Наталья Бульба - На круги своя

Глупая смерть, нелепая… Впрочем, разве она когда бывала умной?

— Капитан, — очень вовремя вырвал меня из воспоминаний Тарас. Не стоило возвращать к жизни тех, кто ушел навсегда, пока на душе тревожно. Память о них требовала светлой грусти.

— Ангел, если ты… — резко обернулась я, предпочтя, чтобы Тарас увидел ярость, а не растерянность.

— Я — вернусь, — со злорадной улыбкой заметил ангел. И, не дав мне больше ничего сказать, тронул ладонью за плечо, подбадривая, и двинулся к «Легенде».

Нашей с ним «Легенде».

— Так и сказал? — Игорь даже поднялся с кресла, словно это должно было помочь поверить.

— Ну не мог же я не оправдать ее ожиданий, — улыбнулся Искандер, задорно подмигнув не сводящему с него глазенок Тимке. — Она была уверена, что ничего хорошего от меня ждать не стоит. Ну, я и… что первое в голову пришло. Похоже, удачно.

— И она согласилась, потому что вроде, как и выбора не было, — усмехнулся Таласки, качнув головой. — И ведь теперь точно никуда не денется. Дала слово…

— … которым я воспользуюсь, — довольно продолжил Искандер. Закончил уже весьма холодно. — Осталось только вернуться.

— Сомневаешься? — заинтересованно посмотрел на него Игорь. Такое состояние друга оказалось неожиданностью.

— Хотелось бы разобраться со всем до того, как станет поздно, — хмуро протянул Искандер. На лице — ни тени эмоций, да и блоки такие, что несложно ошибиться — живой ли вообще.

Кому угодно, но только не Игорю.

С такой чувствительностью выбора у него особо не было. Либо совершенствовать данное природой, чтобы не «сгореть» рядом с разумом столь значительной ментальной силы, которой обладал Искандер, либо держаться подальше, признав свою ничтожность.

Признать — не мог, не в его правилах, вот и старался находиться поблизости. Привыкая и преодолевая. Через боль, дурноту, слабость, кровавую пелену перед глазами. Через недовольство собственного начальства, опасавшегося потерять и то, что было, через невысказанное сочувствие Искандера, который одобрял подобную настойчивость, но не в данном случае, прекрасно осознавая, чем может закончиться ошибочная оценка собственных возможностей.

Но зато теперь, по прошествии нескольких лет, Игоря не страшили ни вот такое, клокочущее спокойствие, ни гнев, которому вопреки всем представлениям о скайлах, те были подвержены не меньше, чем представители других рас.

— Может, пора облегчить душу? — Таласки, проходя мимо, рассеянно провел по покатой голове Тимки, пристроившегося на лежаке Искандера. Остановился, не дойдя пары шагов.

И рядом, и… каждый по себе.

Каюта была небольшой, но для двоих вполне достаточно. Да и видеться приходилось не часто — забот у адмирала хватало. Он и на корабль-то возвращался лишь в ночные вахты… Сумарокова, когда удавалось остаться с Натальей наедине. Хоть ненадолго.

— Думаешь, пора? — смерил Искандер Игоря задумчивым взглядом.

Таласки недовольно скривился, потом попытался спрятать всколыхнувшееся «пойманными» эмоциями скайла раздражение за усмешкой, но отказался и от этой идеи. Они друг друга слишком хорошо знали. Для игр…

Для игр… В этом Искандер был с Игорем полностью согласен.

Между ними… всегда что-то было. Как и между двумя альянсами.

Сначала недоверие людей, не понимавших, что заставило выйти на простор тех, кто столько сотен лет предпочитал не высовываться за границы сектора. Потом, их же опасения — технологии скайлов оказались не только отличными от тех, что определяли направление военной мысли в галактике, но и несколько опережали их. Затем — сомнения. Союз был далеко, но из всех возможных контактов с иными расами, скайлы отдавали предпочтение именно им.

Вот и у Искандера с Игорем именно так и было. Вроде и друзья, но что-то постоянно мешало откровенности. То ли у каждого свое понимание общей цели, то ли… простое соперничество, в котором один получил то, что второму не очень-то и надо было.

Но о чем ни один из них никогда не забывал, так об интересах собственной родины. Благо, до сих пор они практически совпадали.

Искандер очень надеялся, что и этот раз исключением не был.

Поговорить перед вылетом не удалось, и не перед вылетом — тоже. Появление в галактике домонов нарушило что-то глубинное, основополагающее, заставив время и события нестись, сметая со своего пути уже обдуманные и выверенные планы, рождая в душе сожаление о том, чего уже не вернуть.

Когда Искандер отказывался от канирата, и, как следствие, от возможности получить высшую власть, решение выглядело однозначным. Из них двоих: его и Аршана, сын нынешнего кангора в этой роли мог сделать значительно больше. Не скорее воин, чем политик, каковым считал себя Искандер, а и тот, и другой. А если к этому добавить опыт, полученный в возглавляемой им службе безопасности, так лучшего не найти.

Они оба понимали это. И Синтар — тоже, потому и согласился освободить практически бесспорного претендента от положения старшего в роду сразу, не став убеждать в ошибочности будущего шага. А вот конкор — нет. Для них наиболее приемлемым был именно он — более консервативен. Несмотря даже на то, что последние лет двадцать Искандер чаще находился за пределами кангората.

Синтар инициировал изменения, Аршан — помогал, а он… об его участии в этом процессе знали немногие.

Но вот теперь он жалел о том, от чего отказался.

Поздно… жалел.

— Генерал ведь не в курсе ваших договоренностей? — Пауза затянулась, Игорю пришлось ее прервать.

— Не его уровень, — качнул головой скайл, продолжая думать о том, что начнись война… Успокаивало одно: присягнув на верность лично кангору, он имел все шансы возглавить флот. — Действия согласовывались непосредственно главами секторов. Я просто устраивал всех.

— Просто?! — хмыкнул недовольно Таласки. — Мне трудно поверить, что тебя разыграли, как пешку.

— Договоренности о сорванном прыжке не было, — жестко отреагировал Искандер, кинув взгляд на Тимку.

Кем именно был этот звереныш, уже никто не сомневался — слепок разума Хранителя второго Хараба, помещенный в телесную оболочку. Впрочем, он себя и не скрывал, позволяя ощутить ментальную мощь. Единственное, чего не делал — не вмешивался, оставаясь чаще всего сторонним наблюдателем.

Помогать — помогал. Рауле, Таши, немного Таласки. С Искандером и прочими скайлами предпочитал держать нейтралитет, сделав исключение лишь для Кими. Но там и случай особый, речь шла не только о судьбе самой женщины, но и ее нерожденных детей.

— Но ты не выглядел удивленным, — скептически заметил Игорь и, вздохнув, отошел к своей лежанке. Присев, устало потер виски. — А сейчас — встревоженным.