Артур Кларк - Космическая одиссея

«Где я нахожусь?» — спросил он себя, пытаясь пробудиться примерно так же, как пловец пытается подняться на поверхность. Над кроватью он увидел маленькое окно, закрытое занавеской — не настолько плотной, чтобы свет не проникал в помещение. В середине двадцатого века, когда самолеты летали еще не слишком быстро, в них предусматривались спальные места в салоне первого класса. Самому Пулу не довелось насладиться подобной роскошью, которую усиленно рекламировали туристические агентства, но сейчас он с легкостью мог представить, что находится именно в таком салоне.

Он откинул занавеску и выглянул в окно. Нет, он проснулся не в небе Земли, хотя простиравшийся за окном пейзаж был очень похож на Антарктиду. Но Южный полюс никогда не мог похвастаться сразу двумя солнцами, поднимающимися над горизонтом, куда летел «Голиаф».

Корабль вращался на орбите менее чем в ста километрах над поверхностью, очень похожей, на первый взгляд, на вспаханное поле, слегка припорошенное снегом. Но либо пахарь был пьян, либо вышла из строя система наведения, потому что извилистые борозды расходились во все стороны, пересекали друг друга, а иногда возвращались в обратном направлении. Кое-где едва виднелись тонкие окружности — кратеры метеоритов, ударившихся о грунт миллиарды лет назад.

«Значит, вот так выглядит Ганимед,— сквозь сон подумал Пул,— Самый отдаленный от родной планеты форпост человечества! Что может заставить разумного человека поселиться здесь? Впрочем, подобные мысли часто посещали меня, когда я пролетал зимой над Гренландией или Исландией…»

Кто-то постучал в дверь.

— Можно? — спросил капитан Чандлер и вошел, не дождавшись ответа.— Я хотел дать тебе выспаться, пока мы не совершим посадку. Вечеринка в честь окончания полета несколько затянулась, но я не стал прекращать ее, чтобы избежать бунта на корабле.

Пул рассмеялся.

— А был хоть один бунт на борту космического корабля?

— Было несколько. К счастью, до меня. Кстати, раз уж ты затронул эту тему… Первый бунт начал ЭАЛ. Извини, я не должен был… Посмотри, мы пролетаем над Ганимед-сити!

На горизонте появилось нечто, похожее на узор из улиц и переулков. Они расходились под почти прямыми углами, но немного асимметрично — это характерно для поселений, развивавшихся стихийно, без изначального плана. Город пересекала широкая река (Пул вспомнил, что в экваториальных районах Ганимеда достаточно тепла для существования воды в жидкой форме), которая напомнила гравюру с изображением средневекового Лондона.

Потом Пул заметил устремленный на него удивленный взгляд Чандлера… и иллюзия исчезла, едва он осознал масштаб «города».

— Вероятно,— сказал он,— жители Ганимеда весьма крупные, если им понадобились дороги шириной пять или десять километров.

— В некоторых местах не меньше двадцати. Впечатляет, не так ли? И все в результате сжатия и растяжения льдов. Мать-природа изобретательна… Я мог бы показать тебе участки, которые выглядят еще более рукотворными, хотя не могут похвастаться подобными масштабами.

— Помню, когда я был совсем мальчишкой, велись горячие споры о поверхности Марса. Потом оказалось, что склоны холма подверглись воздействию песчаных бурь. Таких барханов немало на Земле.

— Разве не ясно, что история повторяется? Подобную чепуху говорили и о Ганимед-сити — отдельные сумасшедшие заявляли, что он создан пришельцами. Боюсь, ему осталось недолго.

— Почему? — удивленно спросил Пул.

— Он начал разрушаться после того, как Люцифер стал растапливать вечную мерзлоту. Через сотню лет Ганимед будет невозможно узнать… Кстати, мы пролетаем над краем озера Гиль-гамеш, вот оно справа…

— Понимаю, что ты имеешь в виду. Что происходит? Ведь вода не может кипеть даже при столь низком давлении.

— Это похоже на гигантскую установку для электролиза. Не могу представить, сколько миллионов килограммов кислорода в день она производит. Водород, как мы надеемся, поднимается и рассеивается…

Чандлер помолчал, потом продолжил другим тоном:

— Столько отличной чистой воды, а Ганимеду не нужно и половины этого запаса. Никому не говори, но я уже некоторое время пытаюсь придумать способ доставки ее на Венеру.

— Это проще, чем укрощать кометы?

— Значительно проще, с точки зрения потребления энергии. Скорость взлета с Ганимеда составляет всего три километра в секунду. На доставку понадобится несколько лет вместо нескольких десятилетий. Но есть определенные трудности, связанные с осуществлением этого…

— Не сомневаюсь. Хочешь запускать воду на орбиту, используя стартовую массу?

— Нет, я предпочел бы использовать башни, проходящие через атмосферу,— подобные тем, что построены на Земле, но меньшего масштаба. Мы бы закачивали воду в верхние части башен, замораживали ее почти до абсолютного нуля, а потом Ганимед отправлял бы лед куда надо, используя вращение. Во время полета некоторое количество воды, несомненно, испарится, по большая часть останется. Я сказал что-то смешное?

— Извини, я смеюсь не над твоей идеей, она кажется вполне разумной и осуществимой. Просто твои слова кое-что напомнили. В мое время использовались садовые дождевальные установки, которые вращались струями воды. Ты планируешь использовать тот же принцип, но в масштабе планеты…

И вдруг видения прошлого затмили все происходящее в реальном времени. Пул вспомнил, как в теплые дни аризонского лета он и Рикки гонялись друг за другом сквозь радужный туман, созданный медленно вращающимися дождевальными установками.

Капитан Чандлер был более чутким человеком, чем могло показаться на первый взгляд,— он знал, когда нужно уйти.

— Вынужден вернуться на мостик,— резко произнес он.— Увидимся после посадки возле Анубиса.

Гранд-отель Ганимеда, известный всем жителям Солнечной системы как «Граннимед», определенно не отличался фешенебельностью и вряд ли получил бы более полутора звезд на Земле. В связи тем, что ближайшие конкуренты находились в нескольких сотнях миллионов километров отсюда, обслуживающий персонал не слишком утруждал себя.

Впрочем, у Пула не было претензий, хотя он часто жалел, что рядом нет Дэниела — «валет», несомненно, помог бы разобраться и механике повседневной жизни, особенно в обращении с многочисленными «думающими» устройствами. Фрэнк пережил небольшой период паники после ухода служителя (человека) — тот был ввергнут присутствием знаменитого постояльца в столь благоговейный трепет, что забыл объяснить, как работают основные системы обслуживания номера. После пятиминутного безрезультатного общения с безмолвными стенами удалось установить контакт с системой, которая, несмотря на акцент Пула, понимала отдаваемые приказы. В противном случае во всемирной сети новостей мог появиться сенсационный заголовок: «ЗНАМЕНИТЫЙ АСТРОНАВТ УМЕР ОТ ГОЛОДА В ЗАПЕРТОМ НОМЕРЕ ОТЕЛЯ НА ГАНИМЕДЕ».