Маргарита Ромашкинская - Фиалковый маршрут

Никакой клан выиграть битву не мог. Поняв это, представители от каждого враждующего блока пришли к нам, к своим рабам. Они пообещали отпустить нас обратно в космос, если мы посодействуем в сражениях.

Мы посодействовали. В результате окружённой электромагнитным полем оказалась половина бывших понукателей. Их мы оставили за забором поразмышлять о будущем, а сами обратились к тем, кому только что помогли одержать верх над противником. Мы сказали:

«Уничтожив наши космолёты, вы лишили нас возможности покинуть эту планету. Так что улетайте с Земли сами. Жить как соседи бок о бок уже не сможем, так как вы издевались над нами. Сражаться же вам с нами бесполезно, ибо вы обречены на проигрыш. Арифметика простая: первоначально обязанности по благоустройству планеты были распределены поровну между всеми скифатриями. Примерно 777 человек скифатрия Х воздвигали горы, а 777 человек из скифатрия Y — отдыхали. Всех было одинаковое количество, то есть 777=777. И даже когда вы превратили нас в рабов, это соотношение не изменилось: 777 сеяли, а 777 лоботрясничали. Несмотря на все невзгоды до недавнего времени 777 так и оставалось равным 777. Количество людей с обеих сторон не уменьшилось, ведь мы все бессмертны. Ныне ситуация иная: половина вас — за оградой. а половина — перед нами. То есть группа, способная оказать нам сопротивление, вдвое малочисленнее нашей команды. О чём это говорит? О том, что вы не сможете повторно надеть на нас ярмо, ибо нас в два раза больше, чем вас».

Понукатели струсили, ретировались, но совсем улетать отказались. Кто ж покинет такую прекрасную планету? Пообещали жить мирно и вновь стать равными. Ладно. Мы построили крепость подальше от них и стали за её стенами изготавливать металл для будущих звездолётов.

А разрозненные кучки понукателей продолжали в своих поселениях развлекаться колкостями и наконец напрочь извели друг друга распрями. Они настолько привыкли к интригам, что без них себя уже не мыслили. Но что такое есть «интрига»? Это зло. А зло отрицает доброту. Как без неё поддерживать бессмертие? Ведь бессмертие основано на всеобщей и всеобъемлющей доброте. Так что без доброты, без радости, без стремления сделать мир счастливым, здоровье понукателей обветшало. Оно истончилось, рассыпалось, исчезло. Прощай, бессмертие!

Понукатели стали жить всё меньше, а их потомки и вовсе зачахли. Конечно, мы хотели помочь невинным народившимся малышам понукателей вернуться на исходные позиции бессмертия, но юное поколение отмахивалось от нас, повторяя: «Не нужны нам эти старомодные выдумки. Мы всё будем делать так, как наши родители.» По правде говоря, дети действительно были очень похожи на своих отцов: любили плести козни и возвеличивать себя на фоне унижения того, кто рядом. Так что у нового поколения понукателей вряд ли получился бы прорыв к истокам. Безусловно, и в той среде рождались гении. Но им совсем не везло в обществе мелочных и кусачих представителей бывших обманщиков. Жестокость разрасталась, как плесень, и опять в стае ярмолюбителей вспыхнул скандал.

Во время очередного столкновения противоборствующих понукателей мы ринулись спасать наиболее смышлёных и добрых. Жаль стало погибающих птенчиков, вполне приличных ребят, так похожих на нас силой и внешностью. Я даже взял спецкопьё и пошёл освобождать одно семейство понукателей от нападения другого. Но мой товарищ окликнул меня. «Ты что, — спросил он, — забыл, как был у них рабом?» Остановил он меня и увлёк в безопасный лес, чтобы огонь распри не тронул нас. Вы скажете: «Ой, да когда оно было, рабство-то? Давным-давно. Что вспоминать? Надо было забыть прошлое и помочь своим бывшим врагам».

Это для вас слово «давно» много значит. А для нас, бессмертных, времен`ные отрезки отсутствуют. Мы мыслим не днями, а эпохами.

— В школе изучают данный вопрос. Знаем, что в древности вы пытались всех землян приучить к эпохальному мышлению. Это вы порекомендовали вести летоисчисление с помощью олимпиад? Мы читали в старинных книгах фразы про события, произошедшие на второй год после 89-ой олимпиады.

— Мы приучали. Но вы не поддались.

Инопланетянин опёрся о кирку, и на его лице появилась усталая улыбка.

Развесистая пальма подтвердительно покачивала кроной, будто донося до нас что-то многозначительное в унисон голосу рассказчика. Резные листья, как ладошки, распластались над миром в жесте благословления на добрые начинания. Словно зонтиками, они защищали всех, изливая силу родительской заботы, сочувствия и нежности. Солнечные лучи играючи соскальзывали с разлапистых ветвей и повисали в воздухе лёгким пологом древнего театра, словно призывая: «Посмотрите, кто сейчас придёт!»

Навстречу нам, раздвигая могучей поступью полоски лучей, сквозь свет и время, в ореоле блеска истории и пространства, не спеша шествовал мужчина благородной наружности. Чуть колыхались под ветром широкие поля его мягкой шляпы, похожие на кольцо Млечного Пути. На плече человек нёс моток проволоки для радиоантенн.

— Какие замечательные земляне собрались здесь, — поклонился он. — Жаль, что не бессмертные, как мы.

— А я с Марса привезла гранулы бессмертия, — постучала я себя по карманам, где позвякивали колбы из небьющегося стекла, — не подскажете, в какой пропорции разводить водой?

— Хотите сделать порошок для амброзии?

— Да! — обрадовалась я тому, что меня поняли.

— А зачем измельчать гранулы? Готовой амброзии на Земле — тонны! Мы её в своё время наготовили впрок. Но она оказалась нам не нужна в таком количестве. Сильное средство. Достаточно капли.

— Я, что же, зря летала на Марс?

— Нет, не зря. Но есть более лёгкое решение вопроса. Кто вам сказал, что искомое средство оттуда?

— Сама догадалась.

— Амброзия гораздо ближе, чем кажется. Она припрятана среди гор.

— В мандариновых садах?

— Откуда знаете?

— Опять сама догадалась.

— А пользоваться амброзией умеете, догадливая путешественница?

— Нет.

— Запоминайте, — собеседник открыл клапан на манжете и, достав из потайного шва ампулу с тёмной жидкостью, вылил её себе на руку. — Теперь нейтрализуем запах.

Он извлёк из-за ремня флакончик с розовым маслом и опрокинул его. Аромат роз смешался с амброзическим и произвёл ранее неведомый эффект. Воздух приобрёл следы фруктового печенья. Нет. Скорее вокруг разлилась ваниль. Нет. Вроде было похоже на смолистую дымку. Нет. Что-то такое чувствовалось, перемешанное с кондитерскими изделиями и духами. Но что? Как объяснить? Нет аналогов. Разве что тортик иногда так пахнет… А, может, и ещё что-то, чем мы здесь, на Земле, не пользуемся, а вот они там, в иных мирах, имеют это «нечто» ежедневно перед собой… В общем, тогда мне показалось, что марсианская тайна соединилась с земной и приобрела оттенок, не доступный для восприятия.