Ирина Лебедева - Звездная симфония

Нужно сказать, что, когда Юля обнаружила полнейшее безразличие своей дорогой подруги к вещам, которые ей самой казались замечательными и вызывали только положительные эмоции, девушка неизбежно почувствовала разочарование. Однако пускай Даша и огорчила её своей неспособностью понять искусство, тем не менее, это досадное чувство, возникшее в душе Юле, не стало причиной разрыва между ними. Напротив, на примере Даши Юля воочию убедилась в том, насколько люди могут отличаться друг от друга даже в самых важных, по их мнению, вещах и всё равно оставаться друзьями. И это понимание стало мостом между Юлей и Дашей, перекинутым над той пропастью отчуждения, которая могла, возникнув из разочарования, разлучить их навсегда.

Но не только взгляды на искусство отличали девушек друг от друга. Как Юля выяснила со временем, у них с Дашей в целом было непохожее мировоззрение, они мыслили разными категориями, стремились к разным целям в жизни. Даже книги они читали совершенно непохожие, а ведь именно чтение во многом формирует внутренний мир человека. Объяснялись эти различия, в первую очередь, особенностями воспитания и жизни каждой из них. Юлина семья, владевшая собственным загородным домом и машиной, могла считаться зажиточной по сравнению с семьёй Даши, состоявшей из неё, её мамы, бабушки и дедушки, которые все вместе жили в двухкомнатной квартире в городе. Когда Даша поступила в университет и нашла работу, то вместе с подругой начала снимать однокомнатную квартиру в старой, ещё советской пятиэтажке, чтобы не ютиться вместе с родственниками. Конечно, не так просто совмещать учёбу на дневном отделении с работой, и денег у студентов никогда не бывает достаточно, но всё же для Даши это было лучше, чем жизнь в родительском доме. Её отношения с семьёй, как знала Юля, нельзя было назвать тёплыми, поэтому она предпочитала прилагать больше усилий, но оставаться самостоятельной.

У Юли же была иная ситуация. Ей не грозила теснота и нужда, и родители были скорее совершенно безразличны к ней, нежели докучали постоянными претензиями, так что она не столь сильно стремилась покинуть их, по крайней мере, до тех пор, пока не закончит университет. Однако она понимала Дашу и сочувствовала её положению, с одной стороны, а с другой – завидовала её смелости и независимости, пусть эта независимость и давалась ей с большим трудом.

Со стороны могло показаться странным, что эти внешне непохожие девушки, принадлежащие, если так можно выразиться, к разным слоям населения, были подругами. Что привлекало их друг в друге? Юля сама плохо понимала, что держит их вместе. Объяснить это она могла лишь некой подсознательной симпатией, пронизывающей их отношения, каким-то внутренним родством, связывающим их точно кровными узами. Даша не была ей просто подругой, но почти сестрой. И дело тут было вовсе не в длительном знакомстве – потому что симпатия возникла между ними сразу, как они встретились – а в общности их энергий. Просто им было комфортно в обществе друг друга, и если речь не заходила о каких-то фундаментальных понятиях их жизни и суждениях, они прекрасно понимали друг друга и находили много общего. В каком-то смысле их можно было сравнить с сёстрами–близнецами, от природы наделёнными общим набором характеристик и свойств, но выросших в разных условиях, наложивших свой отпечаток на их ум и характер. Внешне они отличаются, но внутренне всегда будут родными друг другу.

Так вот, хотя Даша далеко не была поклонницей живописи, но узнав, что её подруга Юля собирается идти на выставку, тут же вызвалась составить ей компанию. Поэтому в назначенную субботу в час дня у входа в картинную галерею Юля встретилась с Дашей, которую сопровождал высоких симпатичный парень в очках, и все вместе они отправились к кассе.

У полукруглого окошка, проделанного в стеклянной перегородке, отделявшей комнатку кассира от широкого с высоченными потоками белого холла галереи, Дашин парень, Максим, не принимая никаких возражений, оплатил три билета на выставку. Затем они втроём спустились по белой мраморной лестнице в другой длинный и белый холл, расположенный ниже уровня земли. Пройдя по нему, они попали в гардероб, где сдали верхнюю одежду низенькой полной старушке и получили взамен номерки. После гардероба по тому же подземному коридору Юля, Даша и Максим прошли в первый выставочный зал – вымощенное серыми гранитными плитами квадратное помещение площадью метров сорок всё с теми же белыми стенами и очень высокими потолками, с которых свисали белые матовые плафоны светильников. На высоте около двух метров по периметру зала шла галерея-балкон, на тёмно-серых стенах которой были развешаны картины из какой-то экспозиции. Наверх вела лестница с разворотом, начинавшаяся в дальнем конце первого зала. К этой лестнице и направились трое посетителей, так как нужная им выставка находилась в одном из залов на втором этаже. Поднявшись по лестнице и пройдя по галерее, они свернули в освещённый жёлтым светом настенных ламп коридор с коричневыми стенами без окон. Минуту поблуждав по его полутёмным закоулкам, где им то и дело попадались зловещего вида творения какого-то японского скульптора, они наткнулись, наконец, на пожилую смотрительницу, которая указала им верное направление, и они благополучно добрались до искомой экспозиции.

Что сказать о выставке? Пикассо он и есть Пикассо, как, в общем-то, и любой другой художник. Он может нравиться или не нравиться, его творчество можно понимать или не понимать, как, собственно, и искусство в целом – каждому свое. Юле представленные в галерее работы понравились, хоть она и не очень разбиралась в тонкостях этого вида искусства, а, если честно, то вообще не разбиралась. В своих суждениях она могла руководствоваться лишь внутренним чутьём и своим субъективным восприятием, что ничуть не мешало ей восхищаться мастерством художника, пусть она и не могла оценить его в полной мере. Даше же переходила от одной картины к другой, с трудом пытаясь понять, что же такого интересного и восхитительного находят в них люди, называющие эти творения гениальными, и изо всех сил боролась с приступами зевоты. Сонную атмосферу ещё усиливала царившая в галерее тишина, нарушаема лишь звуком шагов и редкими, сказанными почти шёпотом словами посетителей выставки, коих вместе с Дашей, Юлей, Максимом и ещё парой женщин средних лет насчитывалось пять человек.

Максим же в противоположность своей избраннице проявлял к картинам не меньше интереса, чем Юля. По его редким замечаниям, озвученным вполголоса, Юля поняла, что он разбирается в живописи куда лучше, чем она. Это открытие одновременно порадовало её, потому как всегда приятно встретить того, кто разделяет твоё мнение, и вызвало ироничную усмешку, когда она подумала, каково будет Даше дальше общаться с человеком, не просто ценящим искусство, но разбирающимся в нём. Быть может, ей придётся научиться и самой понимать его.