Грег Бир - Псы войны: пробуждение Ареса

Но сейчас меня распирает от благодарности. Так, наверное, чувствует себя приютская дворняжка, спасенная за миг до того, как ее швырнут в газовую камеру.

Мы всего лишь псы войны, которых приютила высокая и сильная фермерская женушка.

Мы едва успеваем снять гермоскафы, как грузовик съезжает с ровного плато, и начинается болтанка. Девушка не преувеличила — трясет так, будто мы бороздим стиральную доску. Интересно, что представляет собой восточная штольня?

— Ну как тут не вспомнить Райсули? [10] Ахмед Эль-Райсули — главный герой фильма «Ветер и лев» (1975) ( «The Wind and the Lion» ), арабский полевой командир, противостоящий вторгшимся в Марокко европейцам. «Счастлив тот, кто знает, куда лежит его путь», — декламирую я.

Космодесантники обожают кино про войну в пустыне, даже если смысла в этих фильмах как кот наплакал. Ви-Деф озадаченно хмурится. К моему удивлению, он не узнает цитату.

Нас то и дело подкидывает на колдобинах, но Тек и Казах как-то ухитряются почистить и заменить фильтры. Они снова натягивают гермоскафы и возвращаются в переднюю часть кабины. На очереди Мишлен. Я решаю, что торопиться некуда. Сейчас я на седьмом небе просто от того, что я выжил, что я дышу. Смакую это чувство.

Во мне снова просыпается вкус к жизни, а вместе с ним и желание закадрить фермерскую женушку. Спросить, тяжело ли ей живется в Красной пустыне, и что я могу сделать для нее, и всякую другую чушь, которую несут мужики, когда гормоны зашкаливают. Но Мишлен, разумеется, встревает первым. Он настолько уверен в собственной неотразимости, что даже Тека не воспринимает как конкурента.

Наш Казанова пытается завязать разговор, но фермерская женушка лишь молча качает головой — болтовня отвлекает ее от дороги. Мишлен ни чуточки не смущается и трещит как заведенный, пока маскианка не закрывает ему рот своей по-паучьи длинной и тонкой рукой.

— Сделай од’лжение, заткнись. Ты же не хочешь, чтоб мы п’ревернулись?

Волшебный изгиб ее локтя приковывает к себе взгляды. Мы в восхищении.

— Никак нет, мэм, — рапортует Мишлен с идиотской улыбкой.

После этих слов он садится на корточки за водительским креслом и мгновенно засыпает.

Генерал-майор Квак сильно мучается, но стойко переносит боль. Сломанная рука мешает снять с него гермоскаф. Мне удается отыскать аптечку. Помеченная красным крестом коробка лежит в ящике рядом с фильтрами. Мы с Теком даем корейцу морфин. Вчерашний день, конечно, но сейчас любое обезболивающее сойдет. Я оглядываюсь в поисках кислородного мешка или гермоскотча. Костюм генерала порван в нескольких местах — либо латаем гермоскаф подручными средствами, либо заворачиваем корейца в кислородный мешок целиком, либо Квак остается в автобусе. Что скажет фермерская женушка, когда увидит, что мы не только поживились запасами воздуха и воды, но и растащили ее ремонтный набор?

В голову лезут мрачные мысли. Как маскианка оказалась в пустыне, одна-одинешенька? Зачем помогает нам? Чего доброго, передумает и вышвырнет нас точно ссаных котят. В самом деле, какой ей прок от космодесантников? Колонисты всегда соблюдали нейтралитет, но вдруг сейчас им выгоднее переметнуться на сторону антагов? У них одна цель — выжить. Может, я поступил бы так же на их месте. Удивительная штука: как только радость от чудесного спасения притупляется, мир снова видится тебе в черном цвете.

Дорога идет почти вертикально в гору. Автобус кренится в стороны, подвеска стонет и визжит, и колеса гремят как стальной барабан.

Вряд ли я смогу уснуть.

Я просыпаюсь от того, что маскианка останавливает автобус, вылезает из водительского кресла и осторожно пробирается мимо нас по салону. Замечает, что у меня открыты глаза.

— Нужно пересчитать, ско’ко пр’пасов п’трачено, ско’ко остал’сь.

— Помочь тебе?

— Обойдусь.

Она осторожно тормошит генерала, но тот без сознания.

— К’таец?

— Он из Кореи.

Я с трудом выбираюсь из кучи спящих вповалку товарищей, встаю во весь рост и тут же бьюсь головой о потолок. Как маскианка умудряется двигаться с такой грацией, даже согнувшись в три погибели? Боже, до чего хороша! Во всем мире не найдется девушки красивей!

Она одаривает меня презрительным взглядом.

— Я — песчаная вдова. Зна’шь, что ‘то значит?

Я качаю головой.

— Сх’ронила трех мужей с тех пор как мне девять исполн’лось. Тут т’бе н’чего не обломится, с’лдат.

— Я не солдат, мэм. Я космодесантник.

В пересчете на земной возраст она вышла замуж в восемнадцать. С тех пор вряд ли прошло больше пары лет.

— Мое имя ты знаешь. А как зовут тебя?

Девушка кидает на меня еще один колючий взгляд, потом отворачивается.

— Тил Макензи из Зеленого л’геря. С’кращение ‘т Тилулла.

— Звучит красиво.

Казах проснулся и слушает наш разговор. Ви-Деф и Тек совещаются о чем-то в дальнем углу. Бойцовый Петух скорчился пополам — когда вода в гермоскафе протухает, в мышцах начинает вырабатываться молочная кислота. Ощущения такие, что врагу не пожелаешь. Подполковник с трудом распрямляет спину, гримасничая от боли.

— Расскажи нам о штольне, — требует он.

Тил — фермерская женушка, песчаная вдова, неприступная красотка, ставшая еще желанней после того, как она меня отшила, — мотает головой.

— П’том, к’гда приедем.

Она защелкивает экран шлема и проверяет герметичность своего ярко-зеленого костюма. Гермоскаф старый, громоздкий, явно с чужого плеча. Разноцветные вставки говорят о том, что его удлиняли, подгоняли под рост Тил. Предыдущий владелец был гораздо ниже.

— Багги з’буксовал, а нам еще пять’сят метров ех’ть. П’толкнуть н’до. Осилите?

От желающий отбоя нет. Бойцовый Петух берет с собой тех, кто пободрее, в том числе меня. Мы толпимся в шлюзовой камере и по одному выходим наружу. Нашим гермоскафам изрядно досталось. Если сейчас ни один из них не даст течь, это будет чудо из чудес.

В американских школах учат, что марсианские колонии состояли поначалу из мультимиллионеров и их ближайших друзей. Большинство первых переселенцев погибло, а оставшиеся предложили оплатить перелет на Марс для всех желающих. Но слухи о вымирающих колониях отпугивали добровольцев. Земля чертовски далеко, и никто не поможет, когда ты загибаешься на Красной планете. Джеймстаун и Кроатон [11] Кроатон — британская колония на острове Роанок (Северная Каролина, США), бесследно исчезнувшая между 1587 и 1590 годами. Есть множество теорий, касающихся судьбы пропавших колонистов, но ни одна не подтверждена документально. на новый лад.

Но выжившие проявили стойкость. Они быстро учились, не пасовали перед трудностями и со временем добились-таки своего: их поселения разрослись и начали процветать, а сами они стали героями в глазах землян.