Артур Кларк - Космическая одиссея

Доктор Стивен Дел Марко часто говорил себе, что Луи и Мэри Лики не узнали бы это место, хотя оно находилось в дюжине километров от того, где пять веков назад они обнаружили стоянку наших предков. Глобальное потепление и малый ледниковый период (который благодаря чудесам техники был действительно малым) преобразили пейзаж и полностью изменили флору и фауну. Дубы и сосны все еще боролись за выживание, пытаясь определить, какие из деревьев перенесут климатические изменения.

Трудно было допустить, что в две тысячи пятьсот тринадцатом году в Олдювае оставалось еще что-то, чего не нашли полные энтузиазма антропологи. Однако последние ливневые паводки, которые не должны повториться, изменили ландшафт и смыли несколько метров верхнего слоя почвы. Дел Марко воспользовался случаем и на самом пределе возможностей сканирования разглядел нечто невероятное.

Потребовалось больше года бережных раскопок, чтобы добраться до загадочного объекта и увидеть: реальность намного превосходит самые смелые предположения. Автоматические землеройные машины быстро убрали первые несколько метров почвы, потом к делу приступили традиционно выполняющие черную работу студенты старших курсов. Им помогали или мешали четыре конга, к помощи которых Дел Марко относился весьма скептически. Тем не менее студенты обожали генетически модифицированных горилл и относились к ним как к умственно отсталым, но горячо любимым детям. Ходили слухи, что их взаимоотношения не всегда были платоническими.

Последние несколько метров, естественно, были пройдены человеческими руками, вооруженными зубными щетками из мягкой щетины. Скоро работа была завершена. Говарду Картеру, увидевшему первый блеск золота в гробнице Тутанхамона, не могло и присниться подобное богатство. Дел Марко понял, что с этого момента основополагающие, принципы и убеждения человечества безвозвратно меняются.

Монолит выглядел точной копией другого, обнаруженного на Луне пять веков назад. Даже выкопанный вокруг него котлован был того же размера. Подобно ЛМА-1, поверхность объекта абсолютно ничего не отражала, поглощая лучи испепеляющего африканского солнца и Люцифера с одинаковым безразличием.

Дел Марко, провожая в котлован группу своих коллег, куда входили главы самых знаменитых музеев, три выдающихся антрополога и хозяева двух империй средств массовой информации, невольно задумался о том, что эти люди вряд ли когда-либо сохраняли молчание в течение столь продолжительного времени.

Но такое воздействие черный прямоугольник производил на всех посетителей, как только они постигали важность окружавших его артефактов.

Там был настоящий клад для археологов: грубо вырубленные кремневые орудия труда, множество аккуратно разложенных костей животных и людей. В течение веков и тысячелетий существа, у которых едва сформировался интеллект, приносили свои скромные дары чуду, находившемуся за гранью их понимания.

Дел Марко часто думал, что это чудо оставалось за гранью понимания и теперь. Тем не менее две вещи не вызывали у него сомнения, хотя он осознавал, что доказательства вряд ли будут когда-либо найдены.

Именно здесь — во времени и пространстве — зародился человеческий вид.

И этот монолит был самым первым из многочисленных богов.

— Вчера вечером я слышал, как в спальне скреблась мышь,— почти серьезно пожаловался Пул,— Может быть, вы найдете мне кошку?

Доктор Уоллес была явно озадачена просьбой, но через несколько секунд рассмеялась.

— Скорее всего, вы слышали одного из микроуборщиков. Я изменю программирование, чтобы вас больше не беспокоили. Постарайтесь не наступить на него, если застанете за работой, иначе он позовет на помощь, и все товарищи сбегутся собирать его кусочки.

Так много нужно узнать, и так мало времени! «Нет, неправильно»,— напомнил себе Пул. Благодаря достижениям медицины ему, вероятно, предстоит прожить еще век. Мысль об этом вызывала скорее опасение, чем радость.

По крайней мере, он уже мог без труда поддержать разговор почти на любую тему и научился произносить слова так, чтобы его понимали практически все, а не только Индра. Он был очень рад, что английский стал международным языком, хотя развивались и другие языки — например, французский, русский и китайский, особенно в его пекинском варианте.

— Индра, у меня возникла еще одна проблема, и вы — единственная, кто может мне помочь. Почему люди смущаются, когда я говорю «бог»?

Индра совсем не выглядела смущенной. Наоборот, она засмеялась.

— История достаточно запутанная. Жаль, мой старый приятель доктор Хан не может вам все объяснить. Сейчас он на Ганимеде — пытается исцелить последних оставшихся в живых истинно верующих. Когда все старые религии исчерпали себя — кстати, я должна как-нибудь рассказать вам о папе Пие XX, одном из величайших людей в истории человечества,— мы все еще нуждались в термине, описывающем Первопричину или Создателя Вселенной, если, конечно, таковой существовал… В предложениях недостатка не было: Део, Тео, Юпитер, Брама… Мы пытались использовать эти имена, и некоторые в ходу до сих пор. Особенно то, что любил Эйнштейн,— Старик. Но особой популярностью пользуется имя Деус.

— Постараюсь запомнить, хотя все это кажется мне глуповатым.

— Привыкнете. Я научу вас более мягким бранным выражениям — на случай, если вам захочется выразить свои чувства…

— Вы сказали, что все старые религии исчерпали себя. Во что же верят люди в ваше время?

— Стараются не верить ни во что. Все мы либо деисты, либо теисты.

— Ничего не понял. Объясните, пожалуйста.

— В ваше время они были несколько другими, но вот новейшее определение: теисты считают, что не может существовать более одного бога, а деисты считают, что не может существовать менее одного бога.

— Боюсь, различие слишком тонкое. По крайней мере, для меня.

— Но не для всех. Вы будете поражены, узнав, какие горячие споры это рождает. Пять веков назад кто-то использовал то, что называется сюрреалистической математикой, чтобы доказать существование бесчисленного множества различий между деистами и теистами. Естественно, как и все дилетанты, занявшиеся вопросами бесконечности, он сошел с ума. Кстати, наиболее широко известны американские деисты: Вашингтон, Франклин, Джефферсон…

— Они жили несколько раньше меня — хотя вы будете удивлены тем, как много людей не знают этого.

— У меня есть хорошие новости. Джо — профессор Андерсон — наконец дал разрешение. Вы достаточно окрепли, чтобы переселиться отсюда на постоянное место жительства.

— Действительно, хорошие новости. Ко мне все хорошо относятся, но я хотел бы заботиться о себе сам.