Алан Дин Фостер - Воины Света. Тайна Кранга

Наконец они одолели последний подъем. Оглядываясь назад, Цзе-Мэллори мог различить вдали обшарпанные шпили и башни города, затемняемые вечной пылью и ветром. Здесь смотреть вверх было труднее. По переду купола начали барабанить гравий, грязь и кусочки дерева с крепко обнимающих землю растений. В первый раз стал слышен сквозь толстую защиту вой ветра, звучавший, словно рвущаяся ткань в пустой комнате.

Вульф взглянул на анемометр.

— Сто пятнадцать и пятьдесят две сотых километра в час… сэр.

— Же! Я надеялся на лучшее, но могло быть и хуже. Намного хуже. Никто не собирается отправляться на долгую прогулку. С вихрем мы, может, и справимся, ураган создал бы неудобства.

Когда они двинулись дальше от края утеса, воздух начал становиться достаточно прозрачным, чтобы они увидели свою цель. Не то чтобы они могли упустить ее, смотреть там было особенно не на что, если не считать случайного кома, похожего на засохшие водоросли. Они покатили дальше, и ветер замирал по мере того, как они въезжали под защиту здания. Три пары глаз уставились вверх, все задирая и задирая головы, пока не показалось, что будет намного проще лечь и смотреть прямо вверх. Только Вульф, сфокусировавший взгляд на приборной доске, не поддался приманке монолита.

Он возвышался над ними, как башня, исчезая наверху в вихрях пыли и облаках.

— Как хуюкубва ? — сумел, наконец, прошептать Малайка.

— Насколько он велик, по моему мнению? Я не очень-то могу сказать, — ответил Цзе-Меллори. — Тру? У тебя самое лучшее среди нас глубинное зрение.

Долгий миг философ хранил молчание.

— В человеческих категориях?

Он опустил взгляд, посмотрев на них. Если бы он мог моргать, то моргнул бы, но глазные щитки транксов реагировали только на присутствие воды или сильного солнечного света, так что он этого не мог. Импровизированные очки придавали его лицу неуравновешенный вид.

— Намного выше километра у основания… со всех сторон. Сверху он, знаете ли, выглядит идеальным квадратом. Наверное… — он бросил еще один короткий взгляд вверх, — километра три высотой.

Легкое подрагивание и подскакивание внезапно исчезло. Теперь они ехали по гладкому желто-белому кругу, в центре которого располагалось строение.

Малайка пригляделся к материалу, по которому они ползли, а затем снова посмотрел на здание. Тяжелый краулер не оставлял никаких следов на твердой поверхности.

— Как по-вашему, что это вообще за материал?

Цзе-Мэллори тоже разглядывал ровную поверхность.

— Не знаю. Когда увидел его сверху, то был склонен считать, что это камень. Как раз перед тем, как мы приземлились, я подумал, что он выглядел довольно «мокрым», как определенные тяжелые пластики. Теперь же, когда мы едем по нему, я ни в чем не уверен. Может, керамика?

— Наверняка упрочненная металлом, — добавил Трузензюзекс. — Но что касается поверхности, то полимерная керамика будет, разумеется, неплохой догадкой. Она совершенно отличается от всего, что я когда-либо видел раньше, даже на других тар-айимских планетах. Или, если уж на то пошло, от всего, что я видел в городе, когда мы подлетали.

— Гм! Ну, поскольку они построили свой город под защитой этого утеса, как ветролома, то я не сомневаюсь, что любой мланго будет на этой стороне строения. Же ?

Как выяснилось достаточно скоро, этого и следовало ожидать.

В отличие от остального таинственного здания, материал, использованный для постройки двери, оказался легко узнаваем. Это был металл. Дверь возвышалась на добрых тридцать метров над кабиной краулера и вытянулась по меньшей мере на половину того расстояния в обе стороны. Сам металл был незнакомым, тускло-серого цвета, и обладал странным стеклянным глянцем, очень похожим на знакомые туманы родины Флинкса. Вся штука находилась в нише стены здания глубиной в несколько метров.

— Ну, вот ваша дверь, капитан, — молвил Цзе-Мэл-лори. — Как мы проникнем за нее? Лично я признаюсь в полном отсутствии вдохновения.

Изучая вход, Малайка качал головой в благоговении и подавленности. Нигде не было видно ни одного сочленения, стыка или шва.

— Гони прямо к ней, Вульф. Ветер здесь практически стих. Придется нам вылезти и поискать звонок или что-нибудь в этом роде. Если мы найдем что-нибудь похожее на ручку или замочную скважину, то развернем винтовку и попробуем войти менее вежливым способом.

Он с сомнением посмотрел на массивный квадрат.

— Хотя я надеюсь, что такая альтернатива не понадобится. Я знаю, как упрямы тар-айимские металлы.

Как оказалось, эту проблему разрешили за них.

Где-то в недрах колоссального строения долго пребывавшие в спячке, но не умершие механизмы почувствовали приближение искусственной машины, содержавшей в себе биологические существа. Они сонно заворочались, пробуждая стальные цепи памяти. Схема и состав приближающейся машины не были знакомыми, но они не были и узнаваемо враждебными. Существа в ней являлись равно незнакомыми, хотя явно и более примитивными. И среди них был мозг I класса. Незнакомый, но и не враждебный. И прошло ведь так много времени!

Здание поспорило само с собой вечность длиной в секунду.

— Притормози, Вульф!

Коммерсант заметил движение перед краулером.

С гладкостью и бесшумностью, порожденными вечной смазкой, огромная дверь разделилась. Медленно, с тяжеловесностью тяжелого груза, две половинки разошлись ровно настолько, чтобы краулер проехал со всеми удобствами. А затем остановились.

— Наверно, нас ждут?

— Автоматика, — прошептал загипнотизированный Трузензюзекс.

— Я тоже так думаю, философ. Заезжай, Вульф.

Молчаливый пилот послушно врубил двигатель, и мощная машина, громыхая, покатила вперед. Малайка осторожно осматривал стороны узкого отверстия. Металл не был разумно тонким листом. Даже умеренно тонким.

— Добрых девятнадцать-двадцать метров толщины, — прозаически заметил Цзе-Мэллори. — Интересно, чему ей предназначалось преграждать вход.

— Очевидно, не нам, — добавил Трузензюзекс. — Вы бы могли баловаться со своей игрушкой много дней, капитан, и сожгли бы ее прежде, чем оставили на двери хоть царапину. Я хотел бы попробовать на ней снаряд СККАМ, но, впрочем, я тоже никогда не видел улье-блок двадцатиметровой толщины из тар-айимского металла. Этот вопрос, несомненно, навек останется академическим.

Они прокатили несколько метров за дверь, когда та начала тяжело скользить, закрываясь за ними. Бесшумность закрытия производила жуткое впечатление. Вульф, держа руку на рычаге, вопросительно взглянул на Малайку. Однако коммерсант, по крайней мере внешне, не был озабочен этим.

— Она открылась, впуская нас, Вульф. Думаю, что она сделала то же самое, выпуская нас.