С Кинкейд - Дьяболик

Я подлетела к центру купола, Тайрус схватил меня за запястья, и мы оба поплыли вниз в колыхании белой ткани и сверкании драгоценностей. Он не сводил с меня внимательных глаз. Мир кружился вокруг.

Я не видела ничего, кроме лица Тайруса, но кожей чувствовала удивленные, вопросительные взгляды, направленные на нас: императорский преемник и наследница рода Эмпиреан танцуют вместе?

Мы скрестили руки, активируя магнитные кольца, Тайрус выпустил одну мою ладонь. Я сделала вокруг него пируэт, и мы оба резко нырнули вниз. Но низ стал верхом, а верх – низом. Мои волосы оплетали лицо, платье развевалось, словно белое пламя. Кожа Тайруса сияла при свете плавающих огненных пузырей, подобравшихся к нам так близко, что я чувствовала их жар.

В этот момент начался третий тур, и сфера заполнилась другими танцующими. Мы с Тайрусом двинулись туда, где находились император и грандесса Кантернелла. Сегодня кожа Рандевальда фон Домитриана была бледной, без малейшего намека на румянец. Белая кожа и светлые волосы делали его похожим на призрак в алых одеждах, которые он и его партнерша выбрали для сегодняшнего вечера.

Император с грандессой Кантернеллой подплыли к нам, и Тайрус крепче прижал меня к себе. Мы были в самом центре огромного купола. Призмы звездного света и огненные сферы плясали вокруг нас. Под нашими ногами висел газовый гигант, а над головами во все небо раскинулась пурпурная туманность.

– Сегодня вы само очарование, грандесса Эмпиреан, – проговорил император, а его партнерша с нескрываемым любопытством уставилась на нас с Тайрусом.

Я почувствовала, что задыхаюсь от внезапного приступа ярости, и так стиснула руку партнера, что он даже поморщился. Поняв, в чем дело, Тайрус успокаивающе пожал мне ладонь.

– Вы тоже заметили это, дядюшка? – безмятежно откликнулся он. – Она собиралась надеть траур и засесть на своей вилле, но я убедил ее, что великий грех скрывать такую красоту.

– Да, Тайрус, – снисходительно улыбнулся император, – пришло время и тебе начать посещать придворные балы. Хотя, признаться, я удивлен твоим выбором партнерши.

Эти слова так и повисли в воздухе. Я до боли сжала зубы. Еще бы ему не удивляться, что Тайрус привел наследницу рода Эмпиреан на праздник, посвященный уничтожению ее семьи, не говоря уже о многих других.

– Однако теперь я вижу, что ты выбрал девицу, которая великолепно танцует, – закончил Рандевальд.

Пока император говорил, я могла думать лишь о том, как близко он от меня находится и как легко схватить его, наплевав на дурацкий маскарад, и разбить череп. Ни Живодера, ни Ката нигде видно не было. Я оказалась здесь единственной из пострадавших. Остальным разрешат принять участие в танцах только после того, как император удалится. Рандевальд был не настолько глуп, чтобы подставиться под удар, позволив приблизиться тем, чьих родственников только что убил. Как партнерша Тайруса, я стала единственным исключением.

И я могла убить его сейчас. Немедленно.

Тайрус, то ли угадав мои мысли, то ли почувствовав, как напружинились мои мускулы, уткнулся носом мне в шею и крепко, порывисто обнял. Я почувствовала его дыхание на коже. Можно было бы легко вырваться из его объятий, но пока я прикидывала, он уже повлек меня прочь, легкомысленно кивнув императору на прощанье.

– Не дури, – прошептал он мне.

– Он совсем рядом! – зашипела в ответ я. – Здесь!

– И что? – Тайрус метнул на меня скептический взгляд бледно-голубых глаз. – Ты умрешь, а его идеи будут процветать, особенно когда восстанет грандство, не желая, чтобы ими управлял сумасшедший, и вспыхнет гражданская война.

Он погладил меня по щеке, потом крепко взял за шею. Его прикосновение оказалось жестким, ладонь покрывали мозоли от физических упражнений.

– Мы сделали только первый шаг на длинном пути, – продолжил он, понизив голос. – Если наберешься терпения, то в конце получишь все, что пожелаешь. Пожалуйста, ради нашего общего блага, доверься мне.

Я подумала о теле Злючки, скормленном мантикоре, и в моей голове вновь зазвучали слова: « Я – нечто бо́льшее. Нечто бо́льшее! »

Неловко кивнув в ответ, позволила увести себя прочь. Тайрус продолжал пристально смотреть на меня.

– Справедливость восторжествует, – вполголоса произнес он. – Ради Сидонии и ради всех остальных. Ради нашей империи.

Я засмотрелась на то, как его бледно-голубые глаза блестят в свете летающих огней. Странный человек, так легко берущий на себя ответственность за триллионы жизней, а не только за тех, кто в этот момент присоединился к празднику, выпрыгивая из кабинетов в зал. За безликую массу незнакомцев, рассыпанных по всей галактике, которые даже избегали упоминать его имя. Напротив, большинство из них втихомолку проклинало Тайруса Сумасшедшего. В то время как он мечтал изменить их жизнь к лучшему.

Меня охватило странное чувство. Всем своим существом я возжаждала разделить его идеалы. Теперь я точно знала: это были те же самые идеалы распространения науки, что и у сенатора фон Эмпиреана. «Есть вещи поважнее, чем жизнь отдельного человека» , – припомнила я его слова.

Палец Тайруса погладил мою щеку. Разумеется, это была всего лишь игра на публику, чтобы наблюдавшие за нами не догадались об истинном характере наших отношений и наших разговоров.

Тайрус верил в свою цель и готов был принести себя в жертву. Он позвал за собой и меня, прекрасно зная, что я не человек, а дьяболик. Мне было тяжело понять, что такое иметь цель и веру. Но я хотела это узнать.

На нас было направлено множество глаз. Мимо пронеслись, танцуя, Элантра Пасус и Гладдик Атон. Наши с ней взгляды пересеклись, она улыбнулась, но как-то нервно. Еще бы ей не нервничать, ведь я танцевала с наследником престола.

– Ты ведь тоже мстишь, верно? – спросила я Тайруса, внезапно вспомнив о том, что вся его семья так же погибла от рук дяди и бабки.

От рук двух ревностных гелиоников, стремящихся сохранить текущее положение вещей. Неудивительно, что Тайрус хочет разрушить все, что им дорого.

– В каком-то смысле, – усмехнулся он. – Не могу сказать, что мне чужда эта сторона нашего предприятия.

Зазвучали первые такты «Лягушки и скорпиона», того самого танца, который мы разучивали с Сидонией. На меня накатила горестная волна. Тайрус, видимо, заметил ее в моих глазах.

– С тобой все в порядке?

– Я хорошо знаю этот танец. – Я с трудом сглотнула.

– Ты танцуешь просто великолепно.

– Разумеется.

– Больше всего меня очаровывает твоя скромность, – хохотнул он.

Он явно меня поддразнивал, тогда как я не понимала, почему должна скромничать. Моя физическая форма была лучше, чем у любого в этом зале. Танцы в нуль-граве все же основывались на чувстве равновесия, координации и изяществе. Для меня все это было несложно.