Лидия Евдокимова - Туманность Иридии [СИ]

Он улыбался, мягко подталкивая Карлу к выходу.

— Но то, чего не может Индиго, может человек Дариус Шей, — сказал он, задержав свои пальцы на руке Карлы. — Я буду скучать, Карла. Дариус уже передал решение о том, что ваша раса не должна быть уничтожена.

— Ты… Ты один из них! — поразилась Карла своей догадке. — Ты ксеноформ! И никакого заражения не было. Дариус тоже был из ваших, ты просто пытался спасти его, потому принял версию о своём заражении, — она ошеломлённо смотрела в лицо искина. Тот медленно покачал головой.

— Не совсем так, — он бросил взгляд на свои ноги, которые начинали растворяться, превращаясь в кружащуюся завитками мерцающих кристаллов пыль. — Дариус был человеком. Но мы никогда не забирали живых людей. Он умер, мы взяли его тело. До встречи с тобой, даже Ян не знал об этом. Так вышло, скажи ему при встрече. А после того, как я справился с проявлениями психоза у носителя, у Дариуса Шея на борту судна, его личность оказалась во мне. Я и так всегда завидовал своему создателю, Янису Карилису. И ксеноформ предложил мне сделку. Я узнаю человеческую природу, пройду через это, смогу понять и почувствовать, а он посмотрит и сделает выводы, стоит ли уничтожать вас и ваши планеты. Дариус должен был только наблюдать за людьми, находясь в непосредственной близости. Отсутствие видимых различий между нашими расами существенно облегчило ему задачу.

Карла замерла. От услышанного у неё поползли мурашки по коже, в помещении стало внезапно очень холодно, хотя она и понимала, что в искажённой реальности искина чувство температуры было иллюзорным.

— Ксеноформы создали ваши миры, присматривали за ними, помогали и направляли. Они пестовали вашу расу, вовремя сумев оставить вас в покое и не мешать вашему развитию в дальнейшем. Но когда-то давно большая часть планет Конгломерата была нашим домом, их домом. И в этих домах заложены спящие механизмы уничтожения. Нам бы даже не потребовалось воевать против вас, достаточно было активировать скрытые в толще планет механизмы, чтобы отбросить весь Конгломерат в каменную эру. Я хотел узнать человечность, Дариус хотел оценить, стоите ли вы жизни. Наши мнения в чём-то разделились, но в одном мы сошлись — раса людей не умрёт от наших рук. Прощай, человек Карла Миролич.

Он с силой вытолкнул её прочь, заставив резко вернуться в реальное время. Элвис как раз сумел подняться на ноги и, пошатываясь, доковылял до её кресла, намереваясь прервать соединение вручную. Карла поймала его руку, сжав её дрожащими пальцами. Элвис стянул с её головы шлем. Карла плакала. Из глаз женщины катились крупные слезы, промочив ткань костюма управления. Элвис непонимающе смотрел на неё, пока один из манипуляторов сервисного блока не схватил его и не швырнул обратно в кресло навигатора.

— Хей, что за…

Договорить он не успел. Оба кресла провалились в эвакуационную шахту, на долгое время выбив из людей способность говорить, думать и дышать. Стремительный полет до отсека со спасательными капсулами не давал такой возможности.

Во встроенных в подголовник динамиках Карлы тихо шелестел голос Индиго, продолжающий отсчёт до сброса капсул…

«Игла» продолжала прорыв. Собрав живой груз в безопасном отсеке, искин выводил судно на траекторию сброса таким образом, чтобы капсулы не повредили и не уничтожили после выхода их из-под защиты корабля. Личное силовое поле, окутывавшее боты, могло выдержать прямое попадание ракеты, но только одной. Всё же, аварийные капсулы являлись средством эвакуации, а не боя.

Неповоротливый флагман эскадрильи противника, отдав молчаливый приказ своим сопровождающим, выдвинулся на решающую схватку с потрёпанным чужаком. Издалека это было похоже на ленивую поступь сытого и отдохнувшего зверя, дождавшегося, когда наглого охотника в серебристой броне загонят до той степени, чтобы он уже не смог полноценно драться. Индиго, сбросивший копию своей личности в банк данных, опечатанный и помещённый в непробиваемую капсулу кристалл хранилища, предвкушал схватку. Из боков охотника в закопчённом серебре валили облака кристаллизованного воздуха и жидкостей. Раны по бортам судна кровоточили маслом, техническими жидкостями и пробитым контуром охлаждения реактора. Искин умирал, и знал это. Он улыбался той самой безумной улыбкой, какая иногда появлялась на лице его создателя, стоя посреди разрушенного капитанского мостика и не замечая искрящей проводки, мигающего освещения и дымящих пультов управления. Ему они были больше не нужны. Он обрёл личность, стал тем, кем мечтал стать — живым.

Неповоротливый, полный сил и нагруженный под завязку нетронутым вооружением, он плавно заходил на удобную траекторию стрельбы, намереваясь разделаться с раненым противником поскорее.

— Командный модуль спасательным капсулам, — передал Индиго, — сброс капсул через минуту. Отсчёт пошёл…

— Ты с ума сошла! — впервые на памяти Карлы закричал Элвис. Он был действительно напуган и казался совершенно не похожим на себя обычного.

— Возможно, — странно спокойным тоном подтвердила Карла, — но капитанский доступ тут у меня, и я отменяю сброс своей капсулы.

Она выскочила из кресла, в котором спустилась к ботам на нижнюю палубу, и бросилась прочь, намереваясь забрать хранилище данных с копией Индиго.

— Ты ненормальная! — заорал ей вслед Элвис, чья капсула уже готовилась к сбросу. Отменить его он уже не успевал, а кодов для экстренного прерывания выгрузки у него, в отличие от Карлы, не было.

— Что происходит? — спросил Госсершвейн. Его голос в динамиках кресла прозвучал хрипло и надрывно. Подполковника ранили, и он уже едва держался, чтобы не потерять сознание. Элвис думал, что у Атарха есть все шансы не пережить высадку на планету с его ранами.

— Наш временный капитан попёрлась за искином, — буркнул Элвис, чувствуя, как завибрировали включившиеся двигатели бота. Госсершвейн витиевато выругался, но потом неожиданно отметил:

— Я начал её уважать. Капитан покидает судно последним, это традиция.

— Так могла бы прыгнуть за нами следом, — резонно предположил порядок сброса Элвис. Атарх в ответ слабо засмеялся.

— Она вернулась за членом экипажа, она не последняя на борту.

В этот момент люки резко распахнулись, и Элвису не удалось высказаться ещё по этому поводу. Его прижало страховочными ремнями к креслу, и за крошечными иллюминаторами появилась чернильная мрачность космоса. Звуки за корпусом бота пропали, погружая навигатора в тишину кабины, разбавленную тихим гулом двигателей и вибрацией корпуса капсулы.

Вокруг творилось безумие. Карла пыталась бежать по трескающимся палубам, перепрыгивая разрывы мостков, хватаясь руками в магнитных перчатках за стены и выступающие крепления. Привычка носить магнитные ботинки сейчас оказалась как нельзя кстати. Гравитации на судне почти не осталось, впрочем, атмосфера тоже быстро утекала через пробоины и прорехи. Стоны, скрежет и уханье гибнущего корабля казались ей жалобами раненого человека, из последних сил пытавшегося сделать свой последний выстрел во врага. Карла едва увернулась от падающего пролёта, рухнувшего сверху, когда перекрытия обвалились, не выдержав попадания сразу трёх ракет в корпус поблизости. Горящие куски металла, расплавленный пластик и исходящие паром трубы забивали обзор, но кислорода оставалось всё меньше, а ей ещё предстояло пройти через зону открытого космоса, появившуюся между нижней и средней палубами. Совсем рядом с ней с грохотом и скрежетом упало нечто, весьма похожее на часть кожуха охлаждения реактора. Карла понимала, что вряд ли это был он, но воображение рисовало страшные картины. Один раз она поскользнулась на пролитом техническом масле, скатившись по лестнице вниз и едва не расколов шлем о выступающий поручень узкого перехода. Под ней разверзлась пропасть в несколько десятков метров, ведущая в трюмы напрямую.