Unknown - Венок Альянса (СИ)

– Вот твой памятник, Великий Святой… Что ж, ты заплатил за это сполна. Твои дети и твой народ заплатили сполна. Только какое это имеет значение? Они правы, страдания врага не приносят никакой радости… Давай, растопи своим раскаяньем этот застывший крик!

– Тжи’Тен, прекрати! - Шин Афал с силой сжала его запястье, - сколько бы дурного он ни сделал в жизни, он действительно искупил это…

– Искупление - полная чушь! Мы все - земляне, минбарцы, нарны - в этом искуплении по уши! Мы убивали, сжигали, уродовали - а потом нас убивали, сжигали, уродовали - и это называется искуплением? Никто, имеющий миллион жизней и миллион раз умерший на этом месте, не искупил бы это! У любого, кто был на войне, руки не чисты - у меня, моей сестры, всех, кто был с нами… Но это - это разве была война? Что заставило его нажать кнопку? Благо для его народа? Такое благо, которое мы пили с чёрным дождём, как и они?

– Это было давно… Способность подняться к величию от самой чудовищной низменности - разве не то, что даёт смысл всему?

– На покрытых копотью стенах пишут - «Никогда больше». Зак прав, это означает - никогда со своими, а с чужими-то можно…

– Это не так. Однажды - «никогда больше ни с кем». И мы все здесь - свидетели тому.

Дэвид упал на колени. Его пальцы словно пытались растопить это стекло, словно оно было льдом, и нестерпимо жгло кольцо, и что-то нестерпимо жгло внутри.

– Сколько лет нужно, чтобы выцвела горечь пепла, чтобы забыть, каков голос огня… Их тени, их голоса, их боль - здесь…

– Дэвид!.. Я должна была понять, даже погасший огонь он видит…

– Отец, почему? Почему так должно было случиться? Отец, как… почему же ты не мог иначе… Почему же тебе пришлось… жить с этой памятью, с этой болью… Они были другие… Но кто бы знал их боль, кто бы принял… Всех слёз не поглотить этому огню… Отец, где была их надежда?

Руки Шин Афал, добежавшей наконец вслед за ним, поднимали его.

– Дэвид, Дэвид, успокойся! Что мог для них сделать твой отец, его не было здесь, он не имел никакой возможности… - звучал где-то рядом голос Тжи’Тена.

– Быть может, он о другом отце говорит… - тихо отвечал Зак, - об Отце Небесном…

И долго ещё перед глазами стояли чёрные лужи и жёлтая кровь неба, льющаяся из древних, незаживших ран, и серая гладь - мёртвое море, в котором застыли крики…

Дэвид не знал, что в тот вечер у Шин Афал вышла почти ссора с Диусом. Она сказала, что это, по-видимому, из-за кольца, и считала, что нужно уговорить Дэвида снять кольцо. По крайней мере, пока они не прибудут в места… более спокойные в плане исторического наследия.

– Не знаю, насколько правы Тжи’Тен и Зак. Мне кажется, я знаю, о чём говорил Дэвид. Это об Андо… это от Андо, его память, его кошмары – о тех, кто умирает в огне… И мне не нравится, что он стал видеть их наяву. Как бы ни был Андо дорог ему – уж не знаю, почему – он не должен жить его жизнью.

– Шин Афал, я всегда уважал тебя, как умную, здравомыслящую девушку. А теперь ты хочешь меня убедить, что вещь, обычная вещь, пусть и подарок, пусть и самого нетривиального человека в галактике, способна влиять на другого человека. Это ненаучно, и это… Дэвид не согласится на это. Этот подарок дорог ему, как память, как знак дружбы.

– Он так и ответил мне. Но мне кажется, он… не до конца понимает, что происходит с ним. Быть может, он очень эмоционально привязался к Андо – уж не знаю, как он умудрился, учитывая степень открытости и дружелюбности Андо… быть может, он скучает сейчас и тревожится за него – ведь Андо даже не на Минбаре, он отбыл в сектор Земли, место, к которому… у него не самые тёплые чувства, и обоснованно… И, к тому же, кольцо, я слышала, является для землян – а происхождением он всё же землянин – очень важным символом…

– Так почему, если ты считаешь, что это его кошмары – они покинут его, как по волшебству, стоит снять кольцо, а если считаешь, что они каким-то образом передаются от Андо Дэвиду – объясни, будь добра, механизм. Мне это нравится не больше твоего, но в отличие от тебя, я верю, что Дэвид как-нибудь разберётся. Пока, во всяком случае, он на помощь нас не звал.

– При всём уважении, принц, вы там не были!

– При всём уважении, Шин, ты не была там, где были с ним мы.

И кажется, эти слова задели девушку сильнее, чем ему бы хотелось. Не виновата же она, в самом деле, что там, тогда, на Центавре, ей делать было нечего.

Они помирились, впрочем, на следующий день. Решив, раз уж речь зашла о символах, вспомнить один минбарский обычай примирения, он нашёл в поле за городом махровый белый цветок – такой или не такой, это уж детали, главное – белый, он посадил его в высокий глиняный горшочек и вечером принёс в комнату Шин Афал.

– Всё же сложно бывает иноземцу разобраться в наших обычаях, - рассмеялась девушка, - вы перепутали, принц. Белый цветок – символ примирения между мужчинами. Когда двое друзей становятся врагами в соперничестве из-за женщины, тот, кто желает примирения, садит белый цветок в саду соперника, в знак… Нет, бросьте, я не отталкиваю ваш жест, и вовсе я не сердилась на вас. Поразмыслив, я решила, что вы правы, мы ни в чём не должны убеждать Дэвида, он и сам в состоянии решить, как ему быть. Да разве не за то же я злилась на Ранвила – не за заботу обо мне против моей воли?

– Напомни, почему ты не видишь ничего странного в том, что именно мы, как два дурака…

Тжи’Тен ухнул оземь мешок с адсорбентом.

– Потому что мы тоскуем по своим женщинам. Только вообще-то это была твоя версия. Я не пускался в глубокие рассуждения.

Зак навалился на вентиль грузового бака, он провернулся с душераздирающим скрипом.

– Точно… Для общества годятся высокие мотивы, расовое чувство вины и то, что для рейнджера очень тяжело сидеть без дела… Но вообще-то мужику, который остался без женской ласки, хоть бы куда-то это зверство своё направить, хоть мешки таскать, хоть вот этот драндулет на руках до поля, если опять не заведётся… Хорошо вот раньше было, у самого секса не было и другим не разбалуешься, а теперь что? Вся дисциплина прахом, начнёт любовь-морковь мир захватывать…

Тжи’Тен пытался разглядеть через зёв люка уровень загрузки, но увы, в кромешной темноте ничего не видел. Хорошо тучанкам, им свет для этого не критичен.

– Да сыпь ещё, есть там ещё место…Тут не сказать да скажешь, конечно, мне хоть волноваться не приходится, чего там на Минбаре бояться, что там есть страшнее её пациентки… Ну что, теперь вроде нормально? Погнали.

Зак запрыгнул на место пилота, Тжи’Тен устроился сзади, на подаче.

– Жалко энтил’зу Маркуса, что ни говори. Хоть это и… твоим языком выражаясь… расхолаживающий пример для молодёжи, но ведь они были так счастливы! У них действительно всё было, и всё было… правильно. Ну почему так должно быть-то?