Вадим Чернышев - Брешь [СИ]

Миротворцы озвучили программу действий на первые пятьдесят лет переходного периода в сокращенном варианте. Были созданы основные межгалактические группы сотрудничества из представителей всех рас и миротворцев. Некоторые пункты программы казались невозможными для исполнения, так как затрагивали частные интересы корпораций и перекрывали центры влияния на руководство планетами. Создание единой системы управления для всего человечества и отмена границ никак не вписывались в стандарты политики Конфедерации свободных наций, а концепция единой религии натолкнулась на яростное сопротивление представителей Темного Содружества. Общая экономика должна была базироваться на более справедливом распределении валового продукта и предоставлении преференций большинству населения. Снижение уровня эксплуатации и либерализация свобод не были на руку олигархическим кругам галактики. Особенно их раздражало сворачивание военного производства и переход на выпуск технологически высокого продукта для населения. Синтезатор пищи вообще поверг всех в шок. Ничто так не мотивирует людей на рабский труд, как угроза голодной смерти. Без этого рычага люди начнут думать, а это никогда никому не было нужно. Перестройка сознания, по мнению миротворцев, должна была начинаться уже в раннем детстве. Целый комплекс изменений в образовании, новые предметы об истинном устройстве мира, новейшие научные данные должны были положить конец мракобесию и вывести новое поколение на уровень неприятия существующих стандартов жизни. Это явилось самой яркой угрозой нынешнему строю и порядку вещей в галактике. Совет молчал. Все понимали, что план трансформации изменит лицо общества до неузнаваемости. Сделает его более человечным и даст возможность надеяться на качественный скачок. И это только начало, переходный период. Но перед миротворцами сидел именно тот слой человеческой расы, который меньше всего хотел перемен. Психологический шок, вызванный этими данными, превратился в прямое противостояние надвигающимся изменениям. Не принять план совет не мог. Это был последний шанс сделать все эволюционным путем. В противном случае Легион все сделает быстро и по-своему. Что касается выполнения пунктов программы, то все надеялись, что заявленное таковым и останется. Никто не хотел ничего менять. В пришельцах видели лишь защитников режима от легионеров, и не более. Миротворцы, в свою очередь, были не намерены обсуждать основные пункты программы. Человечество или принимало ее в целом или оставалось наедине со своими проблемами и Легионом. При этом каждому пункту определялось время для исполнения. Все это было необходимо не только для людей нашей галактики, но и для самих миротворцев. Будучи расой высокоразвитой, они несли ответственность за свои действия не только перед нашим высшим миром и Посланниками, но и перед Учителями. Демонстрируя свои возможности, миротворцы понимали, что Легион защищался от скверны, распространяемой нами. Изгнав армады «захватчиков» вновь за пределы галактики и взяв на себя ответственность за происходящие, миротворцы не могли отступать. Тогда чем они лучше Легиона? Волюнтаризм — прерогатива недоразвитых. Учителя, присутствующие на совете Галактического союза, прекрасно это понимали и лишний раз напомнили, что будут следить за выполнением плана скрупулезно и постоянно. Неустанный контроль давал им шанс в случае провала не считаться ни с кем в дальнейшем, ни с Посланниками, ни с нашим высшим миром. Люди сделали свой последний выбор, а значит, осталось лишь подождать, когда человеческая сущность в очередной раз покажет свою несостоятельность.

Звездолет миротворцев, на котором Ратибор был пилотом, завис на орбите Глотии. Со времени ухода Легиона из галактики прошло два года, и одной сферы миротворцев в квадранте было достаточно для контроля ситуации. Миротворцы не делали баз на планетах галактики, за исключением Викии. Но посещать наши города им никто не запрещал. Тилия готовилась к приему гостей. Ратибор обещал телепортироваться к нам на обед, и мы с супругой заметно нервничали. Синтезатор пищи, не так давно появившийся в нашем быту, пока доверия не внушал, и мы по старинке готовили угощения из местных продуктов. Годрик был в детском садике, и непривычная тишина в доме несколько угнетала. Когда гарнир был почти готов, появился Ратибор с коробкой в руках. Достав диковинные игрушки для нашего сына и прекрасный парфюм для супруги, он сразу стал своим для всех наших родственников на все времена. Отец, приглашенный на обед заранее, выбрал время и сумел прилететь заблаговременно. Всем было интересно увидеть и пообщаться с миротворцем в домашней обстановке.

Гости сели за стол, и выяснилось, что в гастрономических предпочтениях наши расы не отличаются. Ели, пили, веселились. Ощущение, что мы знакомы тысячу лет, не покидало меня ни на минуту. Ратибор рассказывал о своей семье, о двух прекрасных детях на его планете. Миниустройство, активированное на его левой руке, продемонстрировало при помощи голографической проекции пейзажи его родины, лица близких людей и красоту городов миротворцев. Зрелище нас потрясло. Мы действительно безнадежно от них отстали. Биотехнологии, применяемые в архитектуре наших союзников, позволяли им создавать удивительные городские ландшафты без единого намека на вред окружающей среде. Система жизнеобеспечения населения была целесообразна во всем, каждый миг такой жизни дарил ощущение счастья. Ратибор заметно гордился достижениями своей цивилизации и всякий раз говорил о возможности для нашей расы достичь таких же результатов. Было бы желание.

Мы заговорили об устройстве общества. Эта тема была для нас насущной, и обойти ее было просто невозможно. Различие наших миров было колоссальным, но не фатальными. Кое-что было для нас откровением. Отца и меня особенно интересовала информация о строении нашего сознания, как и почему мы проваливаемся в здешнее измерение? Миротворец должен был знать больше, как нам казалось, ведь высший мир для нас был общим. Почему такая разница условий перерождения?

— Ратибор, почему вас при провале распределили в ваш мир, а нас сюда? Я могу в следующей жизни, если таковая будет, попасть к вам, например? — спросил его мой отец.

— Всей логики действий высшего мира и этой вселенной я, разумеется, не знаю. Но думаю, что для нашего основного измерения важно, как мы перерождаемся, а не где мы это делаем, — ответил миротворец.

— Но ваше сознание работает более интенсивно, чем наше, с большим коэффициентом возможностей, — вступил я в разговор. — Отчего это зависит? Я думал, при перерождении у всех должны быть одинаковые условия.