Наталья Бульба - И только вера...

— «Дальнир» должен быть…

— Заткнись, — оборвала я Слая.

Что «Дальнир» где-то над нами, я и сама понимала — парни под расстрел пойдут, но не бросят, но вот где это «где-то»…

Слева — зарево. То самое, где наши должны были до последнего держать посадочные столы. Если на глаз, да с учетом того, что вот так, без приборов, я уже давно не летала…

— Визуально. Цель…

— Огонь не открывать!

— Если зажмут…

— Заткнулись все! — рявкнула я. — Пристегнуться!

Что порадовало, на эту команду среагировали сразу, не забыв и про Вэйрина.

— Ну… родная… — вывела я штурвал. И не важно, что катер был, скорее, родной, чем родная. Здесь главное не пол, а отношение…

— Цель двойная…

По глазам резануло… фильтр ретушировал яркость, но сам факт остался — захват…

— Капитан…

Опять качнула маятник… Прожектор «пошел» за нами, вырисовывая плавную кривую. «Подхватил» второй, сыграв внахлест.

Что и требовалось. Если нельзя прямо…

«Купол» сбил связь, лишив возможности вызвать поддержку, но это — смотря с какой стороны смотреть. На каждого охотника найдется…

— Высота?!

— Один и четыре…

— Вот и отлично, — кивнула я сама себе.

— И пусть она будет к нам милостива и милосердна… — выдал вдруг Кирьен.

Бросив на него взгляд, криво усмехнулась. Самое время. И про милость, и про милосердие…

Сердце заходилось, захлебываясь адреналином. Воздуха не хватало, да и ребра…

— Если вырублюсь…

Не закончила я сама. Не дождетесь! Не в этот раз!

Представив, что скажет о моих выходках Дарил, завалила нос машины вниз, вывела движки на ноль. Тишина ударила по ушам… самый страшный кошмар, когда уже все… Машина подвисла, словно раздумывая.… Я мягко, осторожно довела, углубляя крен… Играть, так играть, что бы уж наверняка… Еще чуть-чуть… Еще…

Накатившей резко тяжестью прижало, откинуло назад, впечатывая в спинку кресла, оставляя внутри лишь месиво. Перед глазами разлилось алым…

Не дождетесь!

— Один и два… — подсуетился Кирьен, став моими глазами.

— Капитан!

Я бы и хотела ответить, но…

— Девятность! Семьсот!

Полосы света, чертившие нам мишень, остались там, наверху…

— Пятьсот!

ИР принял команду, катер дернулся, штурвал медленно, натужно пошел, вытягивая машину вверх, к перекрестью прожекторов, продолжавших искать нас в черном небе…

— Чтобы я с тобой, да ещё раз…

— Затқнись, — хрипло попросила я, вглядываясь в густую темноту с той стороны кабины.

Если я не права…

Если я ошиблась…

Не ошиблась!

— Твою…! — восхищенно выдохнул Слайдер, опередив меня на мгновенье.

— Теперь можно и сдохнуть, — повторила я тоже самое, но в вольном переводе. Расслабилась, позволяя телу растечься по ложементу. — Возьми управление… — уже чувствуя, как вместе с напряжением покидают меня и последние силы, попросила я Кирьена.

И — закрыла глаза, до последнего видя, как хищно подмигивает бортовыми огнями распластавшийся прямо по курсу «Дальнир»…

— Папа, папа!

Крик пробился сквозь сжимавший голову гул, позволив услышать и все остальное. Услышать и… вспомнить. Начиная с устроенной Анхелией истерики и, заканчивая, чьим-то предупреждением: «Угроза взрыва!».

С последним вопросов не возникало — к этому были готовы, а вот с первым…

Анхелия никогда раньше не позволяла себе ничего подобного, беспрекословно подчинаясь его требованию остаться на базе, а тут… Злобин не забыл, как растерялся. Смотрел на растирающую слезы дочь, видел, как вздрагивают от рыданий худенькие плечи и не знал, что делать. С одной стороны — понимание, что ей там не место, с другой… Нет, не жалость, тоже понимание, через что уже пришлось пройти приемной дочери.

Решила его безмолвный спор с самим собой Кэр, подав девочке такой же, как у них, только совсем маленький плащ.

Вторую истерику Анхелия закатила уже здесь, на объекте, но эта обошлась без слез, оказавшись более похожей на приступ паники. Она задыхалась, билась в его руках, закатывала глаза, едва не теряя сознание, и тогда он был вынужден отойти, направляясь навстречу вызванному медику, и…

— Не дергайся, адмирал… — придержали его, не дав подняться. — Сначала дай разобраться, жив или нет.

— Жив, — открыл он глаза, пусть и не без труда, но узнав едва не сливавшийся с шипеньем в голове голос Ликрая.

Первой, кого увидел, была дочь. Мордашка грязная, опухшая. Второй — Кэр…

— У нее дар, — прохрипел он через силу.

Кэр понимающе кивнула и тут же отступила, позволив медику спокойно работать.

Надо же… сначала он радовался, что Анхелия оказалась обычным ребенком, теперь — тоже радовался, но уже противоположному. Не отойди он…

Плащ мог спасти от многого, только не от многотонной конструкции, между ним и которой сейчас было меньше метра.

— Что рвануло? — спросил он у присевшего рядом Ликрая. Диагност к вшитому чипу подключили, все, что осталось, дожидаться вердикта.

— Модуль коррекции нагрузки, — не задержался с ответом акрекатор. Лицо было серым от пыли.

— Хреново, — шевельнулся Злобин. На чем лежал не понять, но под спиной давило.

Ликрай, приподнялся, собираясь помочь, но медик качнул головой и показал один палец, намекая, что ещё минута и все.

— Из наших погибло двое, ССБ, а вот бригада легла полностью, — продолжил Ликрай, вновь присев на корточки. — Доклад Воронову ушел. Твое имя в списке условных.

— Не торопись опровергать, — поймав мысль, что на этом неплохо было бы сыграть, Злобин посмотрел на офицера от медицины. — Что скажешь?

— Легкая контузия, внутренних повреждений не фиксирую. На госпитализации настаивать не буду, но… — он вскрыл прикрепленную к ноге аптечку, достал две тубы. Одну протянул Ликраю, вторую приставил к шее Злобина. Укол адмирал не ощутил, однако тело дернуло, пробив легким морозцем. — Поддержку я ввел. Это, — медик кивнул на флакон в руке акрекатора, — если потребуется повторить. Хватит минут на тридцать-сорок, потом только к нам.

— Понял, — кивнул Ликрай. Поднялся сам, помог встать Злобину. — О его состоянии…

— Как прикажете, — медик убрал диагност, бросил короткий взгляд на девочку, которая продолжала стоять, прижавшись к Кэр. — У нее шок. Если вы не ошиблись с даром, могут быть проблемы.

— Согласна, — поддержала медика Кэр. — Ей сейчас требуется…

— Нет, — перебил ее Злобин. Едва ли не впервые в их совместной истории. Подошел к дочери, опустился на колено. Его самого ещё мутило, да и шум из головы никуда не делся, но из них двоих, именно он сейчас мог подождать. — Хелия… — Злобин провел ладонью по волосам девочки, тронул за плечо. — Малышка…

Слово было чужим, незнакомым, да только сорвалось с губ само, став не просто родным — правильным, единственно возможным.