Владимир Лароу - Звёздные прыгуны (СИ)

— Ты забрал вещь, принадлежащую Гильдии, ты, не забывай, предал ее. Не важно, руководствуясь какими мотивами — предательство всегда предательство!

— Да, конечно, — надежда, на мгновение блеснувшая сквозь реальность сот оказалась призраком, искрой в собственном глазу осужденного. — Как там Орта? — Дункан старался, очень старался, чтобы голос не дрожал, и ему почти удалось.

— А что Орта, закрылась в своей комнате, уже сутки, никому не открывает, на стук и звонки не реагирует. Чего ты ждал — она член Гильдии, винтик механизма, который ты пытался разрушить.

— Когда… когда суд?

— Этого не знает никто. Думаю, скоро, очень скоро. У меня имеются некоторые гм, рычаги воздействия, сделаю, что смогу.

— Спасибо.

Д'арно ударил кулаком по ладони.

— Нет, скажи, ты мне скажи, ты что, правда, верил в благородство Повстанцев? Что где-то, пусть в отдельно взятой вселенной возможно всеобщее счастье?

— Верил.

— Дурак!

— Знаю.

— Встать, суд идет!

— Подсудимый, лелея преступные замыслы, под личиной верного члена Гильдии, вернулся…

— Протестую, это не подтвержденные факты…

— Протест отклоняется…

— Обвинение вызывает свидетеля…

— Вы видели подсудимого?..

— У обвинения больше нет вопросов…

— У защиты тоже.

— Обвинение вызывает следующего свидетеля — сержанта Дугана, стоявшего в карауле…

— Вы видели?..

— Уверенны?..

— Подтверждаете?..

— У обвинения нет вопросов.

— У защиты тоже.

Все шло своим чередом — речь обвинителя, защитника, свидетели, присяжные — неизменно члены Гильдии, заинтересованные, или равнодушные глаза зрителей. Все, как должно быть, идти, по правилам, веками установленным правилам, местами, под грузом тех же веков, превратившихся в еще более незыблемые традиции.

— Улика номер один — диск видеонаблюдения…

— Протестую!

— Отклоняется.

— Номер два…

— Номер три…

— Четыре…

— Протестую!

— Поддерживаю — нестиранный носок обвиняемого не может служить доказательством его вины!

Дункан словно участвовал в неком фарсе, представлении. Люди и не люди разыгрывали его, кидая заученные реплики, тараторя поднадоевшие роли, даже присяжные, казалось, зевали строго дозволенное число раз с выверенными промежутками.

— А теперь, Ваша Честь…

— … обвинение пытается изложить свои домыслы, как факты…

— Хорошо, я перефразирую…

Фарс, разыгрываемый исключительно ради и для него — Дункана Трегарта. Упорно не верилось, не хотелось верить, что это он и есть — его процесс, судебное заседание призванное решить его судьбу, соты… нереальность, невозможность происходящего расслабляла, стирая страх, беспокойство, стыд содеянного…

Сделалось даже немного… скучно.

Еще в начале заседания, жадно обводя глазами зрителей, Дункан пытался отыскать Орту. Единственные знакомые и сочувствующие глаза принадлежали Д'арно. Вольный сидел в переднем ряду и подбадривающе кивал Трегарту. «Похож на китайского болванчика», — выскочила нелепая мысль. Выскочила и ушла. Дункан вздрагивал, оборачивался на каждый скрип, каждый стук двери, надеясь, ожидая, хоть как-нибудь, в любом качестве — свидетеля, обвинителя, но… в последний раз — увидеть, приласкать глазами, вымолить прощение…

— В свете вышесказанного, обвинение просит Высокий Суд…

«Повстанцам от Карты тоже никакого проку!» — неожиданная мысль, неожиданно для места и ситуации, в которой он находился, неожиданно приятная. Трегарт испытал острый приступ злорадства.

Правда, если отыщут очередной Компьютер, или был бы жив кто-либо из легендарных Прыгунов — разведчиков… догадка, озарение, невозможные при иных обстоятельствах, сейчас, перед лицом суда, решения судьбы, участи, неожиданно посетили его, впрочем, наверное, они так и приходят.

Он понял, вспомнил, кто…

— Я знаю, знаю, кто может помочь разобраться с Картой! — только произнеся это, Дункан осознал, что стоит и кричит на весь зал.

Судья посмотрел на него с высоты кафедры.

— Подсудимый, сядьте, вам предоставится время для последнего слова.

— Неужели вы не слышите, я знаю, кто может указать путь, путь к Эталонному Миру!

— Подсудимый, займите свое место…

— Да вы что, оглохли! При чем здесь суд, когда можно открыть…

— Еще слово, и вас удалят. Дальнейшее заседание будет проходить без участия подсудимого, — и, предвосхищая вопрос Дункана, — закон это разрешает.

— Я не верю своим ушам!

Только теперь, сейчас, озаренный светом открытия, возвращаясь на жесткую, отполированную тысячами прикосновений, тысячами осужденных скамью, Трегарт осознал реальность происходящего.

Из фарса, спектакля, судебное заседание в одночасье превратилось в карающую длань, неумолимую Фемиду, решающую его, его! Судьбу!

Разлука с Ортой, соты. Нет! Нет, этого не может… не происходит… не с ним…

Что-то говорил адвокат, с ним спорил обвинитель, призывал к порядку судья. Кажется, вызывали его, кажется, он что-то говорил, отвечал, кажется, снова говорили обвинитель и адвокат.

Скрежет отодвигаемых стульев, шорох одежд, шепот — чудом долетавшие до него сквозь пелену реальности. Все поднялись, поднялся и Дункан.

Серьезные, сосредоточенные, на редкость смешные лица.

Судья что-то спрашивал у присяжных, они кивали. По очереди, слева направо, китайскими болванчиками.

«Это хорошо, когда все соглашаются».

«Это очень хорошо».

Судья принялся произносить длинную речь, периодически сверяясь с белоснежным листком в пухлой руке.

«А рука-то дрожит, или это листок?..»

— … учитывая смягчающие обстоятельства и прошлые заслуги, Дункан Трегарт — бывший агент Гильдии, уроженец планеты Земля, вселенной Лоин, приговаривается… — голос, наконец, пробил завесу реальности. От голоса веяло холодом, холодом каменных шестигранников. Сделалось страшно. Отчаянно захотелось забиться под скамью, чтобы не слышать, не понимать. Я все равно узнаю, но пусть мне скажут позже, потом, когда все кончится… — к высылке в одиночную вселенную, откуда не сможет вернуться. Учитывая, что подсудимый родом из такой вселенной, суд проявил гуманность и возвращает его… во вселенную Лоин, домой!

Дункан видел, как облегченно выдохнул Д'арно.

Не соты, домой, впору радоваться, прыгать от счастья, оглашая священные своды полусумасшедшими криками… домой, в ссылку, ему — вкусившему сладость межмирья, познавшему ласки Проходов…

— Приговор окончателен, обжалованию не подлежит, и будет приведен в исполнение — немедленно!

Немедленно? Но как же прощание, Орта!

— Постойте, мне есть что сказать! Тайна Карты!

Удар молотка, как щелчок ножниц Парок.

В унисон — кинжальная боль в плече.