Артур Кларк - Космическая одиссея

Век ракет, вероятно, окончился несколько столетий назад. Все знания Пула о топливных системах и камерах сгорания, ионных двигателях и термоядерных реакторах давно устарели. Конечно, это не имело никакого значения, но теперь он понял, какую грусть чувствовал капитан парусника, когда паруса уступили место пару.

Настроение резко изменилось, и Пул не сдержал улыбки, когда механический голос объявил: «Прибытие через две минуты. При выходе не забывайте личные вещи».

Как часто он слышал подобные объявления в самолетах! Он взглянул на часы и с удивлением понял, что подъем занял неполные тридцать минут. Это означало, что средняя скорость составляла не меньше двадцати тысяч километров в час, а по ощущениям они словно не двигались с места. Еще более странно другое — если в течение последних десяти минут скорость снижалась так быстро, то по всем законам физики сейчас они должны были стоять на крыше головами в сторону Земли!

Двери бесшумно открылись, Пул вышел из лифта, и на мгновение у него снова возникло чувство потери ориентации, как и при входе в салон. Но теперь он понимал, что происходит,— он вступил в область, где инерционное поле накладывается на гравитационное, на этой высоте равное полю притяжения Луны.

Вид отдалившейся Земли был, конечно, грандиозным даже для астронавта, хотя ничего удивительного в нем не было. Но кто способен представить гигантский зал, занимавший, очевидно, все поперечное сечение башни,— такой, что расстояние до дальней стены составляло не меньше пяти километров? Возможно, на Луне или Марсе существовали и более объемные помещения, но это, несомненно, было самым большим в открытом космосе.

Пул и Индра остановились на смотровой площадке, выступавшей на пятьдесят метров из наружной стены, и смотрели на постоянно меняющийся поразительный вид. Очевидно, здесь попытались воспроизвести все многообразие сухопутных биомов. Внизу росли стройные деревья. Пул сначала не узнал их, но потом понял, что это дубы, адаптировавшиеся к одной шестой нормального притяжения.

«Интересно, как здесь будут выглядеть пальмы? — подумал он.— Вероятно, как гигантский тростник…»

Чуть дальше он увидел небольшое озеро. В него впадала река, которая петляла по травянистой равнине и исчезала внутри чего-то, что выглядело как гигантское одинокое дерево баньян. Откуда текла вода? Пул вдруг понял, что слышит какой-то далекий грохот. Он повернулся и увидел миниатюрную Ниагару. Над водопадом в облаке брызг сияла радуга.

Он был готов наслаждаться зрелищем в течение многих часов, не переставая удивляться сложной и превосходно выполненной имитации оставшейся далеко внизу планеты. Возможно, в ходе постепенного освоения новых чуждых миров человечество испытывало потребность вспоминать о своих истоках. И в прежнее время в каждом городе были парки, обычно чахлые, напоминавшие о живой природе. Вероятно, это чудо тоже было своего рода парком грандиозного масштаба. Центральный парк — Африканская башня!

— Давайте спустимся,— предложила Индра,— Нам нужно много увидеть, а бывать здесь приходиться гораздо реже, чем хотелось бы.

Прогулка при столь небольшой силе тяжести не требовала никаких усилий. Иногда они пользовались миниатюрной монорельсовой дорогой, а один раз остановились перекусить в кафе, искусно спрятанном в стволе красного дерева высотой около четверти километра.

Людей почти не было, их спутники давно разошлись, словно эта чудесная страна принадлежала им двоим. Все содержалось в идеальном порядке — вероятно, целой армией роботов. Пул вспомнил, как маленьким мальчиком гулял по Диснейленду. Но здесь было гораздо лучше — никакой толпы и мало что напоминало о людях и их деятельности.

Они наслаждались коллекцией орхидей (в том числе огромного размера), и тут Пул испытал величайшее в своей жизни потрясение. Они проходили мимо типичного сарайчика садовника, когда дверь открылась и появился сам садовник.

Пул всегда гордился умением владеть собой — он и представить себе не мог, что взрослый человек вроде него способен громко закричать от страха. Но, как и другие дети своего поколения, он видел все серии «Парка юрского периода» и не мог не узнать ящера, встретившись с ним лицом к лицу.

— Прошу меня простить,— произнесла с искренней тревогой в голосе Индра.— Я забыла вас предупредить.

Напряженные до предела нервы Пула вернулись в нормальное состояние. Конечно, в этом организованном мире ничто не угрожало ему. И тем не менее…

Динозавр ответил на его взгляд без малейшего интереса, попятился в сарайчик, потом вышел оттуда с граблями и садовыми ножницами и положил ножницы в висевшую на шее сумку. Зачем, не оборачиваясь, он двинулся вперед птичьей походкой и скоро скрылся в зарослях десятиметровых подсолнухов.

— Я должна все объяснить,— сказала Индра тоном раскаяния.— Мы предпочитаем использовать биологические организмы, а не роботов. Полагаю, можно расценить такой подход как «углеродный шовинизм». Очень немногие животные обладают ловкостью рук, схожей с человеческой, и мы стараемся использовать все подобные виды. Кстати, в связи с этим возникла загадка, которую никто до сих пор не смог разгадать. Может показаться, что для подобных целей более подойдут развитые травоядные животные, вроде шимпанзе и горилл, но это неверно — у них не хватает терпения. А плотоядные животные, подобные только что увиденному нами, оказались идеальными и хорошо обучаемыми работниками. Более того — и в этом заключается еще один парадокс: в результате модификации они становятся послушными и добродушными. Конечно, потребовался почти тысячелетний период генной инженерии. Но не следует забывать, что первобытный человек методом проб и ошибок сделал с диким волком! — Индра засмеялась и продолжила: — Фрэнк, в это трудно поверить, но из них получаются хорошие няньки — дети их просто обожают! У нас есть почти пятисотлетняя шутка:

«Вы готовы доверить своих детей динозавру? — Зачем, чтобы они его обидели?»

Пул тоже засмеялся, отчасти от стыда за свой испуг. Чтобы сменить тему разговора, он задал Индре вопрос, который по-прежнему беспокоил его:

— Все это просто чудесно, но к чему такие хлопоты, если любой обитатель башни может спуститься на настоящую Землю?

Индра задумчиво посмотрела на него, словно подбирая слова для ответа.

— Не совсем так. Для человека, привыкшего жить в условиях вдвое меньшей силы тяжести, посещение Земли даже в кресле на воздушной подушке связано с определенными неудобствами и опасностью для жизни.

— Я не отношусь к их числу! Я родился и вырос при нормальной силе тяжести и на борту «Дискавери» никогда не пренебрегал физическими упражнениями.