Артур Кларк - Космическая одиссея

Оставалась еще одна тайна. Несмотря на то что Люцифер был в пятьдесят раз ярче Солнца и постоянно сиял на небе, европеанцы, казалось, до сих пор жили в древнем ритме чередования дня и ночи. Они возвращались в океан на закате и выходили с восходом Солнца, хотя уровень освещенности изменялся лишь на несколько процентов. Возможно, и на Земле встречалось подобное: жизненные циклы некоторых существ контролировались тусклой Луной, а не ярким Солнцем.

Солнце взойдет через час, и обитатели Цяньвиля вернутся на сушу к своей размеренной, по человеческим стандартам, жизни. Биохимия на основе серы, обеспечивающая их существование, была значительно менее эффективна, чем биохимия на основе кислорода, которая снабжала энергией большинство земных животных. Даже ленивец перегнал бы здешнего жителя, поэтому Пулу вряд ли следовало кого-то опасаться. Это хорошая новость; а плохая заключалась в том, что даже при наилучших намерениях обеих сторон общение, если оно состоится, обещает быть крайне неторопливым и, возможно, невыносимо нудным.

Пул решил, что пора связаться с Центром управления полетами Ганимеда. Вероятно, диспетчеры очень встревожены, и Пул не мог не думать о том, как его соучастник капитан Чандлер справляется со сложившейся ситуацией.

— «Фалкон» вызывает Ганимед. Как вы, несомненно, видите, я был… э… заторможен над Цяньвилем. Никаких признаков враждебности, солнечная ночь не закончилась, все европеанцы еще под водой. Свяжусь с вами, как только коснусь поверхности.

Когда Пул нежно, как снежинку, посадил «Фалкон» на гладкую ледяную поверхность, он подумал: Дим, несомненно, должен гордиться учеником. Пул решил не рисковать с обеспечением устойчивости и с помощью инерционного привода погасил целиком вес шаттла, за исключением небольшой части. Этой тяжести, как он надеялся, будет достаточно, чтобы корабль не сдуло ветром.

Вот он и на Европе — первый человек за тысячу лет. Интересно, Армстронг и Олдрин тоже чувствовали подобный восторг, когда «Игл» коснулся поверхности Луны? Нет, скорее всего, они были заняты проверкой примитивных и нелепых систем лунного модуля.

«Фалкон», естественно, выполнял эти функции автоматически. Тишину в крошечной кабине нарушал лишь неизбежный успокаивающий шорох хорошо отлаженных электронных механизмов. Пул был шокирован, когда его мысли вдруг прервал записанный заранее голос Чандлера:

— Итак, у тебя получилось! Поздравляю. Как ты знаешь, по графику мы должны вернуться к поясу астероидов через неделю, так что у тебя достаточно времени. «Фалкон» знает, что делать через пять дней. Он вернется домой, с тобой или без тебя. Удачи!

МИСС ПРИНГЛ.

АКТИВИРОВАТЬ КРИПТОГРАФИЧЕСКУЮ ПРОГРАММУ.

СОХРАНИТЬ.

— Привет, Дим, спасибо за бодрящее послание! Я чувствую себя глуповато, когда использую эту программу — словно я секретный агент в одной из шпионских мелодрам, что были очень популярны до моего рождения. Тем не менее она обеспечивает некоторую конфиденциальность, которая может оказаться не лишней. Надеюсь, мисс Прингл загрузила программу правильно… Конечно, я шучу, мисс П.

Кстати, я получил кучу запросов, кажется, от всех средств массовой информации в Солнечной системе. Прошу тебя, попытайся сдержать их или направь к доктору Теду, который, несомненно, будет рад пообщаться с ними…

Я всегда находился в поле зрения Ганимеда, поэтому не буду утомлять тебя описанием того, что вижу. Если все пойдет правильно, что-нибудь произойдет буквально через несколько минут. Тогда мы узнаем, хорошая ли это мысль: сидеть здесь и ждать появления европеанцев…

Что бы ни случилось, для меня это не станет сюрпризом, каким стало для доктора Чана и его коллег, высадившихся на спутник тысячу лет назад. Прежде чем покинуть Ганимед, я заново прослушал его знаменитое сообщение. Должен признаться, у меня возникло странное чувство: я не мог не подумать о том, что все может повториться… Я не хочу войти в историю так, как это вынужденно сделал бедняга Чан…

Конечно, я могу взлететь, если ситуация станет опасной… Кстати, мне в голову только что пришла интересная мысль — а существуют ли у европеанцев летописи? Сохранились ли в их памяти события, которые произошли всего в нескольких километрах отсюда тысячу лет назад?

«Вызывает доктор Чан с Европы. Надеюсь, вы меня слышите, особенно доктор Флойд — я знаю, что вы на борту «Леонова»… Вероятно, времени мало… Я направил антенну скафандра туда, где вы, по моему мнению, находитесь… Пожалуйста, передайте эту информацию на Землю. «Цянь» погиб три часа назад. Я один остался в живых. Пользуюсь передатчиком космического скафандра — не знаю, какова дальность его действия, но это мой единственный шанс. Слушайте меня внимательною.

НА ЕВРОПЕ ЕСТЬ ЖИЗНЬ.

Повторяю:

НА ЕВРОПЕ ЕСТЬ ЖИЗНЬ.

Посадка прошла успешно. Мы проверили все системы и выбросили шланги, чтобы немедленно начать закачку воды в топливные баки на случай, если придется совершить экстренный взлет. Все шло по плану… Мы сами с трудом в это верили. Мы продолжали качать воду, и баки наполнились почти наполовину. Мы с доктором Ли вышли из корабля, чтобы проверить термоизоляцию трубопровода. «Цянь» стоит — стоял –— в тридцати метрах от Большого канала. Трубопровод был протянут от корабля к каналу и уходил под лед. Лед очень тонкий — ходить по нему опасно… Юпитер был в первой четверти. Корабль, как новогоднюю елку, украшали фонари мощностью в пять киловатт. Их свет легко проникал сквозь лед… Потрясающие цвета. Громадную темную массу, поднимающуюся из бездны, первым заметил Ли. Сначала мы приняли ее за стаю рыб — она была слишком велика для отдельного организма. Потом она стала проламывать лед, направляясь к нам, будто огромное поле водорослей двигалось по грунту. Ли побежал на корабль за камерой, я остался смотреть. Оно перемещалось медленно, я мог легко обогнать его. Я не ощущал тревоги — только волнение. Мне казалось, я знаю, что это такое,— я видел съемки полей ламинарий у побережья Калифорнии. Но я ошибался…

Существо явно попало в беду, но я понимал, что ему неважно. Оно никак не могло выжить при температуре на сто пятьдесят градусов ниже той, к которой привыкло. Похожее на черную волну, оно продвигалось вперед все медленнее и превращалось на ходу в лед — от него откалывались большие куски. Мне трудно было собраться с мыслями, и я не понимал, что оно собирается делать…

Существо направлялось к «Цяню» и выглядело совершенно безвредным, будто небольшая движущаяся роща. Я даже улыбнулся — оно напомнило мне Бирнамский лес из «Макбета»…

И только потом я осознал опасность. Хотя существо казалось безобидным, оно было тяжелым и, с учетом образовавшегося на нем льда, весило, вероятно, несколько тонн, даже при низком тяготении.