Альфред Элтон Ван Вогт - Миссия к звездам

Вечер и ночь проходят без приключений. А за ними — следующий день, и еще один день.

Двадцать дней и ночей.

На двадцать первый день я посылаю сообщение машине на противоположной стороне долины:

«Разве мы не можем вместе контролировать эту эпоху?»

Тут же последовал ответ:

«Да, вполне, если ты только не раскроешь мне немедленно механизм работы всех твоих блоков».

Больше всего на свете мне хотелось бы получить возможность пользоваться устройствами, при помощи которых он совершает путешествия во времени. Но я не настолько глуп, чтобы показать ему, что я не способен самостоятельно построить машину времени.

Я передаю:

«Буду рад передать тебе полную информацию. Но какие гарантии ты можешь мне дать, что не используешь эту информацию против меня — ведь ты лучше меня знаешь этот век?»

— А какие у меня гарантии, что ты поделишься со мной полной информацией о себе? — возразила машина.

Тупик. Совершенно ясно, что ни один из нас не может доверять другому.

Ничего иного я и не ожидал. Но по крайней мере я хоть выяснил, чего я хочу знать. Мой враг считает, что я сильнее его. Его вера — плюс мое собственное знание своих возможностей — убеждают меня, что он прав.

Но как бы то ни было, я не спешу. Снова я терпеливо жду.

Я уже успел заметить, что пространство вокруг меня полно самых разнообразных колебаний искусственного происхождения. Отдельные из них могут быть трансформированы в звук, другие — в свет. Я слушаю музыку и голоса. Смотрю драматические спектакли и сцены из городской и деревенской жизни.

Я изучаю лица людей, анализирую их действия, пытаюсь по их движениям и словам оценить степень их разумности и потенциальных возможностей.

По-моему, они не высоки, и все-таки я подозреваю, что даже несмотря на медленные темпы развития эти существа построили машину, которая в данный момент является моим главным соперником. И тут мне в голову приходит вопрос: каким же это образом кому-то удалось создать машину, которая превзошла своего создателя?

Постепенно я начинаю разбираться в этом веке. Механическая цивилизация на ранней стадии развития. Я прикинул, что возраст машины на противоположной стороне долины вряд ли превышает несколько лет.

Если бы мне удалось вернуться назад в прошлое до того, как эта машина была построена, то я бы вставил в нее приспособление, при помощи которого я сумел бы сейчас осуществлять контроль над нею.

Я просчитываю природу такого приспособления и активирую одну из собственных управляющих схем.

Ничего не происходит.

А это, по-видимому, означает, что я не сумею стать владельцем пространственно-временного устройства. Очевидно, что способ, благодаря которому я со временем возьму верх над своим противником, будет изобретен в будущем, а не в прошлом.

Настает рассвет сорокового дня, и солнце неумолимо движется к зениту.

Раздается стук в мою псевдодверь. Я открываю ее и вижу перед собой мужчину.

— Вам придется убраться отсюда со своей лачугой, — говорит он. — Вы нелегально расположились на земле, принадлежащей мисс Анне Стюарт.

Он — первый человек, с кем я вошел в близкий контакт с момента своего прибытия сюда. Я почти не сомневаюсь, что он — агент моего противника, и поэтому я не решаюсь вмешиваться в работу его мозга: тогда из-за сопротивления могут возникнуть определенного рода сложности, а я не хочу пока еще рисковать.

Я продолжаю смотреть на него, пытаясь вникнуть в смысл его слов, ведь я, создав за этот период времени копию строения, что я видел на другом конце долины, надеялся избежать привлечения к себе какого-либо внимания.

И теперь я переспросил, растягивая слова:

— Собственность?

— Что это с вами? Вы что, не понимаете по-английски? — грубо спрашивает мужчина.

Этот индивидуум несколько выше моей части тела, которое я принял в качестве разумной формы жизни этой эры. Его лицо изменилось в цвете. А меня как молнией озаряет: собственность. Частное владение, ну конечно же — тонкие намеки пьес, которые я видел, внезапно обретают смысл.

Однако отвечаю я так:

— Со мной все в порядке. Я могу оперировать в пределах шестнадцати категорий. Да, я понимаю по-английски.

Этот четкий ответ производит на человека необычный эффект. Его руки тянутся к моим псевдоплечам. Он крепко хватается за них… и дергает меня, словно намеревается задать мне взбучку. Но поскольку мой вес чуть больше девятисот тысяч тонн, его усилия ни к чему не привели.

Его пальцы выпускают меня, и он отскакивает на несколько шагов. И снова его лицо изменяется, нет на нем выражения превосходства, теперь оно, утратив розовость, мертвенно-бледное. Судя по его реакции, похоже, что, хотя он и явился сюда по чьему-то приказанию, но действиями его никто не управляет. Дрожь в его голосе, кажется, подтверждает то, что он действует, как индивидуум, и не сознает о неведомой ему серьезной опасности, которую могут навлечь на него совершаемые им действия.

— Как адвокат мисс Стюарт, — говорит он, — я приказываю вам убраться отсюда вместе с лачугой до конца недели. В противном случае пеняйте на себя!

Прежде чем я успел попросить его объяснить туманный смысл его последних слов, он разворачивается и быстро уходит к четырехногому животному, которое он привязал к дереву в ста футах от моего жилища. Потом он запрыгивает на спину животному, и оно рысью отправляется прочь вдоль берега узкого ручья.

Я дожидаюсь, пока адвокат мисс Стюарт не скроется из виду, после чего устанавливаю внепространственную связь между основным моим телом и его частью — энергетическим полем в облике человека, с которым только что столкнулся незваный гость. Из-за малых его размеров мне удалось передать только самый минимум энергии.

Схема этого процесса очень проста. Интегрируемые клетки центров восприятия циркулируют в энергетическом поле, которое и принимает в действительности форму человеческого тела. Теоретически эта форма остается неизменной в силовом поле, составляющем центр восприятия, и опять-таки теоретически выглядит так, словно эта форма удаляется от центра восприятия, когда устанавливается внепространственная связь.

Однако это все абстрактные рассуждения, тогда как существует функциональная реальность материальной вселенной. Я способен устанавливать внепространственную связь только потому, что теория отражает структуру нематериальных предметов. Тем не менее фактически возникающая при этом иллюзия, что материя существует, настолько кажется убедительной, что я функционирую как предмет материи и фактически предназначен именно на такое функционирование.

Следовательно, когда я — вернее, силовое поле в виде человека — иду по долине, происходит разделение. Продолжают протекать миллионы автоматических процессов, но все внешние рецепторы перемещаются вместе со мной, оставляя позади оболочку-тело. Ну а само мое «я» — сознание — следует по асфальтированной дороге к месту назначения.