Альфред Элтон Ван Вогт - Миссия к звездам

Он ожидал обнаружить у себя какой-нибудь беспорядок. Однако на первый взгляд все там оставалось на своих местах. Торопливо заперев на ключ ящик шкафа, куда он положил похищенные записи, Денович прошел в свой кабинет, где он оставил американца.

На кушетке никого не оказалось.

Денович уже собирался повернуться, когда заметил полускрытый кушеткой предмет. Он прошел к дальнему концу кушетки и принялся рассматривать тюрбан Ксилмера. Длинный шарф беспорядочно свернулся, весь покрытый пятнами какой-то голубой жидкости; сквозь складки напоминавшей шелк материи просматривалось что-то металлическое.

Через секунду он заметил, что и на голубом ковре также имелась толстая корка от какой-то высохшей темно-голубой жидкости.

Пока Денович так стоял, пребывая в нерешительности, снаружи раздались какие-то голоса. Он узнал британский баритон Вентвора и более мягкий говор Карра. Денович повернулся к двери. Спустя несколько секунд те вошли в кабинет.

До русского психиатра едва доходило, что за дверью находятся и другие люди. Из доносившегося гвалта он узнал голос только одного из них — своего соотечественника из службы безопасности. Тот, заглянув в кабинет, обменялся с ним многозначительными взглядами, после чего удалился.

— А, вот вы где, доктор, — сказал Вентворт.

Денович промолчал. Он лишь пристально посмотрел на лицо толстяка-американца, думая: «Ага, сейчас он, должно быть, уже находится в состоянии супермена».

И, если Карр способен, как и раньше, читать мысли по лицам, то теперь эта способность, наверное, усилилась, что все его — Деновича — поступки за последние несколько часов четко видны и понятны ему, словно последовательно разворачивающиеся картинки на экране.

Русский психиатр как-то съежился, потом постарался взять себя в руки. На кончике языка вертелись самые дурацкие оправдания.

— Доктор Карр заинтригован, сэр, — продолжал Вентворт. — Придя в себя на кушетке, он не имел ни малейшего представления, как он оказался там. Но тут заметил вот это, — он указал на ксилмеровский тюрбан. — Выйдя из кабинета, он увидел ваше имя на табличке. Вот так он и узнал про вас, потому что, естественно, он ничего не помнит о первой стадии ESP. Что случилось?

Пока Вентворт говорил, мозг Деновича начал лихорадочно искал наиболее правдоподобное объяснение собственного пребывания здесь. Однако он не стал сразу отвечать на вопрос. Поэтому, когда англичанин умолк, Денович обратился к Карру:

— С вами все в порядке, доктор?

Возможно, Карр сделал слишком большую паузу, глядя на него, но ответил простым коротким «да».

— Вы не ранены?

— Нет. А с чего бы это? — Его глаза все время двигались, беспокойные и озадаченные.

— А как вы перенесли… э-э… кризис? — спросил Денович.

— Что?

Денович был страшно поражен. Он и сам не знал, чего ожидал. Но только не этого! Не того, что перед ним окажется обыкновенный человек, с обычными реакциями. И ничего не помнящий.

— То есть, — продолжал он, — вы не замечаете в себе ничего необычного?

Карр покачал отрицательно головой.

— Знаете, доктор, мне кажется, у вас больше информации по этому делу, чем у меня. Каким образом я оказался в вашей квартире? Я что, заболел?

Денович повернулся к Вентворту и беспомощно посмотрел на того. Он уже придумал одну историю, но был настолько ошеломлен, что не решался поведать ее.

— Полковник, — произнес он, — если вы мне расскажете все, что вам известно, то и я тоже ничего не стану утаивать от вас.

Вентворт тут же начал свой рассказ. После телефонного разговора он в составе одной поисковой группы отправился искать Ксилмера. Потом ему сказали, что видели несколько минут назад доктора Карра, бродящего по коридору, а поскольку был отдан приказ никому не покидать своих квартир, то Вентворту немедленно сообщили об этом нарушении. Он тут же прибыл на место происшествия.

— Естественно, зная о его последнем местопребывании, я спросил у него, что тут было, и узнал, что он ничего не помнит о том, что случилось с ним до того, как он проснулся в вашем кабинете на кушетке и увидел этот тюрбан и всю эту пакость вокруг.

Полковник нагнулся и осторожно кончиком пальца прикоснулся к голубоватой жидкости. Потом, по всей видимости, убедившись, что она безвредна, он поднес палец к лицу и обнюхал его. Потом неприятно поморщился.

— Наверное, это кровь инопланетянина, — высказал он предположение. — Но несет же от нее!..

— Какого еще инопланетянина? — спросил Карр. — Послушайте, господа, о чем…

Тут его прервали: из устройства в головном уборе Ксилмера послышался голос на чистейшем английском языке:

— Мы записываем ваш разговор, и похоже, с нашим агентом случилось какое-то несчастье.

Вентворт быстро шагнул вперед.

— Вы слышите меня? — спросил он.

— Дайте нам точное описание состояния, в котором находится сейчас наш агент, — продолжал голос.

— Мы не против сотрудничества с вами, — твердым голосом заявил Вентворт. — Но взамен нам хотелось бы получить от вас кое-какую информацию.

— Мы находимся от вас всего в трехстах тысяч миль. Вы сможете увидеть нас менее, чем через час, и если только ваши объяснения не окажутся удовлетворительными, то мы уничтожим вашу лунную базу! А теперь быстро отвечайте!

Их всех словно окатило ушатом холодной воды, но сомневаться в том, что эта угроза будет выполнена, не приходилось. Один из стоявших у дверей людей воскликнул:

— О Господи!

После длинной и напряженной паузы Вентворт ровным, спокойным голосом описал все, что осталось от Ксилмера.

Когда он закончил, голос произнес:

— Ждите!

Прошло по меньшей мере три минуты, когда голос продолжил:

— Мы должны точно знать, что произошло. Допросите доктора Карра.

— Меня? — переспросил ошарашенный Карр; едва ли этот возглас прозвучал громче, чем хриплый крик.

Вентворт зашипел на него, призывая молчать, потом взмахом руки показал людям у двери, чтобы те покинули комнату, после чего кивнул Деновичу и Карру.

— Вытрясите из него всю правду! — шепотом приказал он Деновичу, затем на цыпочках вышел из кабинета и направился к телефону, находившемуся во второй комнатке русского психиатра.

Поворачиваясь к Деновичу, Карр расслышал, как англичанин приглушенным, но озабоченным голосом отдал распоряжение о введении режима высшей степени тревоги. С трудом заставив себя перестать прислушиваться к словам полковника, он внимательно посмотрел на Карра.

— Доктор, — начал он, — какое воспоминание осталось в вашей памяти последним?

Американский психолог сглотнул, словно в горле застрял какой-то неприятный комок, и это было не просто уловкой с его стороны. Потом он спросил:

— Как долго я уже нахожусь на лунной базе?