Энн Леки - Слуги милосердия

– Должно устроить, сэр, – ответила Пять.

Как оказалось, переводчик Зейат согласилась подождать, пока я поем, а Сеиварден отправится в свою койку. Пять обтерла меня и придала более представительный вид.

– Капитан флота, – сказала переводчик Пресгер, входя в каюту. Пять застыла в дверях с осуждающим видом. – Я – переводчик Пресгер Зейат, – поклонилась она. Затем вздохнула. – Я только стала привыкать к последнему капитану флота. Полагаю, я привыкну и к вам. – Она нахмурилась. – Со временем.

– Я по-прежнему капитан флота Брэк, переводчик, – сказала я.

Она перестала хмуриться.

– Полагаю, это легче запомнить. Но это несколько с странно, не так ли? Совершенно ясно, что вы не та же личность. У капитана флота Брэк – предыдущей, я имею в виду, было две ноги. А вы абсолютно уверены, что вы капитан флота Брэк?

– Вполне уверена, переводчик.

– Тогда ладно. Если вы уверены. – Она умолкла, ожидая возможно, что я признаюсь в обратном. Я ничего не сказала. – И так, капитан флота. Я думаю, что лучше, возможно, быть совершенно откровенной в данном вопросе, и я надеюсь, что вы простите мне мою прямоту. Я, разумеется, в курсе того, что вы обладаете оружием, разработанным и изготовленным Пресгер. Кажется, это некая тайна? Я на самом деле не уверена.

– Переводчик, – перебила я, прежде чем она успела продолжить, мне любопытно. Вы несколько раз говорили, что не понимаете разницу между разными видами людей, но Пресгер продали эти пистолеты гарседдианам специально для применения против радчааи.

– Вы должны выражаться более осторожно, капитан флота, – предостерегла переводчик Зейат. – Вы можете так все запутать. Прошлая капитан флота также была к этому склонна. Верно, что они не понимают. Вообще. Некоторые переводчики, однако, – мы понимаем. Вроде бы. Я признаю, что наше понимание было тогда менее прочным, чем сейчас, поэтому тут вам есть о чем говорить. Но давайте посмотрим, смогу ли я объяснить. Представьте себе… да, представьте, как очень маленькой девочке страшно хочется сделать что-то опасное. Скажем, поджечь город, в котором она живет. Вы можете постоянно находиться настороже, непрестанно удерживать ее от опасного шага. Либо вы можете убедить ее сунуть руку в очень маленькое пламя. Она может потерять палец, или два, или даже руку, и это, конечно, окажется довольно больно, но в этом и будет смысл, не так ли? Она никогда не поступит так вновь. На самом деле вы подумаете, что она, наверное, никогда даже не приблизится ни к какому огню после такого. Это казалось идеальным решением и вроде бы работало довольно хорошо, по крайней мере сначала. Но это, выходит, не постоянное решение проблемы. Мы не слишком хорошо понимали тогда людей. Сейчас мы понимаем их лучше или, по крайней мере, так думаем. Только между нами, – она огляделась по сторонам, словно опасаясь быть подслушанной, – люди – очень странные. Иногда я теряю надежду, что мы вообще справимся с этой ситуацией.

– А что за ситуация, переводчик?

Ее глаза округлились от удивления или даже шока.

– О, капитан флота, вы и в самом деле во многом совсем как ваша предшественница! Я действительно думала, что вы следили за развитием мысли. Но это не ваша вина, так ведь? Пет, это и в самом деле ничья вина, просто так все устроено. Подумайте, капитан флота, у пас есть законный интерес в поддержании мира. Если нет договора, нет причины для существования переводчиков, так? И тогда, хоть и весьма тревожно рассматривать этот вопрос слишком прямо, мы на самом деле находимся в довольно близком родстве с людьми. Нет, мы не хотим даже намека на возможность угрозы для договора. Теперь: то, что вы владеете тем пистолетом, – это одно дело. Но вчера кто-то применил тот пистолет. Чтобы стрелять по кораблям людей. Разумеется, именно для того он и предназначался, но он был изготовлен до договора, понимаете? И конечно же, мы заключили тот договор с людьми, но, буду с вами совершенно честной, я начинаю испытывать некоторые затруднения, определяя, кто – человек, а кто – нет. И в довершение всего мне стало ясно, что Анаандер Мианнаи могла на самом деле действовать от имени не всех людей, когда заключала тот договор. Что будет совершенно невозможно объяснить им, как я уже говорила, и, конечно, никого из нас не заботит особо, что вы делаете между собой, но использовать оружие, изготовленное Пресгер, вскоре после того дела с Рррррр? Это выглядит нездорово. Я понимаю, то было двадцать пять лет назад, но вы должны понять, что для них – ото словно пять минут. И так же, как не было… повсеместного энтузиазма в отношении договора, сеть… некоторая неопределенность касательно существования и продажи тех пистолетов.

– Я не понимаю, переводчик, – призналась я.

Она тяжко вздохнула.

– Я и не думала, что вы поймете. Тем не менее я должна была попытаться. Вы абсолютно уверены, что у вас здесь нет устриц?

– Я говорила вам это прежде, чем вы поднялись на борт, переводчик.

– Правда? – Она казалась искренне озадаченной. – А я думала, что мне сказал это ваш солдат.

– Переводчик, как вы узнали, что у меня есть тот пистолет?

Она моргнула, откровенно удивившись.

– Это было очевидно. Прежняя капитан флота Брэк держала его под курткой, когда мы встретились. Я могла… нет, не слышать его. Почуять? Нет, это тоже неверно. Я не… я не думаю, что вы на самом деле способны к такому виду восприятия. Теперь я об этом подумаю.

– И, если можно спросить, переводчик, почему один и одиннадцать сотых метра?

Она нахмурилась, явно озадаченная.

– Капитан флота?

– Эти пистолеты. Пули проходят через все что угодно на один и одиннадцать сотых метра, а затем останавливаются.

Почему один и одиннадцать сотых метра? Это не представляется таким уж практичным расстоянием.

– Что ж, нет, – ответила переводчик Зейат, по-прежнему хмурясь. – Это не должно было стать практичным расстоянием. На самом деле расстояние вообще не принималось в расчет. Вы знаете, капитан флота, вы опять делаете то же самое: вы говорите нечто таким образом, что это отправляет вас в совершенно неверном направлении. Нет, пули не разработаны, чтобы проходить сквозь все что угодно на один и одиннадцать сотых метра. Они разработаны для уничтожения радчаайских кораблей. Именно этого требовали от них покупатели. Один и одиннадцать сотых метра – своего рода… случайный побочный эффект. И по-своему полезный, разумеется. Но когда вы стреляете по радчаайскому кораблю, вы получаете нечто совершенно другое, я вас заверяю. Как мы заверяли гарседдиан, честно, но они не вполне нам поверили. Они могли бы причинить значительно больший ущерб, если бы поверили. Хотя я сомневаюсь, что все в конце концов повернулось бы совсем по-другому.