Маргарита Ромашкинская - Фиалковый маршрут

— Мне до него ещё далеко.

— А готовиться нужно заранее. За здоровьем необходимо следить постоянно.

— Но как можно не волноваться в жизни?

— Значит, сегодня всё-таки испугались?

— Немножко.

— Вот это меня и беспокоит. Вы подорвали нервную систему. Нужно придумать средства латания получившейся прорехи.

— Посмотрю кино.

— Это правильно. Искусство быстро восстанавливает баланс эмоций.

— А ещё солнце помогает.

— И тут Вы правы. Сейчас темнота усугубляет страх. А с восходом всё переменится. Как утверждают Спасатели со звезды Альтаир созвездия Ориона, солнечная энергия запускает полезные биохимические процессы в организме. Так что Вы не заболеете.

— Если дождусь утра?

— Да. А пока мысленно представьте, что рассвет близок.

— Может, не стоит сильно драматизировать моё состояние? Ведь я сегодня пользовалась амброзией.

— О! Тогда всё в порядке. Амброзия поможет выстоять, так как защищает от всего.

— Разве мазь может нормализовать нервную систему?

— Но в коже-то что имеется? Нервные окончания. Они взаимодействуют с лекарством.

— Беру на заметку. Успокоительные средства в современной жизни очень важны. Знаете, каковы сейчас результаты земной медицинской статистики?

— Ну, и каковы?

— У нас на Земле сегодня депрессия по количеству случаев стоит на втором месте. А на первом — сердечные недуги.

— Эх-хе-хе… Впрочем, так было всегда. Об этом ещё давным-давно предупреждали Всадники Лучей из созвездия Стрельца. Те, кто их слушали и следили за нервной системой, постепенно превратились в неуязвимых существ и стали называться бессмертными.

— Бессмертие необходимо для обеспечения максимальной работоспособности. Для Вас бессмертная жизнь — насущная необходимость, ведь вам приходится много работать на разных планетах.

— Да, без неё мы — никуда. И мы научились избегать депрессий.

— Умеете контролировать степень нервного напряжения? Как приобрести этот навык?

— Нужно знать признаки депрессии. Я на себе их не замечал, потому что быстро приобрёл бессмертие. А вот космических Стражей Траекторий как-то раз угораздило окунуться в негатив проблем. Ребята утверждают, что последняя стадия депрессии — это уже, извините, просто жуть какая-то: человек кардинально изменяется внешне. Не будем зацикливаться. Нужно настраиваться на позитив.

— Но ведь мы не можем закрыться от окружающего пространства.

— Окружающее пространство в основном создаётся людьми. Если люди умные, то и пространство они лепят себе под стать. Отсюда исходит теория о всеобъемлющем счастье всеобщей доброты.

— А если враги тут как тут?

— Если правильно настроиться, в мозге формируется табу на проявление разрушительных для человеческого организма эмоций гнева и грусти.

— Говорят, скорбь и грусть приводят к зрелости…

— Хм… Значит, вот что утверждают земляне… так вот где кроется причина земных перипетий! Она спрятана на самом кончике иглы бессмертия. И земные жители всё время ломают этот кончик. А я думаю: отчего же земляне не бессмертны? Вроде хорошие пацаны и всё делают правильно. Но вы, оказывается, одного не понимаете: нельзя мозг на беспросветную нескончаемую тоску подобными горькими изречениями.

— Но разве в вашем звёздном мире нет скорби?

— Лишний вопрос. Вы сами знаете на него ответ.

— Нет.

— Посмотрите на небо. Где Вы видите там скорбь?

— Там её, кажется, нет. Там всё красиво.

— Да почему же вам «кажется»? Вы что, не верите своим глазам? Обижаете глаза неверием? Как можно сомневаться в том, что явно?

— А что явно?

— Явно то, что Вы видите. Оно явилось, оно явь.

— И что это значит?

— Звёзды прекрасны. И нам прекрасно живётся среди них.

— А тут почему не так? Почему сегодня по моему модулю скрепла когтями ночная каракатица и пугала меня?

— Каракатица вполне земная, она живёт принципами, которые сформулировали земляне.

— Мы?!

— Вы же только что сказали, мол, Вам кажется, что в небе всё спокойно. Вот так же и каракатице всё время что-нибудь кажется. Она ориентируется не на явь, а на свои придумки. То ей кажется, что она может подмять под себя любого; то ей кажется, что она может подчинить человечество своей тупости; то ей кажется. что кто-то чего- то хочет; то ей кажется, что кому-то она не нравится; то ей кажется, что кто-то более мокрый, нежели она…

— То ей кажется, что кто-то мечтает стать шире неё…

— То ей кажется, что у кого-то щупальца мясистее; то ей кажется, что кто-то чавкает смачнее неё…

— То ей кажется, что кто-то хочет ворочаться ловчее неё…

— Или икнуть по-особому, — передёрнул плечами Эртериатис, и мы ещё долго веселились, перечисляя возможные «кажется».

— Но как же жить среди злопыхателей? — подобралась я к выводу.

— Перевоспитывать наглецов.

— Как?

— Не «как», а «чем».

— Дубиной, что ли?

— Ни в коем случае! Палками пользуются гориллы. Вы же уже, надеюсь, не обезьяны? К тому же дубина малофункциональна. Бессмертные пользуются только многофункциональными предметами.

— Ну, и что же это за средство нейтрализации бандитов?

— Книга.

— Эффективность проверена?

— Сто раз. Ведь жестокость исходит из скудоумия. А скудоумие произрастает из безграмотности. Лечится безграмотность чтением книг. Скорбь вполне можно изучать по книгам. Сознанию вполне достаточно мыслеобраза для формирования представления о мире. Совсем не нужно негатив делать явью, чтобы разобраться в нём. Уверен, ведь Вы изучали жизнь по книгам?

— Безусловно. Но есть люди, которые не любят читать.

— Они любили бы, если умели. Их читать не научили.

— Что же делать?

— Учить.

— Не поддаются.

— Да? Вы на что намекаете? Чтобы я вызвал на Землю новую группу Тружеников Вселенной для повторного проведения здесь семинара по чтению?

— Почему «повторного»?

— Древние мифы забыли?

— Помню. В них написано о небесных странниках…

— То есть о нас…

— Принёсших людям…

— Вот именно, что не зверям…

— Разные науки.

— Неужто Вы и теперь скажете, что Вам «кажется», как однажды земная цивилизация совершила невиданный скачок в развитии?

— Нет, не скажу. Это явь.

— Наконец-то я Вас перевоспитал.

— А теперь так же перевоспитайте эту самую «злобную каракатицу».

— Увольте. У меня отпуск.

— Долгий? — Я немножко повернулась, чтобы видеть лицо Эртериатиса.

— Примерно пятьсот, — ответил он и тоже сел поудобнее, сосредоточенно глядя мне в глаза.

— Дней? — Я наклонила голову, чтобы лучше расслышать среди шума волн слова инопланетянина.

— Лет, — усмехнулся он.

Мы замерли, внимательно глядя друг на друга. В глазах инопланетянина отражалось земное небо. Оно любовалось собой, потому что, несмотря на металлический блеск своей серебристости, таило в себе нежную синь будущего полдня. Об этом знали я и Эртериатис.