Питер Гамильтон - Звёздная дорога

– Вы все слишком усложняете.

– Прошу прощения?

– Хватит, – предупредил её Джей.

– Нет. Не хватит. – Каризма смотрела на Вэнса без малейших признаков раскаяния. – Вы нас в это втравили. Вы могли настоять, чтобы нас эвакуировали по воздуху, когда этот мир начал разваливаться к чертям, но вы этого не сделали.

– У нас есть миссия, которую надо закончить, – сказал Вэнс, надеясь, что голос звучит спокойно и властно. – А вы – действующий член АЗЧ.

– Чушь собачья. Это не миссия, а гребаная катастрофа.

– Вадхай! – предостерегающе крикнул Джей.

– Что? У меня будут неприятности? Ну зашибись проблема! Эта ваша колонна – просто куча дерьма. Из-за вас нам будет хуже. Две тысячи километров через джунгли, которые на четыре метра погрузились в снег. Эта какая-то гребаная шутка. Никому такое не по силам. Вы всех нас там угробите, и ради чего?

– Я нас отсюда вытащу, – сказал Вэнс. – Если вы не заметили, здесь нас убивает эта тварь.

– У нас есть коммуникационные ракеты. Господи Исусе, да просто используйте их. Запустите их на такую высоту, откуда они смогут докричаться до Абеллии и вызвать нам «Дедал».

– На посадочной полосе четыре метра снега, – напомнил Джей.

– Вы говорили, через портал провезут модель с лыжными шасси. Такой сможет здесь приземлиться.

– АЗЧ рассматривает вопрос о том, чтобы выделить один, – сказал Вэнс. – Если мы поймаем пришельца, они, наверное, его пришлют.

– Что?

– Такого самолета на Сент-Либре нет. Ситуация сложнее, чем вы думаете.

– Вы солгали! Иисус мать его Христос, вы нас обманули!

– Хватит, – сказал Джей. – Не думай, что здесь к тебе не применят дисциплинарное взыскание.

– С этой вашей колонной все неправильно, – продолжала спорить Каризма. – Вы просите нас рискнуть жизнями, уповая на нелепую случайность, которая позволит пересечь две тысячи километров в машинах, созданных для горячей грязи и тропических циклонов. У нас здесь есть припасы, которых хватит на несколько месяцев: горючее, еда, сырье, всего достаточно. Но не в том случае, если мы сожжем весь биойль в баках машин ради этого безумно рискованного предприятия. Солнечные пятна начнут бледнеть. Какого хрена, да снег уже тает! Мы просто должны это переждать. Даже нормальный «Дедал» может приземлиться на мокрую полосу, а у нас ещё есть бульдозеры, мы можем её удлинить.

– Простите, – сказал Вэнс. – У нас нет ни малейшего понятия о том, сколько месяцев или лет продлится вспышка солнечных пятен. Последняя инструкция от командования АЗЧ предписывает достичь Сарвара, где запасов более чем достаточно, чтобы продержаться остаток года. Решение принято. Теперь, пожалуйста, выполняйте свои обязанности как следует, иначе мне придется вас сместить и посадить под арест. В этом лагере достаточно специалистов-техников, которые могут вас заменить.

Каризма окинула всех сердитым взглядом и встала.

– Да, сэр, – яростно прошептала она и рванулась в другой конец мастерской, где гудели принтеры.

– Я с ней поговорю, сэр, – сказала Офелия.

– Будьте так любезны.

Оттепель продлилась недолго. К середине дня ветра вернулись, и розоватое небо затянуло паутиной высоких облаков. Температура начала быстро падать. Вода опять замёрзла, покрыв снег опасной ледяной коркой. Рабочие бригады спешили закончить свои задания, пока в верхних слоях атмосферы снова проступала холодная фосфоресценция северного сияния. Пока что не было признаков приближения бурана, но обитатели лагеря сделались чуткими к приметам: он надвигался. Все хотели завершить дела до того, как красный Сириус начнет опускаться за горизонт.

Капитан Антринелл Виана решил провести время за работой в биолаборатории-1. Так он оплакивал Марвина Трамби. В начале экспедиции команда ксенобиологов включала десять человек; теперь их осталось всего семь. С какой стороны ни глянь – что шансы, что проценты, – это было нехорошо. Они все чувствовали себя уязвимыми, спрятавшись, как в коконе, в бронированных лабораториях, в то время как остальные обитатели лагеря ютились в хрупких куполах или тесной микрофактурной мастерской, страшась возвращения монстра. Пока что никто не проявлял открытой враждебности, хотя Антринелл слышал о раздраженном протесте, который днём выдвинула Каризма Вадхай. Все в лагере уже о нем знали. Несмотря на разрушающуюся сеть, слухи текли безупречно.

У Антринелла тоже имелись сомнения по поводу колонны, но он держал язык за зубами. Эльстон старался изо всех сил в невозможных обстоятельствах. Долгом Антринелла как офицера-исполнителя было поддерживать полковника, что бы ни случилось. По правде говоря, он радовался, что не ему пришлось принимать решение. И теперь, когда оно принято, он собирался следовать ему в полной мере.

Рорк Кулвиндер и Смара Джака работали с ним в лаборатории, готовя образцы растений, которые они взяли до того, как температура упала и джунгли покрылись льдом. Смара включила музыку в стиле электрокантри, и в лаборатории звучали раскатистые аккорды стальной гитары.

Антринелл не возражал. Он бы не выбрал такую музыку, но она была безобидной и позволила ему забыть о текущих обстоятельствах. Консоль показывала генетические данные, которые они собрали к этому моменту. Сперва они проводили простые и быстрые сравнения в поисках расхождений. Теперь Антринелл хотел большего; он поручил коллегам картирование целых геномов, а не более простые ДНК-идентификации, которыми они занимались в самом начале. Секвенирование геномов занимало намного больше времени, разумеется, но Антринелл искал закономерность и знал, что по-другому её не выявить.

Вечер длился. Рорк и Смара по очереди уходили в центральную кабину, чтобы перекусить. Тамиша Смит заменяла их на это время. Антринелл сидел на месте, поддерживая себя в рабочем состоянии при помощи эспрессо и шоколадных батончиков. В конце концов он остался в одиночестве. В точности как Марвин. Замысловатые голографические цветные цепи молекул Сент-Либры вертелись вокруг него, частенько слегка не в фокусе, поскольку усталым глазам требовалось время, чтобы подстроиться под новые изображения, которые на его сетчатку передавали консольные лазеры.

Ему не хватало Марвина. Они знали друг друга долгое время. Теперь Антринелл даже не мог его оплакать. Как и в случае с Норманом Сливински, тварь не оставила трупа. У них был только прерывистый сигнал телотрала Марвина, поглощенный бурей прежде, чем удалось что-то исправить. Кровь на снегу. Много крови. Достаточно, чтобы док Конифф провела анализ ДНК и подтвердила, что она принадлежит Марвину. Достаточно, чтобы не сомневаться в его смерти.

Паника и страх проникали в лагерь куда быстрее арктического холода. Никому не нравилось отсутствие трупов; слишком многое лезло в голову из-за этого. Вой бурана и взрывы шаровых молний придавали дополнительную силу суеверным мрачным фантазиям, на которые были способны все.