Джек Вэнс - Аластор

— Да берите вы, берите! Но это в последний раз. С сегодняшнего дня я запираю все пигменты на замок!

— Не будь таким мелочным.

— А вы очень великодушны — за чужой счет!

— Не распускай язык, Джантифф! Не дорос еще со мной так разговаривать! Включи экран. Шептуны выступают с важным объявлением, хочу послушать.

— Сплошную болтовню у вас передают, — брюзжал Джантифф. — Никогда ничего нового.

Встретившись глазами с горящим взором Скорлетты, однако, он нехотя поднялся на ноги и включил экран.

Джантифф решил написать письмо домой:

«Дорогие мои мама, папа и сестры!

Прежде всего — неизбежные просьбы. Не хочу никому надоедать, но обстоятельства сложились не в мою пользу. Пожалуйста, пришлите мне пигменты еще раз, двойной запас. Здесь их невозможно достать — как, впрочем, и все остальное. Тем не менее, жизнь идет своим чередом. Однообразное питание опротивело до смерти. В Аррабусе каждый только и думает, что о «жрачке». Мои знакомые собираются устроить «цыганский пикник». Понятия не имею, что это такое, но меня пригласили, и я поеду — хотя бы для того, чтобы на несколько часов забыть о всячине со смолокном.

Боюсь, у меня начинается раздвоение личности. Иногда кажется, что я живу в зазеркалье, где белое стало черным, а черное — нет, не белым, это было бы слишком просто — а чем-то до смешного нелепым: десятью тухлыми рыбинами, например, или запахом левкоя. Учтите при этом, что Аррабус некогда был процветающей, промышленно развитой страной, ничем особенным не выделявшейся. Неужели то, что здесь произошло — неизбежная последовательность событий? А события развивались с пугающей, железной логикой. Жизнь коротка: зачем тратить лишнюю секунду на неблагодарный труд? Технология облегчает человеческую жизнь, в этом ее предназначение. Следовательно, технология должна быть развита и усовершенствована до такой степени, чтобы она заменяла человеческий труд везде, где это возможно. Пусть машины вкалывают! Цель человеческой жизни — удовольствия и развлечения, богатство впечатлений, радость бытия! Превосходно, замечательно! Только машины не могут во всем заменить человека. Машины неспособны себя обслуживать, машины неспособны планировать, проектировать, думать. Таким образом, даже аррабинам приходится тухтеть — тринадцать часов в неделю, о ужас! Кроме того, машины имеют наглость ломаться. Приходится нанимать подрядчиков из поселений Блеля и Фрока и с хуторов, рассеянных по Потусторонним лесам. Подрядчики, естественно, не работают даром. Говорят, они поглощают практически весь валовой продукт Аррабуса. Задача аррабинов значительно упростилась бы, если бы они позволяли людям с полезными наклонностями учиться и становиться техниками и механиками, но эгалисты заявляют, что специализация — первый шаг к элитарному строю. Разумеется, так оно и есть. Никому не приходит в голову, однако, что иностранные подрядчики, эксплуатирующие Аррабус и наживающие состояния — элита чистой воды (хотя использование наемными работниками возможностей, открывающихся в связи с упрямством и глупостью нанимателей, трудно назвать «эксплуатацией»).

Я употребил выражение «никому не приходит в голову», но тут же подумал, что это не совсем так. Вчера вечером передавали обращение Шептунов к населению — я сделал несколько зарисовок с экрана, одну посылаю вам. Шептунами становятся случайно. На каждом этаже каждого общежития один человек, по жребию, назначается дружинником. Из двадцати трех дружинников общежития один, тоже по жребию, становится управдомом. Из числа управдомов квартала — разумеется, по жребию — выбирается депутат. Каждый из четырех городов метрополиса — Унцибал, Пропунция, Уонисс и Серсе представлен советом депутатов. Один из членов городского совета депутатов — по жребию, как иначе! — входит в четверку Шептунов. Ожидается, что Шептуны, как истинные представители эгалистического общества, равные среди равных, должны выполнять свои обязанности, в чем бы они не заключались, не требуя особых знаков внимания и ничем не выделяясь. Этим и объясняется традиционное наименование аррабинского «подлинно представительного» высшего органа управления — «Шептуны» (впервые появившееся, как мне говорили, в связи с каким-то непочтительным политическим анекдотом).

Так или иначе, вчера вечером передавали выступление Шептунов. Осторожно выбирая выражения, они не преминули воздать должное не подлежащим обсуждению преимуществам равноправия. Тем не менее, фактическое содержание их обращения трудно назвать оптимистическим. Даже я уловил намеки на плачевное состояние экономики, хотя мои уши далеко не столь восприимчивы к идеологическим эвфемизмам, как слух уроженцев Аррабуса. Женщина по имени Фосгард зачитала, без комментариев, статистические данные, недвусмысленно свидетельствующие о катастрофическом росте государственного дефицита, истощении запасов валюты и прекращении притока капиталовложений. Каждому предоставляется делать выводы по своему усмотрению. Шептуны объявили, что в ближайшее время посетят Коннатига в Люсце, чтобы обсудить сложившееся положение вещей. Их намерение непопулярно — аррабины инстинктивно отвергают унизительную мысль об обращении за помощью к всесильному «монополисту-эксплуататору». В столовой ропщут, называя поездку Шептунов в Нуменес злоупотреблением полномочиями и объясняя ее желанием Шептунов «попробовать красивой инопланетной жизни». Следует учитывать, что Шептуны живут в таких же квартирах, как все, питаясь всячиной, смолокном и студелем наравне со всеми; единственное исключение состоит в том, что они не обязаны тухтеть. В день Столетия они выступят с дальнейшими заявлениями — по всей видимости, будет предпринята попытка постепенно вытеснить подрядчиков из Аррабуса. Сама по себе перспектива избавиться от подрядчиков вполне устраивает местное население. Подрядчики живут в сельских поместьях, как бароны древности, и аррабины презирают их за элитизм (и тайно им завидуют).

Разрозненные факты и наблюдения: Блель, побережье на Дальнем Юге за Потусторонним лесом, омывается экваториальным течением, в связи с чем климат там мягче, чем может показаться при взгляде на карту. Не забывайте, что Вист — небольшая планета. Обитателей Фрока, к северо-западу от Блеля, называют «фруками». В Потусторонних лесах бродят кочевники. По причинам, мне до сих пор неведомым, одних прозвали «цыганами», а других — «ведунами». Цыгане чаще появляются в окрестностях Аррабуса и время от времени устраивают для местных жителей, за деньги, пикники на открытом воздухе. Аррабины не испытывают никакого интереса к музыке. Здесь никто не играет на музыкальных инструментах: учиться чему-то, чего не умеют другие, означало бы совершить грех элитарной специализации. Не могу не признать, что оказался на исключительно странной планете. Аррабус шокирует, возбуждает тревогу, смущение, отвращение, голод! Но в то же время местная жизнь завораживает. Я способен часами смотреть на бесчисленные толпы — люди, люди, всюду люди! В самом их количестве есть некое стихийное величие. Представьте себе лицо — любое лицо: например, с большим носом, маленькими ушами, круглыми глазами и заостренным подбородком. Встаньте на площадке над Унцибальской магистралью и смотрите на лица — рано или поздно именно такое лицо появится перед глазами! Приводит ли такая многочисленность к однообразию? К потере индивидуальности? Ничуть не бывало! Каждый аррабин отчаянно старается быть непохожим на других, тщательно подчеркивая свои неповторимые манеры, интонации, привычки, пристрастия. Да, аррабины ведут суетную, тщеславную жизнь. Но разве любая другая жизнь, в конечном счете, не суетна и не тщеславна? Аррабин появляется на свет ниоткуда; когда он уходит из жизни, о нем никто не вспоминает. Аррабус не производит ничего существенного. Единственная ценность, созданию которой посвятил все свои усилия этот гигантский человеческий муравейник — возможность не работать!