно объявили войну, выстрелив глыбой льда по базе Тихоокеанского сообщества на Фебе. Не говоря уже об атаке на его однопилотник. Да и потом, кто знает, что за груз перевозит этот транспортник или кого. Долг обязывал Бейкера уничтожить судно. Этому его обучали, для этого он оказался здесь. К тому же пришла пора поквитаться — показать дальним, что их коварные маленькие уловки не способны раздавить хорошего пилота. Пока Кэш включал питание оружейных систем и проводил бесконечные проверки, он пытался сдерживать нарастающее возбуждение. Ему предстояла работа, и выполнить ее стоило наилучшим образом.

Однопилотник пронесся мимо орбиты Мимаса и рванул к системе колец. Кэш не единожды отправлялся на миссии вокруг Сатурна, но сегодня он впервые наблюдал за кольцами с такой высоты: арка или, может, мост, сплетенный из миллионов светящихся нитей, которые то тут, то там разрывали угольно–черные проемы, поднимался вверх, достигал остроконечной вершины и устремлялся вниз, опоясывая массивный шар планеты…

Ненадолго Кэша захватило ощущение безграничности. Он вспомнил, как в детстве любил ясной летней ночью лежать на крыше дома, как при этом ему казалось, что он может без конца падать в четкие узоры звезд, расчертившие черную чашу неба. Он знал, что связан с ними созданными в горниле термоядерных костров фотонами, которые сотни или даже тысячи лет бороздят межзвездное пространство. Фотонами, которые улавливают его глаза.