Мерседес Лэки - Сага о живых кораблях [трилогия]

Мойра не сказала, что дело у нее срочное и важное. Если бы она летела с какой-нибудь неотложной миссией, она не стала бы тратить время на болтовню о помощниках и подарочках.

Тия взглянула на часы. До обеденного перерыва оставалось около получаса. Если между Потой Андрополус-Кейд (доктором биоэкспертизы, ксенологии и археологии) и ее супругом Брэддоном Мартенсом-Кейдом (доктором геологии, физики, космологии, членом-корреспондентом Академии археологии и лицензированным астронавигатором) и было что-то общее, помимо дочки Тии и нерушимой, хотя и несколько рассеянной, взаимной любви, — так это пунктуальность. Каждое «утро», ровно в семь ноль-ноль, где бы Кейды ни находились, они садились завтракать вместе. Ровно в двенадцать ноль-ноль они вместе возвращались в купол обедать. В шестнадцать ноль-ноль Тия полдничала самостоятельно — об этом заботился Сократ. И ровно в девятнадцать ноль-ноль Кейды возвращались с раскопа и садились ужинать.

Значит, ровно через тридцать минут Пота с Брэддоном будут здесь. Мойра приземлится не раньше чем минут через двадцать. Гостю — или гостям: неизвестно, есть ли на борту кто-то, кроме «тела», еще незнакомого им Томаса, — долго ждать не придется.

Тия принялась расхаживать по гостиной купола: собрала свои разбросанные книжки и пазлы, поправила подушки на диване, включила свет и пейзаж-голограмму: раскачивающиеся голубые деревья над зеленой лагуной на Миконе, где познакомились ее родители. Приказала кухне сварить кофе, переключилась с обеденной программы на вариант V-1 из встроенного меню, рассчитанный на гостей. Музыку Тия выбрала сама: «Сюита Архенстона», веселая электронная музычка, которая как раз подходила к голограмме на стене.

Больше делать было особо нечего, так что Тия села и стала ждать. Что-что, а это она умела с раннего детства. Про себя она думала, что это-то она умеет. У нее была хорошая тренировка. Жизнь ребенка археологов почти целиком состоит из ожидания, обычно в одиночестве. Поневоле научишься быть самодостаточной.

У нее никогда не было друзей, она почти не общалась с ровесниками. Обычно мама с папой работали на раскопе одни, потому что они специализировались на раскопках класса А, в крайнем случае — класса В, исследовательских. И никогда — на крупных раскопках класса С, где трудятся сотни людей, приехавших с семьями. Мало у кого из ученых их возраста, работающих на раскопках класса В, имелись дети моложе тринадцати-четырнадцати лет — да и те, что имелись, обычно с родителями не жили.

Тия знала, что многие считают Кейдов сумасшедшими: таскать с собой на все раскопки дочку, да еще такую маленькую! Большинство людей, работающих на отдаленных планетах, своих отпрысков оставляли у родственников либо отправляли в интерпаты. Тия слушала разговоры взрослых, которые обычно общались при ней так, как будто она ничего не понимает. Благодаря этому она многому научилась — быть может, куда большему, чем подозревали мама с папой.

Одна из вещей, которые ей доводилось слышать — и, на самом деле, довольно часто, — это что ее родители «поздно спохватились». Или что она, Тия, — «несчастный случай».

Девочка прекрасно понимала, что имеют в виду взрослые. В последний раз, когда она услышала про «несчастный случай», она решила, что с нее хватит.

Это было в приемной, после нескольких научных докладов. Тия подошла прямиком к даме, от которой она это услышала, и торжественно сообщила ей, что она, Тия, ребенок вполне запланированный. Что Брэддон и Пота с самого начала решили, что их научным карьерам не повредит, если они обзаведутся ребенком, в том случае, если они сделают это, когда биологические часы Поты будут отсчитывать буквально последние секунды, и что ребенка они заведут только одного, и это будет девочка. Она, Тия. Они распланировали все с самого начала. И то, когда Пота возьмет отпуск, чтобы родить, и то, что они всюду будут брать дочку с собой, и то, что колыбелькой ей послужит ящик для экспонатов, а манежем — маленький автономный купол, и даже то, что потратятся, но модернизируют стандартный ИИ базы, чтобы он мог одновременно быть нянькой и наставником...

Побагровевшая дама не знала, что и ответить. Ее спутник попытался обратить все в шутку, сказав, что «детка» просто повторяет за взрослыми — не может же она понимать, о чем говорит.

На это Тия, неплохо осведомленная насчет национальных обычаев — в том числе ухаживания и спаривания — четырех разумных рас, включая и homo sapiens, решила показать ему, как он не прав.

А потом, пока спутник все еще булькал и брызгал слюной, повернулась к первоначальной обидчице и сообщила ей, серьезно и откровенно, что ей самой стоит подумать о том, чтобы обзавестись детьми, потому что у нее, судя по всему, осталось не так уж много времени до менопаузы.

Все, кто стоял поблизости, буквально онемели. Когда позднее организатор собрания упрекнул Тию за ее поведение, девочка невозмутимо ответила:

— Она вела себя грубо и говорила гадости.

Когда хозяин возразил, что дама обращалась не к Тии, Тия отпарировала:

— Тогда ей не следовало говорить это так громко, что все засмеялись. И вообще, — продолжала она с железной логикой, — говорить гадости о ком-то — это еще хуже, чем говорить гадости кому-то.

Брэддон, которого призвали, чтобы тот разобрался со своей заблудшей дочерью, только небрежно пожал плечами и сказал:

— Я вас предупреждал. А вы мне не верили.

Хотя Тия так и не узнала, о чем папа предупреждал доктора Джулиуса.

После этого замечания насчет «незапланированного ребенка» или «несчастного случая» прекратились — по крайней мере в ее присутствии, — зато теперь люди беспокоились о том, что она «развита не по летам» или что у нее нет сверстников, с которыми она могла бы общаться.

Но на самом деле Тию совершенно не волновало, что у нее нет друзей. Она получала превосходное образование — в ее распоряжении была огромная библиотека, — а поболтать она могла и с Сократом. Игрушек у нее хватало, а закончив с уроками, она спокойно могла делать, что захочет. А главное, у нее были мама и папа, которые посвящали ей гораздо больше времени, чем многие другие люди посвящают своим детям. Тия это знала, потому что в книгах по уходу за детьми, которые она читала, приводилась статистика, и Сократ говорил ей то же самое. С родителями никогда не было скучно, и они всегда разговаривали с ней так, как будто она уже взрослая. Если Тия чего-то не понимала, ей достаточно было сказать об этом, и ей все объясняли до тех пор, пока не поймет. Когда работа не требовала от родителей полной сосредоточенности, они сами звали ее к себе на раскоп, когда она заканчивала свои уроки. И тогда уж она ни от кого не слышала о детворе, которая путается под ногами.