Обратная сторона Европы (СИ)

– Объезженная у тебя кобылка, – сказал Керрио со знанием дела, кивнув в сторону челнока.

– Да, много всего пришлось нам вместе пережить, – согласился Дин Ларгон и рассказал, что, перескакивая с астероида на астероид, совершая по нескольку взлётов и посадок в день, он так ловко навострился в этом деле, что, пожалуй, мог бы участвовать в соревнованиях среди космических экстремалов.

– Что, так всё и путешествуете по астероидам? – поинтересовался Джош после того, как их новый знакомый великодушно и совершенно бесплатно предложил им свою помощь и согласился «подкинуть до Марса», как он выразился, на своём космическом челноке.

– Пока да. И не я один. Астероиды – маленькие миры, у каждого из них, вы не поверите, свои особенности.

– Отчего же, охотно верю, молодой человек. И много вас, нон-эмо...

– ...космодралов!

– Да, космодралов, в поясе астероидов?

– Много, но гораздо больше космических агентов, которые снуют тут на своих дорогих челноках, выявляют богатые ископаемыми астероиды с помощью спектрографа, а затем лично помечают их логотипами своих фирм. А потом... – Дин Ларгон грустно вздохнул, – из этих астероидов извлекается всё ценное прямо на месте, или после транспортировки до ближайшей базы – на Церере, например, много филиалов фирм, занимающихся такого рода деятельностью. Есть и браконьеры!

– Как всё поменялось с тех пор, как я последний раз пересекал пояс астероидов... – вздохнул Джош, покачав седой головой.

– Мы, нон-эмо-космодралы, – продолжал рассказывать Дин Ларгон, – против такого потребительского отношения к астероидам, ведь это всеобщее достояние, а кое-кто наживается и получает сверхприбыли!

– Как же вы боретесь?

– Устраиваем митинги протеста на Земле, Марсе, Луне, Церере, привлекаем на свою сторону прессу. Помечаем астероиды, на которых бываем, вот таким знаком, – Дин показал пальцем на удаляющийся астероид, на котором красовался едва заметный издалека символ – схематично изображённый профиль Клеопатры. Такой же символ, но выполненный профессионально, был на его скафандре. Важная особенность: профиль египетской царицы был изображён на фоне одноимённого и печально известного астероида 216, в виде косточки, который был растаскан одним из первых, благодаря содержащимся в нём металлам – в первую очередь никелю и железу.

Полёт до Марса занял довольно много времени, в течение которого Джош, будучи прекрасным рассказчиком, занимал Дина и Керрио историями из своей жизни, а также услышанными от других. Немало часов было посвящено и рассказам о бытности экипажа «Экспедиции» на Европе.

Несмотря на то, что Дин Ларгон настаивал на том, что спас астронавтов совершенно бескорыстно, Джош и Керрио щедро с ним расплатились по прибытии на красную планету, сполна окупив его затраты, а затем распрощались, высказав надежду повстречаться в будущем.

Теперь вся эта история с чипами-убийцами, вживлёнными в их тела незаконно, без согласия с «носителями», казалась дурным сном. Но всё-таки это было – гибель почти всей команды, извлечение имплантатов, взрыв в каюте. Теперь у Джоша не было с собой главного доказательства – самого чипа. Доставать его из потерпевшего крушение корабля было бы верхом безумия. К тому же эта кроха, жившая в его руке три с половиной года, могла взорваться в любой момент. Джош выбрал жизнь, пусть даже она не стоила теперь ни гроша.

Таким образом, главный вещдок, чип, по-прежнему свидетельствовал в пользу параноидальной идеи о запланированных убийствах, но находился где-то внутри космического корабля «Экспедиция» на астероиде под номером 5748, помеченным профилем египетской царицы.

…

Однако чуть позже произошло то, чего не мог предвидеть ни Джош, ни Керрио, ни уж тем более Дин Ларгон. Рядом с той самой скалой, за которой всего час тому назад скрывались астронавты, вдруг возникла абсолютно чёрная, бесформенная точка, с расплывчатыми, шевелящимися как щупальца спрута, краями. Вокруг была непроглядная тьма, но уверяем вас – чернота этой точки намного превосходила черноту самой чёрной ночи на самом отдалённом от Солнца астероиде. Ах, если бы только точка. Внезапно вокруг неё возникло завихрение, всё нарастающее – до тех пор, пока не приобрело вполне определённую и поддающуюся описанию форму человека в сером, с металлическим отливом скафандре. В руках человек держал чёрный куб. От шлема исходил расширяющийся конусом луч света. Некоторое время человек стоял неподвижно, как изваяние.

– Взрыва не будет, не должно быть, сам я ничего не менял... А я точно ничего не менял? Ох уж это мне безвременье, в нём и заплутать недолго, – нервно прошептал человек, будто убеждая себя сделать хоть шаг по направлению к потерпевшему крушению космолёту. – Но кто там знает их, с их чипами. Взорвался же один на Европе, если только это не выдумка. А этот – ни в какую не хотел. Но ничего, мы ему поможем, поможем! Взорвётся, как миленький!

Поговорив так сам с собой какое-то время, человек неуверенно двинулся вперед, как ребёнок, делающий первые шаги. Для того чтобы открыть входной люк космолёта, ему пришлось изрядно попотеть, но всё же он сделал и это, воспользовавшись электронным ключом, напоминающим пульт управления.

– Ох уж мне эти космолёты 50-х! Ни за что бы тебя не открыл, консервная ты банка, не приволоки эти олухи тебя в музей через пару десятков лет. До чего же глупы и суетливы люди... Но иногда, нужно быть справедливым, это приносит свои плоды, – ворчал он себе под нос.

Побыв какое-то время внутри космолёта, он вышел, неся в руках всё тот же чёрный куб. Точка висела над скалой. Когда человек приблизился к ней вплотную, чёрные невидимые щупальца схватили его, подняли над поверхностью 5748-го, закружили вихрем (очевидно, разобрав по атомам) и тонкой струйкой втянули в себя безо всякого остатка. Произошёл лёгкий щелчок мироздания, и ворота в неведомое захлопнулись.

Аудиодневник Майкла Роу

>>>> …Прошло больше года с тех пор, как наша команда работает на Европе, срок немалый. Теперь нас девять – вместе с теми двумя, которые прибыли на «Экспедиции-3». Долго команда не могла принять Билла Дэвиса из-за того, что он сделал. Сергей Кедров быстро влился, и на него уверенно стали распространять часть работы. К его чести следует сказать, что он не оставлял своего напарника, и мало-помалу тот вошёл в коллектив. Оправданием ему служил приказ, которому он следовал. Окончательно приняли его только тогда, когда он покаялся перед всеми за совершённый поступок.

К меллам с тех пор мы не ходили – лучше так, порознь. Известно, что в давние времена люди нетерпимо относились даже к представителям других национальностей и с трудом уживались вместе на одной территории. Тут же – другой вид разума, устроенный иначе, чем человеческий. Незваные гости тут мы.