Маргарита Ромашкинская - Фиалковый маршрут

Пробежали ещё 6 минут, и удивительно насыщенный синий цвет победил пепельную завесу, застилавшую стёкла. Это земной океан раскинулся от края до края и занял собою всё видимое пространство. А через три секунды тугие воды Атлантики захлестнули ракету целиком, панибратски похлопали её стены, ударили снизу в крылья, смыли копоть с иллюминаторов, удалили отслоившиеся частицы золота, обнажив под ними второй слой пластинок-чешуек, не тронутый огнём, предприняли тщетную попытку втянуть прибывшее небесное тело в свою глубину, но тут же подбросили его вверх и предстали перед двумя астронавтами во всём своём великолепии.

С мелодичным бульканьем ракета шлёпнулась на волны и беспечно закачалась в тотчас же надувшемся плавательном ободе. Приводнение прошло успешно. Астронавты улыбались, запрокинув головы и прислушиваясь к звукам, раздававшимся снаружи. Кроме размеренного плеска воды ничто не нарушало океанского покоя.

Клонило ко сну. Но погрузиться в забытьё не позволяли скафандры: в них было нестерпимо жарко. Прибор на рукаве показывал температуру внутри защитного костюма, равную +35 градусов. Это выше нормы. Но всё-таки не огонь. Так что можно было ещё немного подождать, подышать, сидя в креслах, проверить, как себя чувствует тело после периода перегрузок, благополучно ли их перенесло: работают ли ноги, поворачивается ли шея.

Скафандры смогли уберечь от повреждений кости и суставы. Специальный состав материала не позволил им расплавиться на высоте 80 км. Защитная плёнка наколенников даже не деформировалась. А это значит, что данные костюмы можно будет опять использовать во время прощального старта с Земли в безвоздушное пространство через 500 лет, когда закончится отпуск космических путешественников. А теперь отпуск уже пора начинать!

— Наверное, настало время включать охлаждение, — поднял руку в толстой белой перчатке Эртериатис, — что-то жарко.

— Терпи. Экономь силу механических устройств ракеты, — раздался в наушниках Эртериатиса еле слышный голос Дифтодроута. — Вот когда я был на объектах области альфы Центавра, то там температура доходила до 1000 градусов. И только скафандр альтаирской конструкции защитил меня, так как инженеры из созвездия Орла снабдили его встроенными мини-кондиционерами с микрочастицами искусственного льда.

— Думаю, реакция организма объясняется настроем нервных окончаний на соответствующую обстановку. Альфа Центавра вынуждала твой организм настроиться на выживание во что бы то ни стало, поэтому ты вытерпел экстремальную ситуацию. А здесь человеческое тело чувствует совсем другое: что температура окружающей среды благоприятная — и требует скинуть с себя лишнюю «упаковку».

— Ты прав. Поистине на Центавре и 1000 градусами скафандр не напугаешь, а тут даже + 35 кажутся критическими. Вены расширились… Капризничает человеческий организм… Ну, что ж… Включай все возможные приборы, дарующие прохладу, пока нас не одолел тепловой удар и мы оба не потеряли сознание…

Эртериатис незамедлительно привёл в действие вентиляторную систему и морозильную решётку. Холод со свистом понёсся по капсуле. Установка теплоконтроля пришла в движение и за считанные минуты раскалённый воздух охладился до состояния замерзания воды. Влагонакопители скафандров расширились, что означало, что вода в них замёрзла.

Почувствовав приятную прохладу, космолётчики передвинули электрофиксатор температурного режима помещения в положение +19 градусов и стали ждать, когда показатели устойчиво закрепятся в заданных параметрах. Наконец мигание зелёных лампочек одобрило намерение космолётчиков освободиться от скафандров.

Когда массивные скафандры были убраны в специально предназначенное для них хранилище, Эртериатис переоделся в обычный облегчённый костюм и отвинтил крышку верхнего люка, чтобы взглянуть на океан.

Ароматное дуновение ветерка, напоённое ионизированным воздухом и запахом земной природы, приветливо коснулось щёк. Вездесущий ветерок был таким же, как в былые времена: настойчивым и порывистым.

— Я уже с лопатой и шлангом поднимаюсь к тебе, — крикнул Дифтодроут, по старой привычке всегда готовый немедленно приступить к озеленению планетной территории.

— Скорее лезь сюда! — откликнулся Эртериатис. — Взгляни, какая вокруг бриллиантовая лазурь!

Дифтодроут протиснулся через узкий лаз и уселся на краешек люка. С башенки дискообразного летательного аппарата открывался шикарный вид на акваторию.

— Вот он, драгоценный клад Земли — целебная вода, — Дифтодроут широко раскинул руки.

— Ты сочинил неплохую увертюру к нашему приземлению, — одобрил стихотворение Дифтодроут. — Отпускной сезон открыт! Берём ящики с саженцами и приступаем к активному отдыху.

Астронавты вытащили сотню ящиков с рассадой на солнышко и помчались на своём крылатом звездолёте к берегу. Их передвижение по просторам Атлантики иначе как скачкой никак по-другому нельзя было назвать. Диск звездолёта чуть-чуть подпрыгивал над волнами, как летающая рыбка, и вновь плюхался в воду на своём надувном ободе.

Выбрать направление движения было не трудно, благо солнце клонилось к закату и служило ориентиром расположения материковых зон. Можно было «скакать» по океану до южноамериканского побережья, а можно — до африканского. Гости планеты выбрали путь на восток, чтобы побыстрее встретить рассвет. Тот, кто идёт навстречу солнцу, укорачивает ночь.

Время наступления рассвета было сегодня важно. Следовало успеть убедиться в том, как приживутся саженцы роз, принятые уроженцами созвездия Геркулес от каравана из созвездия Волосы Вероники.

Вообще-то СОВЁНОЧЕК (Сектор Оснащения Вселенной Ёлками и Новыми Черенками Кустов) запланировал снабдить саженцами созвездие Эридан, испытывавшее острую потребность в розариях. Но отпускникам кто мог приказать? В отпуске путешественники по собственной инициативе имели право привезти и высадить на Земле одобренные Млечным Путём и заверенные печатью Сириуса некоторые виды растений. Вот почему природа планеты Земля получилась богатой, разнообразной, а подчас и замысловато-озорной. Ведь каждый космолётчик, прибывавший на этот самый знаменитый курорт Вселенной, оборудовал его на свой вкус и от всей души. Из-за этого население Земли порой безрезультатно искало предка того или иного представителя своей флоры или фауны. Промежуточные, изначальные виды отсутствовали напрочь: они сюда попросту не были завезены. Со стороны это выглядело довольно-таки загадочно — как половинчатая задача: вопрос есть, а исходные данные в условии неполные.