Владимир Лароу - Звёздные прыгуны (СИ)

— Ты видел, как они грузились?

— А? — Трегарт как раз обдумывал варианты предупреждения, а лучше спасения, богини.

Пока на ум приходил только один — взорвать корабль.

— Я говорю, погрузку наблюдал?

— Наблюдал.

— А на небольшой серый контейнер с ручками обратил внимание?

— Обратил.

Действительно, среди прочих, большей частью, громоздких вещей, пассажиры внесли на борт и упомянутый предмет. Дункану он запомнился потому, как нарочито, слишком показно, незнакомцы старались не обращать на него внимания, чем добились совершенно противоположного эффекта. Даже недалекие Флостеры провожали ящик любопытными взглядами.

— Почему ты спрашиваешь?

— А потому, не знаю, как ты, а я не намерен всю оставшуюся, прозябать в качестве раба на этом корыте.

— Но что мы можем… — ответ без труда читался в маленьких глазках Левицкого. — Нет, да и как… Нас поймают!

— В любом мире, чтобы скрыться, чтобы жить, нужны деньги. Окружающий — не исключение. Деньги — это новые имена, документы, лица, в конце концов. Я уже давно думал стащить чего-нибудь ценное и смотаться отсюда. Проблема в том, что у нищих контрабандистов нет сколько-нибудь ценных вещей, разве только корабль… слишком приметен, громоздок, дорог в эксплуатации. Угнал бы я его, что дальше? На первой же планете, меня, вместе с кораблем, отдадут Святому Трибуналу.

— Про корабль, я уже понял.

— А теперешние пассажиры — идеальный вариант. Если повезет — даже жаловаться не станут. Судя по всему, они сами затевают нечто не совсем законное.

— То есть, ты предлагаешь мне обокрасть пассажиров?

— Не обокрасть, а вырваться на свободу!

Дункан не забывал о своем намерении предупредить богиню. Похоже, подвернулся шанс воплотить намерение в реальность.

Но украсть… он не вор…

— Мы не знаем, что внутри контейнера, вдруг, какая-нибудь памятная безделушка, скажем… вышитый гладью герб родной планеты.

Левицкий хитро подмигнул Дункану.

— Я не зря толкся возле кают-компании все утро. Таки дождался. Правда мельком, и в щель… но они открыли контейнер.

— И что, что там внутри?

— Шкатулка! Такая небольшая, но с весьма недешевой отделкой. Сама по себе, она уже кое-что стоит, ну а уж вещи, которые хранят в подобных упаковках… что бы это ни было, это точно не тряпка с гербом.

Терзания совести Трегарта успокоил тот факт, что эти люди собирались причинить вред Орте, его Орте!

— У тебя есть план?

Да, в некоторых мирах с сильной, многовековой, авторитарной центральной властью, либо при полном отсутствии оной, мы потерпели поражение. Некоторые миры в силу тех или иных причин, оставили сами. К слову сказать, в большинстве оставленных, насаждаемая Гильдией религия впоследствии заняла если не доминирующее, то одно из ведущих положений. В некоторых, она опустилась до уровня местного культа.

В любом случае, почти всегда, заметьте, почти всегда, остаются последователи, верующие, а значит — даже в долгое время не посещаемых, я бы сказал, забытых мирах, нашим агентам есть на кого опереться.

Ветка с широкими кожистыми листьями, и что самое неприятное — с шипами, небольшими, но на редкость острыми, неприятно впивалась в спину.

Трегарт пошевелился — вместо упругого конца в спину уперся острый шип.

Час от часу не легче.

«Что я здесь делаю?» — за последний час, мысль не раз и не два возникала в мозгу.

«Что я здесь делаю? Я же не преступник».

Широкое окно, наполняя тенями близлежащее пространство, светилось над головой.

На корабле выкрасть контейнер не удалось. Да Левицкий не очень и стремился к этому.

— Намного умнее, — шептал он Трегарту, — провернуть операцию в городе. Больше путей к отступлению, легче скрыться.

Отпросившись у Флостеров, они проследили богатых попутчиков до постоялого двора.

Что необычно, в гостинице поселились только они, вооруженных пассажиров из предыдущих партий не наблюдалось.

Из полураспахнутых створок доносились запах копченого мяса и обрывки разговора.

Руки Трегарта сжимали, мокрый от пота, электрохлыст.

«Что я здесь?..»

— Как там у Грота? — спокойный, немного с хрипотцой голос обычно задавал вопросы, остальные отвечали. Судя по часто хлопающим дверям и меняющимся голосам ответчиков, хриплый с соратниками развил кипучую деятельность.

— Занял гостиницу в квартале красильщиков, как раз рядом с церковью и казармами.

— Церковники волнуют меня меньше всего. Максимум на что они способны — проклясть нас.

— Вернен со своими людьми прощупал капитана стражников. Похоже, получиться договориться, тот оказался не по чину сообразительным малым.

— Отлично, лишние жертвы нам ни к чему, как и шумиха.

Хлопнула дверь.

Дункан насторожился. Разговоры все больше напоминали сводки с поля боя. А он — сидит здесь, не в силах что-либо изменить.

Стук в дверь.

— А-а, Танан, как там Нор со своим отрядом?

— Ждут возле станции ретранслятора.

— Отлично!

Орта! Его Орта в опасности! События развивались более чем стремительно, и все это происходило здесь, в полуметре от Дункана.

Потные пальцы нащупали кнопку электрохлыста. Трегарт был готов в одиночку, прямо сейчас ворваться в комнату, дабы пресечь, помешать вероотступникам.

Снова хлопок двери.

— Люди на местах и ожидают сигнала.

— Хорошо. Начнем ровно за час до праздничной церемонии. Когда сегодня, так называемая богиня, выйдет к народу, я хочу, чтобы на площади ее встретили наши люди.

«Нет!» — крик едва не сорвался с губ Трегарта. Что же он сидит? Бежать, предупредить Орту! Но как? Кто подпустит к богине беглого раба? Кто вообще станет его слушать? А если и послушают. Пока донесение пройдет все инстанции…

Крики, шум, доносящиеся со стороны постоялого двора нарушили лихорадочный бег мыслей Дункана.

Визжали женщины, плакали дети, торопливо басили мужчины.

— Проверь! — отдал приказ голос хриплого.

Дункан вытянул шею, пытаясь рассмотреть, что происходит за открытыми ставнями.

Толчок в спину едва не сделал его заикой.

Озаренная отсветами окна, нарисовалась чумазая физиономия Антона Левицкого.

Испачканные сажей губы растягивала довольная ухмылка.

Почти одновременно с языками пламени, вырвавшимися из соседних окон, пришел крик:

— По-ожар!!!

Не тратя времени на разговоры, Левицкий заглянул к подопечным.

— Осталось двое, ты того, что за столом, я — дальнего, пошли!

Не успел Дункан возразить, как Антон, вытянув хлыст, первым перемахнул через подоконник.

Далее все происходило, как в замедленном кино.

Крики за стеной, жар объятого пламенем помещения, вытянутые от удивления лица хриплого и напарника.