Наталья Бульба - Дорога к себе. Ступить за грань

Я дернула плечом, говоря, что мне все равно, пристроилась рядом, когда Ильдар направился в сторону ведущей вниз лестницы.

Вечер был мягким. Лаймэ практически скрылась за щербатой линией гор, оставшись лишь растекшейся линией на склоне одной из них, но основное освещение еще не включили, только подсветку по контуру дорожек и телепортационных модулей, что добавляло пейзажу не столько уюта, сколько умиротворения.

День заканчивался… подводя итоги и даря новые надежды.

Плащи чуть слышно шелестели, оглаживая древние камни, тысячелетиями омываемые морской водой, изредка встряхивали листьями деревья, темными пятнами проступавшие на фоне таинственного сумрака…

Романтика…

Мне стоило запомнить эти минуты. Состояние, к которому я так стремилась, оказалось не моим… слишком тесным, слишком слащавым, чуждым, подходящим лишь для короткой передышки.

Ильдару очень четко удалось продемонстрировать мне этот контраст…

— Храм Единой Богини, власть в одних руках… — Он заговорил не сказать, что неожиданно (даже провалившись в свои собственные ощущения, не забывала ни о том, где находилась, ни о том, что оставалось за невидимым кругом охраны, являясь настоящей реальностью этого мира), но зайдя с ракурса, просчитать который я не смогла. — Раскол был неизбежен, уж больно манящ свет, озаряющий вершины. Раньше… Позже… Когда будущее предопределено, становится неважно, случится это сегодня или завтра, результат в любом случае будет одинаков.

— Появление домонов тоже? — уточнила я, догадываясь, что мне предстоит услышать несколько иную историю жизни трех капитанов, чем та, о которой поведал нам Бэй.

Одна — для всех, вторая…

Не зря я вспомнила про романтику. В новом варианте того прошлого с романтическим налетом могли быть серьезные трудности.

— Наши предки искали пути в другие миры, — довольно равнодушно отозвался Ильдар. — Один из них принадлежал им.

— Самокритично, — качнула я головой.

— Храм, в котором проходили службы во славу Единственной, был разрушен. От него осталось лишь подвальное помещение, где проводились тайные ритуалы. Но сохранился фронтон, на котором можно прочесть полустертую надпись, служившую девизом.

Несколько ступенек мы прошли в тишине. Заторможенной… Тягучей.… Словно не спускались вдоль водопада в резиденции эклиса, а продирались сквозь потерявшиеся во времени тысячелетия.

— И что на нем выбито? — поторопила я Ильдара, чувствуя, как в душе рождается смятение. Беспричинное, но от этого не менее гнетущее.

Тот ждать себя не заставил:

— В веках живут лишь победители, — ответил, как ни в чем ни бывало. — Как видишь, о нас помнят.

— Не всякой памятью стоит гордиться, — философски заметила я, но Ильдар будто и не услышал.

— К тому времени, как в Белой появились домоны, артосы освоили уже большую часть Галактики. Более десятка заселенных планет, ставших центрами секторов. Около ста опорных баз, которые фактически являлись форпостами, готовыми первыми отреагировать на угрозу извне. И все это под властью одного… — Он вздохнул, дернул плечом: — Для глобальных изменений требовалось лишь стечение обстоятельств… Домоны им и стали, спровоцировав начало процесса. И пока одни просто сражались, не спрашивая, кто и какой из Богинь поклонялся, защищая не столько свою веру, сколько жизнь, другие искали пути сохранения могущества, за которое заплатили кровью таких же, как и они.

— Жестко! — качнула я головой. Имея в виду его собственное отношение к тому, о чем он говорил.

Если вспомнить, что он был эклисом…

— Ты права, — с каким-то подчеркнутым безразличием отозвался Ильдар, — не мне судить о бессмысленности тех жертв…

— Я говорила не о том! — перебила я его, догадываясь, о чем именно он подумал. О тех смертях, что были связаны с его собственным родом. — Это — прошлое, не изменить!

— Не изменить, — согласился он. Вот только я в его неожиданную покладистость не поверила. — Ты хотела знать, как они стали воплощенными Богинями? — он усмехнулся… зло! — По официальной версии следы трех капитанов, одна из которых сделала свой Выбор, вторая — следовала своему Предназначению, а третья — приняла свою Судьбу, затерялись в бесконечности Вселенной. Все их подвиги зафиксированы в Хрониках и являются примером истинного служения.

— А по неофициальной? — остановилась я.

Ильдар последовал моему примеру не сразу, машинально сделав еще два шага, и лишь после этого повернулся ко мне. Вновь собранный и до равнодушия спокойный.

— Их казнили на следующий день после возвращения на Самаринию. За нарушение приказа. А спустя еще один, у трех Богинь появились имена. Тайраши, Мириам и Лиазе.

— Казнили? — не поверила я, но прежде чем Ильдар подтвердил сказанное, кивнула. — Победители и побежденные…

— Они были воинами. Просто воинами, которые знали, что такое честь и долг!

— А стали символами, — на мгновение зажмурилась я. — Символами для тех, кто убил.

— В том прошлом было не только предательство, — заставил он меня открыть глаза, — но и подвиги. Спасенные жизни… тысячи спасенных жизней. Верность, любовь, самопожертвование, надежда…

— Ты меня любишь? — перебила я его. Неожиданно… для самой себя.

Мне не стоило задавать этот вопрос. Не сейчас… Но слова уже прозвучали, отозвавшись тишиной, в которой мы молча смотрели друг на друга…

А на воде танцевали подкрашенные розовым блики…

И свежим ветром холодило пылавшее от горечи лицо…

И мир рушился, так и не успев собрать себя заново…

— Извини… — начала я, отступая. — Извини…

— Мария! — Ильдар отойти не позволил, схватив за руку…

Продолжить уже не успел, первым отреагировав на появление Гирана:

— Что?!

Тот перевел взгляд на меня… сердце сжало запоздалым предчувствием…

— Говори! — потребовал Ильдар, крепче сжав мою ладонь.

— В главном парке Храма Судьбы найдено тело одной из подопечных госпожи кайри, — глухо произнес он. — Старший акрекатор уже там. — И добавил… не мягче, словно пытаясь разделить ту боль, что лишь подступала, давая о себе знать рвущимся из груди криком: — Айна…

Он мог и не произносить имени…

Я знала, кого из девушек больше не увижу…

Лишая себя соблазна, Самир сбросил внешку вниз, мягко, потягиваясь в движении, поднялся. Не отходя от стола, качнулся с носка на пятку и обратно.

Засиделся… Объем работы в какой-то мере оправдывал, но лишь в какой-то. Терять физическую форму ему пока что, было рано.

— Завтра тренируешься со мной, — вторя его собственным мыслям, протянул из угла Риман. Вяло, сквозь дрему.

— Это будет завтра, — спорить с Исхантелем он не собирался. — А пока — спи.