Энди Вейр - Артемида

Но согласно инструкции, код должен был состоять из четырех цифр.

Так, надо подумать. Четырехзначный код, три цифры из которого уже известны. Я закрыла глаза и принялась мысленно подсчитывать количество возможных комбинаций. Получилось 54, но после трех неудачных попыток сейф блокировался и нужно было звать кого-то из гостиничного персонала с универсальным ключом.

Я мысленно припомнила всю сцену у Тронда. Чжин сидел на диване… пил турецкий кофе, а я попросила черный чай. Мы говорили о…

Точно! Он был фанатом «Звездного Пути».

Я набрала 1-7-0-1, и сейф, тихо щелкнув, открылся. NCC-1701 – регистрационный номер звездолета «Энтерпрайз». Откуда я это знала? Наверное, где-то слышала. Я не забываю такие вещи.

Внутри сейфа я обнаружила ту самую загадочную белую коробку с надписью «ЗАФО – ДОСТУП ТОЛЬКО ДЛЯ АВТОРИЗОВАННОГО ПЕРСОНАЛА», которую Чжин Чу пытался спрятать от меня у Тронда. Ну что ж, наметился хоть какой-то прогресс.

Я открыла коробку и увидела … кабель?

Это был просто виток электрокабеля метра два длиной. Может, там лежало еще какое-то секретное устройство, его забрали, а кабель остался? Но зачем? Почему тогда не унесли всю коробку?

Я вгляделась повнимательнее и поняла, что на самом деле это оптоволоконный кабель для передачи информации. О’кей, хорошо, но для какой информации?

– Что будем делать теперь? – спросила я себя.

Дверь звякнула и открылась. Свобода вошел в свою квартиру и положил Гизмо на полку рядом с дверью.

– Привет, Свобо! – сказала я.

– Якого биса! – Он схватился за грудь, тяжело дыша от испуга.

За прошедшие годы я столько раз тайком провозила для него разные запрещенные химикаты, что в конце концов он дал мне код доступа от своей комнаты. Так мне было проще доставлять их ему.

Я откинулась на спинку его кресла:

– Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал.

– Господи Иисусе, Джаз! – Он все еще пытался перевести дыхание. – Что ты делаешь у меня дома?

– Прячусь.

– А что ты сделала с волосами?

Я уже переоделась в свою обычную одежду, но на голове у меня по-прежнему красовался шлюшистый причесон:

– А, это… долго рассказывать.

– Это что – блестки? У тебя блестки в волосах?

– Говорю же, долго рассказывать ! – Я вытащила из кармана плитку шоколада и кинула ему. – Это тебе. – Я где-то читала, что, когда собираешься в гости к украинцу, надо обязательно что-нибудь с собой принести.

– О, шоколад! – Он поймал плитку и развернул ее. – Кстати, Руди заходил в лабораторию и спрашивал о тебе. Он не сказал почему, но ходят слухи, что ты как-то связана с теми убийствами.

– Тот, кто убил Тронда с Ириной, теперь охотится за мной.

– Ничего себе, – заметил Свобода. – Тогда это серьезно. Тебе надо поговорить с Руди.

Я покачала головой:

– Чтобы меня выслали? Нет уж, спасибо. Я не могу доверять Руди, я сейчас вообще никому не могу доверять.

– Но ты же здесь, – он улыбнулся. – Значит, мне ты доверяешь?

Хмм. Мне даже в голову не приходило, что можно не доверять Свободе. Он был слишком «Свобода», чтобы искать в нем что-то подозрительное:

– Видимо, доверяю.

– Потрясающе! – Он разломил шоколадку пополам, половину протянул мне, а вторую сунул в рот, явно наслаждаясь.

– Кстати, чуть не забыл, – пробормотал он с набитым ртом, – тебе удалось протестировать презерватив?

– Нет, за два дня, что прошли с того момента, как ты мне его вручил, у меня секса не было.

– Ладно, не сердись, – ответил он.

Я бросила ему коробку с надписью «ЗАФО»:

– Мне нужно, чтобы ты сказал мне, что это такое.

Он поймал коробку на лету и прочитал надпись:

– Ага, ЗАФО, это и есть та штука, о которой ты меня спрашивала?

– Да. Теперь у меня есть образец. Что ты мне можешь о нем сказать?

Он открыл коробку и вытащил кабель:

– Это оптоволоконный кабель для передачи информации.

– А к чему он подсоединяется?

Свобода присмотрелся поближе:

– Ни к чему.

– Это как?

Он поднял кабель, показывая мне оба конца:

– Здесь нет разъемов, концы запаяны наглухо. Без коннекторов этот кабель ни к чему нельзя подсоединить.

– А для чего он тогда нужен? То есть это просто бесполезный кусок кабеля?

– Понятия не имею. – Свобода свернул кабель и уложил его обратно в коробку. – Это как-то связано с убийствами?

– Может быть. Точно не знаю.

– Тогда я прямо сейчас заберу его в лабораторию и к вечеру смогу тебе что-то сказать.

Я вытащила харпритовский Гизмо:

– Две тысячи?

– Что? – Он посмотрел на меня с таким возмущением, как будто я только что помочилась на могилу его матушки. – Не, не надо ничего. Господи!

– Да в чем дело? – удивилась я.

– Ты попала в беду. Я помогаю тебе просто потому, что мы друзья.

Я открыла было рот, но так и не нашла, что сказать.

Свобода схватил с полки свой Гизмо:

– Ты наверняка пользуешься каким-то другим именем. Скажи мне каким, чтобы я мог с тобой связаться.

Я сообщила ему новые данные, он коротко кивнул:

– Хорошо, «Харприт», я позвоню, когда у меня будет какая-то информация.

Я еще никогда не видела, чтобы он так злился:

– Свобода, послушай, я…

Он выдавил улыбку:

– Забудь, все в порядке. Просто я думал, что это и так понятно. У тебя есть где переночевать?

– Да, есть одно местечко, где можно спрятаться.

– Ну, конечно, у тебя всегда все есть. Закрой за собой дверь, когда будешь уходить.

Он торопливо вышел.

Вот дерьмо. Но у меня совершенно не было времени разбираться с обиженным мужским эго. Пора было переходить к следующей ступени моего плана.

– Ну что же, приятель с ножом, – бормотала я себе под нос, – проверим, насколько у тебя хорошие связи в Артемиде…

Вечер в районе Пассажа – самое оживленное время. Все, кто побогаче, выползают сюда поразвлечься. После хорошей еды и выпивки они разбредаются по магазинам, казино, борделям и театрам. (Если вы не видели шоу лунных акробатов, считайте, вы вообще ничего не видели. Это нечто!)

Так что вокруг была целая толпа народа. Отлично, именно то, что мне нужно.

Круглая площадь Пассажа располагалась в самом центре нулевого уровня сферы Олдрина. Всего-навсего несколько скамеек и деревьев в кадках, то, что можно увидеть практически на любой площади любого городка на Земле, но здесь это была неимоверная роскошь.

Я огляделась, но «левши» видно не было. Если что, я приметила бы его издалека из-за повязки на руке. Когда- нибудь, когда я умру и попаду в ад, я скажу Ирине при встрече спасибо за то, что она поранила эту сволочь.

Вокруг было полно пьяных и просто ротозеев. Туристы теснились на скамейках, болтали и фотографировали друг друга. Я вытащила свой Гизмо и включила его.

Я имею в виду мой собственный Гизмо. Экран вспыхнул, и появилась моя обычная заставка – щенок Кинг Чарльз спаниеля. А что такого? Мне нравятся щенята.