Грег Бир - Псы войны: пробуждение Ареса

— Стой, фремены, стой!

Я морщусь и отстраняюсь, и тогда он орет:

— Дункан Айдахо, ты что, не помнишь?

Ними и Мишлен не обращают на Ви-Дефа никакого внимания. Сомневаюсь, чтобы он читал «Дюну», наверное, цитирует одну из многочисленных экранизаций. На Марсе не бывает дождя. Снег иногда случается. Но дождь — никогда.

Материя вокруг запястий наконец-то идет рябью — давление повышается. Через миг у нас закладывает уши. Тил открывает люк на противоположной стене. Где-то вдали вспыхивает крошечный тусклый огонек.

— В’дать, батареи как надо р’ботают. Если не п’теряю с’нание, п’вторяйте за мной, — говорит Тил и откидывает экран шлема.

Она не теряет сознания.

Рябь на запястьях усиливается. Давление поднимается до двух третей бар.

Тил распахивает люк, через который мы пришли, и в гараж врывается поток воздуха.

— Чего ждете?

Едва ветер стихает, Тил скидывает гермоскаф. Мы следуем ее примеру. Не проходит минуты, как мы уже раздеты. Непередаваемое облегчение! Никогда в жизни не полезу больше в этот чертов костюм. Термоскафы валяются на полу бесформенной кучей. От них воняет, но в остальном воздух чистый, даже свежий. Ни следа затхлости.

Впрочем, воздух заботит меня сейчас меньше всего. Фермерская женушка дефилирует перед нами в одних трусиках, и я не могу оторвать от нее глаз. Она невероятна. Умопомрачительна. Скажи мне кто-нибудь раньше, что женщина может быть такой долговязой, худощавой, с длинными паучьими руками и ногами, и при этом такой ослепительно красивой, я бы не поверил. Даже генерал пялится на Тил с перекошенной от боли ухмылкой и требует, чтобы мы сняли с него шлем.

Девушка, кажется, не замечает наших жадных взглядов, а может, не придает им значения.

Мы не ее клан. Не маскианцы.

Зачем мы здесь? Что ей от нас нужно?

И что, черт возьми, это за место?

Теперь, когда в гараже есть воздух, можно спокойно пересчитать оставшиеся припасы. В свете крошечного фонарика, висящего под потолком как одинокая звезда, мы обыскиваем автобус — Тил называет его багги — и остальные машины. Поживиться нечем — их уже обчистили до нас.

Тил куда-то уходит и возвращается в поношенном темно-зеленом комбинезоне, вытертом на коленях и локтях. Одежа слишком коротка для маскианки и смотрится на ней довольно нелепо, но прикрыть наготу сойдет. Через руку девушки переброшена груда тряпья такого же цвета. Тил кидает его на пол. Я выбираю себе из кучи комбинезон и встряхиваю его. На пальцах остается зеленый след. Провожу рукой по полу — к ладони прилипли несколько песчинок и все та же зеленая пыль.

— Водоросли? — недоуменно спрашиваю я, не обращаясь ни к кому в отдельности.

Диджей и Ви-Деф чешутся и беспрестанно поправляют свою одежду.

Тил стоит на коленях перед генералом и пытается напоить его водой.

— Г’ворить можете? — ласково спрашивает она.

На краткий миг сознание корейца проясняется, и он начинает бормотать на английском:

— Я должен им все рассказать. Мы искали так долго и наконец нашли…

Генерал откидывается назад и закрывает глаза. Тил хмурится, не в силах скрыть раздражения. Перехватывает мой взгляд и понимает, что прокололась. Ее лицо тут же смягчается.

Тек и Казах сидят на корточках позади генерала и наблюдают за нами. Бойцовый Петух поглядывает на Тил — видно, ждет удобного момента, чтобы предложить ей провести в пещере обстоятельную разведку. Ему не нравится блуждать впотьмах. Как и нам.

Фермерская женушка пытается определить, кто из нас главный, и останавливается на Теке. Ну разумеется. В увольнении, где бы мы ни побывали, от Такомы до Тенерифе, Тек всегда притягивал к себе женские взгляды точно магнит.

Исполненный собственного достоинства, Тек кивает в сторону Бойцового Петуха.

— Меня Тил з’вут. Сокращение ‘т Тилулла Макензи из З’леного лагеря.

Бойцовый Петух представляется как подполковник Гарольд Руст. Вслед за ним мы все — за исключением корейского генерала — называем свои настоящие имена и звания. Квак снова теряет сознание, и Тек дает ему очередную дозу морфина. Тил просит не перебарщивать с болеутоляющими. Интересно, насколько искренне? Со смертью корейца у нее стало бы одной проблемой меньше.

— У нас беда б’шая, — начинает Тил.

Мы садимся в кружок, точно школьники в летнем лагере, и ловим каждое ее слово. Судя по поведению Тил, она считает, что мы немногим разумнее стаи бродячих собак. Зачем тогда она вообще взялась за объяснения? Может, просто от скуки?

— Мы от беды б’жали, но теперь она к нам на порог п’шла. Беда п’шла в Третий город. В З’леный лагерь.

— У вас тут несколько городов? — переспрашивает Бойцовый Петух. — Я думал, только один.

Тил продолжает рассказ, не удостоив его ответом. Ее взгляд устремлен куда-то мимо нас, во тьму пещеры.

— Я здесь, чтоб п’реждать времена лихие.

— Лихие времена! — подхватывает генерал.

Как ни странно, кореец заметно взбодрился после морфина. Может, все это время он терял сознание от боли?

— В’дать, битва грядет? — спрашивает Тил у Бойцового Петуха.

— Мы отстали от нашей части после неудачного броска. Ждем перегруппировки, — объясняет Руст.

— Так вас больше б’ло? — она медленно кивает. — Ско’ко?

Бойцовый Петух кривит губы и не отвечает ничего.

— Я видела их, — говорит Тил, — когда на юго-восток ех’ла… мимо к’раблей сломанных, и багги и п’латок. Трупы в’де на равнине. Сотни трупов.

— Человеческие? — спрашивает Бойцовый Петух.

— Ск’зать трудно, — она разводит руками. — На скор’сти ех’ла. Сп’шила.

Генерал рывком садится на полу. В глазах лихорадочный блеск.

— Я знал! Искал! Все случилось так давно… Большое столкновение! Ледяной спутник… Ядро из железа и камня… От удара все раскалилось, но лед проник глубоко. Вода и пар улетучились… Гигантская впадина! А осколки не перемешались.

Тил смотрит на корейца с опаской, будто на ядовитую змею. Бережно укладывает его на спину и переводит разговор на другую тему.

— Что стряслось здесь? Расскажи ско’ко можешь, — говорит она Бойцовому Петуху.

— Масштабная операция. Солдаты, техника, разведывательные группы.

— Роб’ты?

Он качает головой.

— П’чему не роб’ты? П’чему люди ж’вые? Иные ведь такие умные! Разве они не с дальних звезд п’летели?

Справедливый вопрос. Наверное, потому же, почему футбол роботов не прижился. Настоящие кости — настоящие переломы.

— Робот не может заменить космодесантника, — отвечает Бойцовый Петух.

— А вы д’кажите обратное, и сп’сете жизни свои, — презрительно фыркает Тил.

— А как же удовольствие? Вся наша жизнь в том, чтобы воевать здесь, — возражает Мишлен.

— Мертвы б’дете, д’мой ‘ж не в’нетесь. — «Мертвы будете, домой уж не вернетесь».