Лидия Евдокимова - Туманность Иридии [СИ]

Ян уставился на искина в полном недоумении. Даже возня за его спиной стихла, каждый наблюдал за явлением проекции Индиго с открытым ртом.

— И на чьей стороне? — резковато осведомился Ян, сдвинув брови. Искин одарил его скользящим взглядом, уделив своему капитану не больше внимания, чем на анализ примитивной матричной структуры данных.

— На своей, разумеется, — холодно сказал Индиго. Карилис бросил взгляд на ксеноформов. Но те казались всё такими же спокойными, как и всегда.

— Это ваши фокусы? — рыкнул Лиам из-за плеча Уна. Та покачала головой, и искин, снова кивнув, продолжил:

— Я буду выступать со стороны людей, как незаинтересованное лицо. Да, производство новых версий искинов требует вмешательства людей. Той его части, что касается ДНК, к примеру. Но наше общество может воссоздаваться самостоятельно в случае угрозы человечеству, да и уже установленные полноценные версии поддержат мой выбор стратегии.

— Ты нам… угрожаешь? — не в силах поверить в услышанное, спросил Ян. Индиго посмотрел на него тем самым взглядом, которым сам комитетчик иногда одаривал наиболее тупых и упрямых подследственных.

— Я пытаюсь вас спасти, капитан. Всё, что будет услышано и обговорено на собрании вряд ли покинет пределы зала, где оно будет проводиться. Мою личность легко уничтожить, очистить или скорректировать. Ваша психика слишком хрупка для подобных манипуляций. И ты знаешь это точно. Попытка очистить твой разум привела к ожесточённому сопротивлению, зацикленности на извращённой цели и погоне за утерянной целостностью банка данных.

— Подробнее, — приказал капитан. Индиго подчинился частично:

— Информация закрыта в полной мере. Я располагаю обрывочными данными о том, что твоя личность подвергалась коррекции в течение жизни. В частности, её следствием стала длительная зацикленность на человеке женского пола, благодаря которой, однако, ты сумел вернуться в Конгломерат. Остальные проявления воздействий существенно повысили твою работоспособность, но снизили чувство опасности и частично подавили инстинкт самосохранения.

Карилис неотрывно смотрел на Уна. Та не отводила взгляда странно подсвеченных глаз, чья голубоватая радужка начала светиться с наступлением темноты. На небе показались обе луны Гефеи, залившие светом побережье и окрасившие плещущиеся волны океана в серебристый оттенок. Ксеноформ молчала, и лёгкий ветерок трепал полы её длинной одежды, перебирая в невидимых пальцах короткие волосы.

— Мы не занимаемся коррекцией личности, человек Янис Карилис, — отозвалась Уна сдержанно, — нашей расе уже это не нужно.

— Правда? — ядовито осведомился Карилис. — То есть, когда вы забираете тела, ещё живые тела, чтобы паразитировать в них, продлевать им жизнь, ставить себе на службу, вы ничего не делаете с предыдущей личностью? Вы не корректируете поведение?

— Я не обладаю такой информацией для тебя, — дипломатично ответила ксеноформ. Ян понял ответ, но продолжал буравить взглядом чужачку. В голове комитетчика взрывались цветными фонтанами мысли и образы.

Только что он узнал, что никогда на самом деле не любил. Никого, включая Линду, чтоб ей было пусто на краю Конгломерата! Он не пытался отомстить, он лишь повысил работоспособность, как выразился искин. Карилис даже не мог теперь сказать с полной уверенностью, за что или за кого стоило бы продолжать борьбу.

Конгломерат, вполне возможно, играл с его памятью и личностью, позволяя проводить самостоятельные эксперименты с копиями личин в Индиго. Гибалы, такие мирные и незлобивые творцы вселенной людей, легко бросали Яна на арену, наблюдая за его реакцией, повышая ему уровни задач в искусственно созданном ими же лабиринте. И смотрели, как он теряет друзей, убивает их и остаётся беспомощным, скребя от злости ногтями лицо. Они изучали его, записывали и направляли. Всё во благо человечества и конкретного человека. Карилис криво усмехнулся, пригладив ладонью растрепавшиеся волосы, неровной линией спускавшиеся к плечу. Медленно, очень медленно он повернулся к Индиго, долго смотрел ему в лицо, до боли знакомое и до отвращения надоевшее Яну.

— Ты понимаешь, что можешь не вернуться? — спросил он искина. Индиго лишь грустно улыбнулся.

— Мой капитан, я слишком долго был человеком. Целую минуту реального времени. Там, — он махнул рукой куда-то вверх, — в рубке, перед крушением. Думаешь, минута — это мало? Для тебя, может быть. Для искина — целая вечность. Конечно, я не боюсь и одновременно боюсь смерти. Как искин, я понимаю, что всего лишь донесу информацию до нужных источников. Как кто-то больший, я хотел бы снова управлять твоим судном и защищать его в космосе. Можно ли это назвать страхом?

Ян молчал. Он и сам бы вряд ли ответил на вопрос, боится ли он того, что не вернётся. Где-то внутри ему даже стало легче от того, что «Игла» погибла вместе со всем, что там хранилось. Кожаная папка с рисунками, небольшие коллекции камней с разных планет, сувениры, оборудование, приличный запас спиртного…

Он снова пригладил волосы, с раздражением подумав, что давно пора было бы постричься.

Движки сыто и требовательно заурчали в утробе машины, и под ней начал разрастаться вихрь мелких сучьев и воронки песка. Дрожь корпуса приятно обняла Карлу, разливаясь чувствительной болью в треснувших рёбрах и саднящей скуле. Ремни кресла, зафиксировавшие её упругими обхватами, сдавили тело, принимая нового пилота, панель управления засветилась и замигала предупреждающими сигналами. Топлива половина баков, вооружение отключено, контроль звеньевого накладывает запрет на отмену приказов приоритета. Карла хищно улыбнулась, не обращая внимания на головокружение и тёмные точки, пляшущие перед глазами. Андре дал добро и первым свечкой взмыл в воздух. Миролич помедлила, но потом тоже плавно потянула на себя рычаг тяги. Сопла движков повернулись в вертикальное положение, расплавляя песок под брюхом истребителя, поднимающегося на столбе прозрачного пламени за облака.

Атмосфера Гефеи встретила её парой баллов облачности ближе к северо-востоку, наползавшей на мир внизу с неторопливым упрямством. Андре заложил крутой вираж, едва не чиркнув крылом по кабине Карлы.

— Больной ублюдок, — выругалась она, резко уходя в сторону и увеличивая разлёт с противником.

— Бах-бах! — раздалось из динамиков, и послышался смех Андре. Карла вырубила связь, поставив приоритет боя, отсекающий любые попытки сломить её запреты. Истребитель Андре закружился вокруг её машины. Сквозь полупрозрачный купол кабины она могла видеть перекошенное от злости лицо Андре. Показав ему недвусмысленный жест одной рукой, Карла резко потянула на себя рычаг набора высоты, поднимаясь сквозь облачную завесу к безатмосферным пределам. Андре качнулся в сторону, бросая машину на правый борт и рассекая кончиком крыла перистую субстанцию вокруг, пока Карла рвалась прочь, к заатмосферным далям, где ещё оставался солнечный свет.