Ким Робинсон - Красный Марс

Это уже не раз случалось и прежде, но сейчас она была обозлена на саму себя за то, что отвлеклась на небо, которое даже не имело никакого отношения к делу.

— Что вы, черт возьми, творите? — крикнул Фрэнк по внутренней связи. Энн подскочила в кресле — ей никогда не удавалось привыкнуть к его резким вспышкам гнева. — Давайте проезжайте! — добавил он.

— Я наехала на камень, — ответила она.

— Да чтоб тебя! Неужели нельзя было смотреть, куда едешь? Так, погоди, останови колеса! Я сейчас положу подкладки под передние колеса и сдвину вас рычагом, а вы слезайте с камня и поднимайтесь по склону так быстро, как сможете, ясно? А то уже новая волна собирается!

— Фрэнк! — воскликнула Майя. — Забирайся внутрь!

— Как только разберусь с этими чертовыми подкладками! Будьте готовы ехать!

Подкладки представляли собой полосы шипастой металлической сетки, которые устанавливались под колеса, зарывшиеся в песок, а затем разматывались так, чтобы колесам было с чем сцепиться. Старинный способ, который применялся еще в пустынях, и Фрэнк повозился перед марсоходом, сыпля проклятия себе под нос и бросая указания Энн, которая следовала им, сцепив зубы и чувствуя тяжесть в желудке.

— Так, давай! — крикнул Фрэнк. — Поезжай!

— Сначала залезай внутрь! — воскликнула Энн.

— Нет времени, проезжай! Я ухвачусь за машину сбоку, проезжай, черт тебя дери!

И Энн мягко прибавила ускорения передним колесам, почувствовала, как они, сцепившись, кое-как сдвинули машину на камне, и задние колеса снова коснулись земли, после чего они спокойно съехали и были свободны. Но рев наводнения позади резко усилился, и вслед за машиной полетели ледяные глыбы, издававшие отвратительный треск, после чего лед накрыло темной волной испаряющейся пузырящейся жижи — волны, застлавшей окна машины. Энн вдавила педаль в пол и мертвой хваткой вцепилась в руль, который норовил выскочить у нее из рук. Сквозь грохот удара волны она расслышала крик Фрэнка:

— Проезжай, дура, проезжай!

И их сильно стукнуло, после чего машину вывернуло влево и она потеряла управление. Энн навалилась на руль, но ее отбрасывало из стороны в сторону. Ее левое ухо пронзило болью — она обо что-то ударилась. Держась за руль, она продолжала вдавливать в пол педаль акселератора. Колеса с чем-то сцепились, и они покатились сквозь воду — она плескалась с обеих сторон и сбоку по машине что-то стучало.

— Проезжай!

Не отпуская педаль, она повернула в гору, трясясь в водительском сиденье. В окнах и на экранах телевизоров разливалось безумие. Затем вода вокруг машины спала, и в окнах снова прояснилось. Фары осветили каменистую землю, падающий снег и голую ровную поверхность впереди. Энн, не отпуская педаль, гнала изо всех сил, а жижа все еще грохотала позади них. Когда добрались до равнины, ей пришлось помогать себе руками, чтобы убрать ногу с педали. Машина остановилась. Они оказались выше уровня наводнения, на узкой террасе. Прилив, судя по всему, отступал. Фрэнка Чалмерса нигде не было.

Майя настаивала на том, чтобы вернуться и поискать его, и, поскольку все указывало на то, что первый прилив был самым сильным, они так и поступили, но это ничего не принесло. Их фары в сумерках прорезали снегопад на пятьдесят метров двумя пересекающимися конусами, а вокруг был только мрак, они видели лишь неровную поверхность бурлящей массы, разливающееся море всевозможных обломков, среди которых не было ни малейшего намека на привычную форму, — более того, казалось, что во всем этом мире таких форм не существует. Выжить в таком безумии было невозможно. Фрэнка не было — он либо сорвался с машины, когда ее трясло во все стороны, либо его смыло быстрой и, вероятно, смертельной волной.

Его последние выкрики как будто захлебывались в помехах внутренней связи, в реве стихии. Его последнее проклятие, словно в наказание, звенело у Энн в ушах: «Проезжай, дура, проезжай!» Это была ее вина, целиком ее вина…

Майя всхлипывала, захлебываясь в рыданиях, сгибаясь поперек, будто в судорогах.

— Нет! — плакала она. — Фрэнк, Фрэнк! Мы должны поискать его!

А потом рыдала так, что не могла говорить. Сакс порылся в аптечке и склонился над ней.

— Вот, Майя, прими успокоительное. — Открутив крышку баночки, он высыпал себе в руку несколько таблеток.

— Нет! — завопила она. — Это мои чувства, это мои мужчины, думаешь, я такая трусиха, думаешь, хочу стать зомби, как ты ?

Она обессиленно рухнула, не давая себе отчета в своих словах, сотрясаясь от всхлипов. Сакс стоял над ней и щурился, ошеломленный взгляд исказил его лицо; Энн почувствовала, что этот взгляд задел и ее.

— Пожалуйста, — сказала она. — Прошу, пожалуйста!

Она встала с водительского сиденья, подошла к ним и взяла Сакса за руку. Нагнулась, чтобы помочь Наде и Саймону поднять Майю с пола и перенести в кровать. Та уже немного успокоилась, от всего отрешившись, глаза раскраснелись, из носа текло, одна рука намертво вцепилась в запястье Нади, она была погружена в свою скорбь. Надя взглянула на нее беспристрастным врачебным взглядом, по-своему отстраненным, и пробормотала что-то по-русски.

— Майя, прости, — сказала Энн. Горло саднило, говорить было трудно. — Это моя вина. Прости.

Майя покачала головой:

— Это был несчастный случай.

Энн не смогла заставить себя признаться вслух, что отвлеклась от дороги. Слова застряли у нее в горле, но Майю охватил очередной приступ рыданий, и шанс что-то сказать пропал.

Мишель и Касэй заняли водительские сиденья и снова повели марсоход по уступу.

На востоке, недалеко от того места, стенка южного каньона наконец исчезала в окружающей его равнине, и они могли ехать вдали от стихии, которая, в свою очередь, устремлялась по Ио на север, чтобы соединиться там с той толщей, что двигалась по каньону Капри. Мишель набрел на тропу тайной колонии, но снова ее потерял, так как многие метки были засыпаны снегом. Весь день он искал тайник, который, как он считал, находился где-то поблизости, но ничего не вышло. И вместо того, чтобы терять время еще больше, дальше они решили ехать на полной скорости, взяв курс на северо-восток, где скрывалось убежище, до которого они так долго пытались добраться и которое, как сказал Мишель, находилось в неровной местности слегка к югу от хаоса Золотой Рог.

Это больше не главная наша колония, — объяснил он всем. — туда мы ушли сначала, когда покинули Андерхилл. Но Хироко хотела перебраться южнее, и так мы и сделали через несколько лет. Она говорила, что ей не нравилось это убежище из-за того, что Золотой Рог был низиной и когда-нибудь мог превратиться в озеро. Мне это казалось безумием, но сейчас я вижу, что она была права. Может даже, в Золотом Роге образуется окончательный бассейн после этого наводнения, не знаю. Но убежище находится выше, чем мы сейчас, так что с ним все нормально. Возможно, там никого не окажется, зато в нем будут припасы. Да и выбирать не приходится, верно?