Алан Дин Фостер - Воины Света. Тайна Кранга

Голос, грохотавший из горла с толстыми мускулами, походил на оживающий спящий вулкан.

— Xе? Вот и наши гости, Сессиф, дорогая, беги и стань еще прекрасней, ыдийо ?

Он оглушительно чмокнул ее в щеку и направил из помещения звучным шлепком по самой выдающейся части ее тела.

— А у него новая, — подумал Флинкс. — Эта — блондинка, и с немного более зрелой фигурой, чем предыдущая.

Вкусы торговца явно росли вместе с животом. Правда, тот пока только чуточку бросался в глаза.

— Ну, ну! — прогремел Малайка, сверкнув эбеново-черным лицом с белыми зубами, заискрившимися среди клочьев кудрявой бороды.

Он в два шага подошел к ним и пожал руки.

— Бран Цзе-Мэллори и эйнт Трузензюзекс.

— Тот самый Трузензюзекс?

Инсектоид отвесил еще один из своих медленных грациозных поклонов.

— Вынужден признать себя виновным в предъявленном обвинении.

Флинкс нашел время восхититься способностями инсектоида. Из-за природы физиологии движения транксов бывали крайне скованными. Увидеть, чтобы транкс кланялся так, как Трузензюзекс, доводилось исключительно редко.

Когда Челанксийское Сообщество еще только образовывалось, люди дивились искрящейся голубой и зеленоватой переливчивости цвета тел транксов и обмирали от испускаемого ими естественного аромата. И сокрушенно гадали, какими транксы находят их самих — тусклых, вонючих, мягких. А транксы увидели гибкость в паре с твердостью, с которыми ни один транкс никак не мог и надеяться соперничать. Вскоре гастролирующие танцевальные группы с гуманоидных планет вошли в число самых популярных видов на сценах транксийских колоний и метрополий.

Но, по меньшей мере, от грудной клетки и до макушки Трузензюзекс производил впечатление сделанного из резины.

Малайка закончил обмениваться рукопожатиями с обоими, а затем преподнес Флинксу еще один небольшой сюрприз. Вытянув голову, коммерсант коснулся носом антенны инсектоида. Так человек мог ближе всего подойти к исполнению традиционного приветствия транксов путем переплетения антенн. Но, впрочем, напомнил он себе, человек, ведший дела со столь многими расами, обязан знать все жесты ради обыкновенной вежливости… и коммерции.

— Садитесь! Садитесь! — проревел он тоном, который, несомненно, считал мягким. — Какого вы мнения о моей маленькой мвензангу , а? Спутнице, — добавил он, видя озадаченность на их лицах, и дернул головой в том направлении, куда удалилась девушка.

Цзе-Мэллори ничего не сказал, хватило огонька, вспыхнувшего в его глазах. Трузензюзекс пошел дальше:

— Если я правильно понимаю текущие человеческие ценности, то рискнул был сказать, что такие пропорции мраморных тел по отношению к ширине тазовой области рассматриваются как необыкновенно эстетичные.

— О звезды! — заржал Малайка. — Вы, сэр, бесспорно, ученый. Какова сила наблюдательности! Что я могу дать вам выпить?

— Мне — светлое пиво, если у вас есть хорошего года.

— Пхе! Есть, положитесь на мое слово, сэр, вы найдете его приятным на вкус, если вы тот самый Цзе-Мэллори, о котором я слышал. А вам, сэр?

— У вас случайно не найдется абрикосового бренди?

— Ого! Не только ученый, но и гурман! Думаю, мы сможем вас удовлетворить, дорогой философ. Но для этого понадобится вылазка в погреба. Я не часто принимаю таких знающих толк гостей.

Тень, провожавшая их от лифта, все еще маячила, словно призрак, в глубине помещения.

— Позаботься об этом, Вульф.

Страж незаметно поклонился и ушел, волоча ноги, прихватив с собой нечто, витавшее в воздухе. Флинкс, более чувствительный, чем другие, почувствовал облегчение, избавившись от его присутствия.

Теперь сердечный голос хозяина в первый раз несколько утратил свой добродушно-шутливый тон.

— Что же привело вас сюда, в Драллар? И притом так, втихую. — Он переводил быстрый взгляд с одного невозмутимого лица на другое, медленно оглаживая свою длинную ассирийскую бороду. — Как ни сильно это льстит моему самолюбию, я не могу поверить, что такой въезд украдкой в наш прекрасный город вы совершили только ради удовольствия составить мне компанию.

Он выжидательно нагнулся вперед на манер, предполагавший, что он умел нюхом чуять деньги, по меньшей мере не хуже Мамаши Мастифф.

Малайка уступал ростом Цзе-Мэллори, но почти вдвое превосходил его по ширине и обладал сложением отставного борца. На смуглом лице, носившем чекан королей древней Мономотапы и Зимбабве, сверкали потрясающе белые зубы. Из рукавов небрежно подпоясанного полушелкового халата без швов высовывались массивные волосатые руки. И ноги под стать им, столь же крепкие на вид, как мотийское железное дерево, выпирали из плиссированных складок на коленях. Короткие узловатые пальцы на вывернутых наружу ступнях обладали большим сходством с кишевшими на таких растениях древесными паразитами. По крайней мере, на одной ноге. Другая, знал Флинкс, кончалась у колена. Подзаправленные кредитами, хирурги-протезисты сделали все возможное и невозможное, чтобы левая стопа соответствовала своему естественному эквиваленту справа. Соответствие было не совсем идеальным.

Настоящую, как узнал Флинкс на одной из вечеринок Малайки от болтливой молодой женщины, коммерсант потерял еще в юности. Он занимался добычей мехов на планете мелкого солнца из созвездия дракона, когда на его отряд напал ледовый ящер. Попавшись довольно глупо, вдалеке от своего оружия, они беспомощно смотрели, как хищник инстинктивно выбрал самого слабого члена их отряда, юную бухгалтершу. Вмешался только один Малайка. Не имея подходящего оружия, он заставил зверя задохнуться очень простым приемом — вогнал тому в глотку свою левую ногу. Никто бы не ожидал от прагматичного коммерсанта такого смелого поступка. К несчастью, к тому времени, когда его смогли доставить в достаточно оснащенный госпиталь, конечность не поддавалась никакому лечению.

— Мы не намерены вас обманывать и не ожидаем, что это удалось бы, друг Малайка. Нам действительно удалось напасть на след того, что, как у нас имеются веские причины думать, вы сочтете ценным. Для нас однако это означает намного больше, чем жалкие несколько сотен миллионов кредитов.

Флинкс сглотнул.

— Но, — продолжал Цзе-Мэллори, — наши личные ресурсы ограничены и поэтому мы вынуждены, хоть и с неохотой, искать сторонний источник помощи. С открытым кредитом и закрытым ртом.

— И поэтому вы направили стопы ко мне. Ну и ну! Кажется, я все-таки польщен. Я был бы нечестен, если бы сказал, что мне это не льстит. Тем не менее вы, разумеется, должны доказать, что то, на что требуется моя финансовая поддержка, принесет мне прибыль… в твердых кредитах, а не в чем-то неосязаемо философском… прошу прощения, друзья. Расскажите мне побольше об этой штуке, что стоит намного больше, чем всего лишь несколько миллионов кредитов.