Наталья Бульба - Космический маршал. В шаге от победы. Часть 1. Затянувшийся прыжок

«Готовность!» — сбил меня с мысли голос Валанда. На этот раз был задействован командный.

«Ну, вот и пришла расплата…» — хохотнул Низморин и тут же замолчал.

Так получилось, но Риман остановился рядом со мной именно в это мгновение…

Лицо непроницаемо, в глазах пустота…

Он знал, что я жива, но… Я бы не хотела оказаться сейчас на его месте, примеряя на себя реальность подобной ситуации…

— Как это произошло? — откинув капюшон и продолжая смотреть только на меня, как-то… бесчувственно… безразлично… равнодушно… поинтересовался он, открывая мне очередную истину.

Все эпитеты, которые я пыталась подобрать, чтобы охарактеризовать то, что видела, Риману не подходили, оказываясь бессильными в отражении всей сути.

Он просто был… другим. С этой неподвижностью черт, с естественной, присущей им способностью отодвигать эмоции даже не на второй — третий, четвертый, пятый план. С ментальной силой, являвшейся частью его «я». С его поклонением Богине… не слепым или безрассудным — осознаваемым до той степени, когда предать — можно, отказаться — нет.

Не откровение — каждый факт был мне не просто известен, в определенный момент я их зафиксировала, создав некую картинку, ставшую для меня синонимом жреца. В этот момент я всего лишь сдвинула фокус восприятия, позволив себе понять то, что вряд ли могло помочь в решении глобальных проблем, но являлось важным лично для меня.

Риман не был человеком, но… приближая себя к людям, он брал от нас далеко не самое худшее…

— Самонаводящаяся ракета… — давая мне возможность выровнять сбившееся на миг дыхание, несколько напряженно ответил Валанд. С места он так и не сдвинулся, продолжая стоять за спиной у Римана. — Блок опознавания по ментальной карте. Когда сработала система контроля…

— Это — оправдание? — спросил лиската.

Не отстраненно, не спокойно, просто — ровно, не прилагая усилий, чтобы создать хоть какое-либо представление о том, какие чувства мог бы скрывать своей невозмутимостью, не будь самаринянином.

Он — был…

Картинка вновь дрогнула и вновь вместе с Риманом, который едва заметно дернулся, то ли собираясь наклониться, то ли…

Закрывавшая лицо ткань не мешала видеть, но мне хватило и ощущения. Его отчаянного желания прикоснуться… удостовериться…

Я не ошиблась, когда подумала о рубежах и гранях.

Эти мгновения были именно такими!

— Лиската Риман… — Валанд вышел вперед, встал рядом с главой Храма Предназначения, обрывая очередной виток отрывистых, выглядевших разорванными… разодранными рассуждений, чтобы вновь вернуть к более насущному.

Будь обстоятельства другими, сказала об этих двоих, что застыли плечом к плечу. В этих все выглядело не столь однозначно.

— Я доверил тебе безопасность группы, за которую поручился именем эклиса, — не повысив голоса, произнес вдруг Риман в заполнившей все вокруг тишине. На меня больше не смотрел… куда-то вдаль… где раскинулась гладь водохранилища. — Я доверил тебе жизнь своей кайри…

— Лиската Риман! — глухо выдохнул Валанд, продолжая играть свою роль…

Все мы сейчас… играли роль.

Моя была едва ли не самой безобидной.

— Ты поклялся! — перебил его Риман. Его голос был все таким же: бесстрастным, безучастным, но теперь слова били, ранили, проявляя свою собственную суть, олицетворяя лишь то, что значили сами по себе. — Поклялся честью!

— Лиската Риман… — подошел к нам Раксель.

— Вызов! — не дав закончить и ему, неожиданно тихо произнес Риман. — Полный вызов! — добавил, уже развернувшись. — Через три дня…

— Принимаю, — четко и спокойно отозвался Валанд. — Три дня! — И добавил, обращаясь к стоявшим неподалеку аркатам: — Уносите…

Вот так… совсем просто…

— Стоять! — Метаморфоза была оглушительной.

Риман оказался возле меня раньше, чем кто-либо шевельнулся.

Опустился на колени, провел затянутой в перчатку ладонью по лицу… пальцы очертили подбородок, поднялись выше, приподнимая капюшон. Еще… еще… еще мгновение, и наши взгляды должны были встретиться, но он, порывисто, словно боясь передумать, убрал руку.

— Отойдите все! — хрипло, но жестко, потребовал он, поднимаясь уже вместе со мной. Прижимал так…

Это был самый правильный вариант, но как же оказалось тошно!

— Прости, — чуть слышно прошептала я, воспользовавшись тем, что мое лицо полностью скрыто складками его плаща.

Ответа, как и предполагалась, не последовало.

Да и что говорить… Когда все и без того всё понимали!

Медицинский катер лежал метрах в пятидесяти, далеко идти не пришлось. Наверное, так было даже лучше. Находиться столь близко от мужчины, которого я любила, чувствовать, как он пытается сдерживать свою силу, чтобы не причинить лишней боли… это было практически невыносимо.

За великие цели приходилось платить собственной душой…

Эта цель действительно была великой, возможно, начиная новый виток истории, но я бы предпочла другую цену.

— Господин лиската… — голос был незнакомым, если только предположить, что кто-то из команды акрекаторов, обеспечивавших эвакуацию.

— Я — сам! — оборвал говорившего Риман. Поднялся по трапу, аккуратно… бережно положил меня на рифленый пол, рядом с остальными…

Станнер «погиб» вместе с нами.

— Сейчас бы шашлычок, да под водочку… — спасая ситуацию, философски заметила я, наблюдая, как что-то меняется в выражении лица Римана.

Нет, на расслабленность даже близко не походило, скорее на растерянность, словно ожидал чего угодно, только не этого.

— Нет в тебе склонности к эстетству, — принимая пас, проворчал Низморин. Между ним и мною лежал Грони и, пользуясь возможностью, тихо посапывал. — Шторм — коньяк, Орлов — коньяк, Лазовски — и тот коньяк, а ты — водочку!

— Вспомнила посиделки на заимке у Воронова, — чуть шевельнулась я. Опять задела руку, выдохнула сквозь стиснутые зубы, сдержав ругательство.

— Будете сопровождать, господин лиската? — перебрался ближе один из медиков, не так давно констатировавших факт нашей смерти. На Римана смотрел без малейшего пиетета.

— Нет! — холодно бросил он и развернулся, чтобы покинуть, готовившийся взлетать катер.

— Господин лиската, — остановила я его. Дожидаться, когда обернется, не стала, просто произнесла, постаравшись вложить в одно слово все, что хотела ему сказать: — спасибо!

Пауза была короткой и… какой-то… штормовой. Не ураган, но мгновение затишья…

Я ошиблась, чему была рада.

— Про водку и шашлык я запомнил, — неожиданно усмехнулся Риман. — Про коньяк — тоже.

— Что это было? — приподнялся на локте Грони, когда дверь катера сыто чмокнула, избавив нас от лишнего внимания.

— Не хочу тебя огорчать, — с помощью подошедшего военного медика, поднялась я, тут же пересев в указанное кресло, — но смахивает на завуалированную угрозу. Ой! — преувеличенно ойкнула я, когда на моей руке сначала закрепили браслет диагноста, а затем и кольца — основу лечебного корсета.