Обратная сторона Европы (СИ)

Всего у меллов было три крупных события, повторяющихся с завидным постоянством. Так сказать, большая тройка событий. Именно на них и была основана градация времени. Это – великая охота меллов на бурдухаев, великая охота личинок бурдухаев на меллов и великая охота котираков на меллов. Меллы всегда побеждали, отчего и выживали как вид. В сущности говоря, вторую из этих, с позволения сказать, охот, они могли бы запросто пресечь на корню. Однако не делали этого в силу нескольких причин. Другую, с котираками, они очень сильно желали пресечь, но не могли. Таким образом, желаемое не совпадало с неизбежным, но несчастными они не были.

Как времяисчисление может опираться на столь эпизодические явления, как великие охоты? Достаточно просто. Допустим, кто-то из меллов хочет узнать, когда произошло такое-то событие. Ему отвечают: сразу же после предпоследней великой охоты на бурдухаев. А на возмущённое «нельзя ли поточнее», говорят: отчего же, можно. Незадолго до позапрошлого нападения котираков. И только Сианин с умным видом толкует всем про беглы. Впрочем, понятия «вчера», «сегодня» и «завтра» также были в обиходе у пещерных жителей.

Аэра показал меллам часы. Множество абстрактных, почти одинаковых символов, сменяющих друг друга либо по своему собственному наитию, либо согласно воле землянина, произвели на них сильное, но вполне «изгладимое» впечатление. Предназначение часов осталось непонятым.

Вкратце про котираков. Вырастая с неимоверной скоростью из земли в самое неподходящее для этого время, обозначенные особи сразу же выходили на тропу войны, а спустя час-полтора взрывались всеми своими семяпочками, раскидывая вокруг мелкие въедливые семена. Справедливости ради стоит отметить, что излюбленной их добычей являлись всё же швитгримеры и кобуи, а не меллы. Но швитгримеры были почти неуловимы, а улиткообразные кобуи обладали врождённым свойством спонтанно маскироваться под окружающую среду. Так что меллам приходилось отдуваться за всех. Они не могли подобно пронырливым швитгримерам юркнуть в любую скальную расселину или как кобуи притвориться тем, чем не являются.

Каждый раз котираки пытались завоевать мир одним и тем же дедовским способом. Во-первых, они начинали одновременно расти, проворно выпуская упругие бурые ростки, открывая листок за листком, раскидывая в стороны полотнища мертвенно-бледных лепестков. Во-вторых, устраивали слежку. Если вы вдруг замечаете, что из куста карашника за вами наблюдает единственный глаз-локатор котирака – этакий шноркель – спасайтесь, ибо последует нападение. Стоило какому-нибудь зазевавшемуся меллу оказаться поблизости, как котирак выбрасывал струю клейкой жидкости, втягивал в себя несчастную жертву, и что тогда происходило в глубине его цветоложа, одним богам известно.

Меллы были мастерами внушения, но на котираков гипноз не действовал. Благодаря своим динамичным всходам котираки представляли серьёзную опасность для меллов. Отделаться от кровожадных бестий было чертовски трудно. В борьбе с ними годилось любое оружие: гарпун и лопата, сетка и прицельная пальба костями. Меллы неизменно выходили победителями, но ни одна великая охота не обходилась без жертв. После побоища они сновали всюду в поисках заострённых, похожих на рыбьи зубы семена и складывали их в одно место. Когда горка семян вырастала примерно на один фут, их уничтожали любым подходящим способом. Огонь, та высшая ценность, которой в своё время обладал Аэра, как оказалось, на них не действовал. К сожалению, все семена собрать было невозможно.

Что же касается личинок бурдухаев... Эволюции существ этого вида можно было бы посвятить целую главу, однако делать этого мы не будем. Хотя бы потому, что не располагаем точными сведениями, а можем лишь строить дилетантские предположения. Заметим только, что начали они свой долгий эволюционный путь в океане, затем на определённом этапе вынуждены были перебраться на сушу, приобретя при этом внешнее сходство с земными богомолами, а затем снова вернулись в океан. Сложности становления вида отразились в поэтапном развитии каждой отдельной особи.

В низовьях горячего ручья Киапуши миллионы лет назад образовалась Долина тёплых озёр. Это было обширное пространство в нижней части ледяной коры Европы, занятое в основном неглубокими, полными живности водоёмами. Когда начинался прилив, океанские воды поднимались и переполняли озёра, соединяя их между собой. В это время бурдухаи успевали проникнуть в долину и отложить там икру, прикрепив её к водорослям. Для развивающихся организмов трудно было придумать место лучше: спокойные тёплые воды лелеяли и укачивали молодняк. К слову сказать, бурдухаи были рыбами не мелкого десятка, поэтому и икринки у них были «величиной с отель Риц».

Едва вылупившись из этих непотребно больших желеобразных икринок, новое поколение бурдухаев принималось вершить свои тёмные делишки. Часть их сразу ныряла в океан, чтобы стать впоследствии рыбами, и когда-нибудь вновь приплыть на нерест в Долину тёплых озёр. Другая часть, ведомая инстинктивной жаждой мести, начинала карабкаться в гору, по ледяным или покрытым настом тропам. Подобно воинам, пересекающим горные хребты, упорно и неутомимо, по головам, хвостам и лапам, топча друг друга и застилая своими трупами дорогу вверх, шли, как копьеносцы, как рыцари с опущенными забралами. Они были хрупки и глупы, но количество их было таково, что потеря одного или двух десятков ничего не значила.

Этот сплошной поток направлялся к местам обитания меллов. Те их ждали и готовились отразить нападение. Они надевали на лица белые маски с узкими прорезями для глаз, чтобы защититься от яда, брали в руки длинные и тонкие копья с острыми наконечниками из рыбьих костей, держали наготове маленькие, искусно вырезанные костяные кинжалы. Устраивали засады и с воинственными криками врывались в полчище насекомых.

Личинки бурдухаев шли на смерть, снова и снова, из поколения в поколение. Они повторяли это заученное па с обречённостью мотыльков, летящих на огонь.

Выше было сказано, что войну с личинками меллы могли бы пресечь в самом начале, но избегали этого. Дело в том, что бурдухаи – самая желанная добыча меллов, поэтому неразумно было бы искоренять их на стадии икринок. Этим же объясняется враждебность бурдухаев по отношению к меллам, заложенная в них вместе с основными инстинктами и проявляющаяся в бытность их личинками. Как говорится, око за око, зуб за зуб.

Мечтой меллов было стравить личинок бурдухаев с котираками, но то ли возрождались к жизни из небытия эти твари всегда в разное время, то ли личинки были несъедобны для котираков... Неизвестно. Известно только, что мечта эта оставалась неосуществлённой, потому что была, если уж начистоту, неосуществимой.