Александр Шапочкин - Первая заповедь Империи. Темная зона

Вскочив, он заметался по кабинету, подбегая то к секретеру, то к сейфу, то роясь в ящиках своего стола. Я же, следя за его хаотичными перемещениями, чувствовал, как холодеет сердце. Это что ж она такое ему рассказала?

Наконец-то найдя в самой глубине объемных ящиков искомый предмет, вице-адмирал радостно воскликнул и, небрежно смахнув в сторону держатели для плашек, водрузил передо мной на стол небольшой титановый ящик с золочеными гравировками по краям. Постоял, глядя на меня, а затем, видимо вспомнив, что я не имею возможности контактировать с материальными объектами, хлопнул себя по лбу и споро вскрыл двойной замок и откинул крышку.

– Вот! – улыбнулся он.

Я гулко сглотнул. Мне, как офицеру, пусть и в первичном воинском звании младшего лейтенанта, предлагалось самому покончить с собой, благородно, как и полагается проштрафившемуся военному, пустив себе пулю в лоб. Передо мной на ложе, покрытом красным бархатом, лежал старинный, прекрасно сохранившийся револьвер с дарственной надписью на рукояти: «От Нашего Величества за заслуги Сатину Ф. А.».

– Smith & Wesson.357 Magnum Hand Ejector. Длина ствола – двести двадцать два миллиметра. Настоящий, тысяча девятьсот сорок пятого года выпуска по старому летосчислению, – видимо неправильно оценив мое молчание и взгляд, прикованный к оружию, произнес вице-адмирал, довольный, словно бы объевшийся сметаны кот. – Именной! Был вручен еще моему деду самим Василием Третьим.

– А… – выдавил я из себя, прикидывая, как бы провернуть возложенный на меня долг, учитывая, что я голограмма и не могу даже поднять чудо-оружие.

Хотя, может быть, Анатолий Ефимович сейчас просто выйдет и все пройдет ну вроде как «правильным» образом? Постоит немного в коридоре, а в кабинете бахнет из динамиков выстрел и мне, лежащему в капсуле, впрыснут какой-нить быстродействующий токсин. И вот уже был младлей Дениска, псевдоаристократ, недоКнязь-Защитник и лже-ксеноархеолог, – и нету!

Жаль только, Ксюха там одна в игре останется. А мне… мне так и надо. Заслужил…

– Прошу! Князь! – поторопил меня Сатин.

Вот же глыба, а не человек! Сам бы небось не раздумывая пустил себе пулю в лоб! А я нюни распустил, стою, рефлексирую.

– Хорошо, – решился я. – Спасибо за оказанную мне честь, Анатолий Ефимович. Надеюсь, вы все обставите как нужно.

– Конечно-конечно, Максим Денисович! Ваша свадьба с Ксенией Владимировной будет проведена по высшему разряду! Я, конечно, понимаю, что такой подарок – не совсем то, на что вы могли бы рассчитывать, но поверьте: это самая ценная вещь, которая есть у такого старого космического волка, как я!

– Чего? – Ошарашенный, я уставился на вице-адмирала, а тот, совершенно не замечая моего состояния, продолжал:

– Конечно, церковную церемонию мы сможем провести только после того, как ваша супруга очнется от своего нынешнего состояния. Сами понимаете, подобное событие – дело государственной важности. Трансляцию будем вести на все планеты Империи. Но главное я уже сделал…

– Что сделал… – совсем павшим голосом спросил я, подумывая о том, что застрелиться было, в общем-то, не такой уж и плохой идеей.

– Как Ксения Владимировна и просила, – довольный собой, заявил Сатин, – расписал вас по законам военного времени. С занесением во все имперские регистрационные базы! Все чин чином! Позвольте мне еще раз поздравить вас, Князь!

– Вот так вот… просто? – выдавил я, все еще не в силах справиться с очередным ударом судьбы, острыми женские туфельками на высокой шпильке наступившей мне на горло. – Она же… дочь Императора все-таки. Цесаревна…

– Да и вы Князь, не уличный паренек, – улыбнулся вице-адмирал.

«В том-то и дело, что уличный…» – подумал я.

– Понимаю, Максим Денисович, понимаю ваше состояние. Брак – это дело такое, каждый его понимает по-своему, а для нас, мужиков, он и вовсе… – Сатин гулко рассмеялся. – Вот помню, как мы с Леночкой… а, да ладно, чего вам эти старческие байки слушать. Но Ксения Владимировна правильно заметила: военное положение на борту не отменено, так что я, как представитель военно-гражданской администрации, провел все процедуры в ускоренном порядке. От вас же теперь нужно только вот это…

Анатолий Ефимович протянул ко мне золоченую планку с развернутым голографическим документом, внизу которого под многочисленными вензелями имелось две строки, одна из которых гласила: «Ксения Владимировна Зимнева» и была увенчана красивой убористой подписью. Вторая же, «Максим Денисович Александров», пока пустовала, мигая зелененьким квадратиком со стрелками.

«Ну да! Вот он, Рубикон! – пронеслось в моей голове. – Может, послать все и вся… хотя… Вот же блин, раком поставили, впереди Рим, а позади Москва. И вроде ни шагу назад, вот только вперед как-то стремно…»

Перед глазами почему-то всплыло улыбающееся лицо Ксении. Я обреченно вздохнул и, не в силах сопротивляться – ну все: точно буду подкаблучником! – дотронулся дрожащим полупрозрачным пальцем до зеленого квадратика, на месте которого тут же появился мой кривой вензель. Я еще успел заметить, что вместо привычного «Д-А-Максимов» моей же рукой в той же форме было выведено «М-Д-Александров», успел подумать и о том, что стервецы из ИСБ даже об этом не забыли, когда из всех динамиков на меня обрушился торжественный марш Мендельсона. Отчего-то показавшийся мне натуральным реквиемом.

В виртуал я вернулся примерно через час, нафаршированный поздравлениями, заверениями и обещаниями, полившимися на меня со всех сторон. А также с твердым пониманием того, по какой причине моя «супруга» провернула всю эту многоходовочку именно в такой последовательности и не соизволила отправиться к Сатину вместе со мной. Конечно, в первую очередь – чтобы не спугнуть свою жертву, но немалую роль сыграло и то, что здесь она спряталась от всех этих знакомых и незнакомых людей, а порой – вообще непонятно кого.

Например вот, «Андуэкули Акун-Кпа» – это кто? Как оказалось, посол Ка-Са, обосновавшийся на вечно цветущей Сакуре. Вот при чем здесь представитель инопланетян в Ниппонской Империи? И каким боком эта ходячая мышца относится ко мне? А если не относится, то по какой причине он милостиво просил о личной беседе?

Ксюша сидела на броне и, закусив губу, смотрела на тонкую полоску рассветного неба, видную сквозь приоткрытую створку ворот. Танк, мерно гудя антигравом, покачивался вверх-вниз. Шумных искинов нигде не было слышно…

Я нахмурился. Если так подумать, я с самого утра не общался ни с одной из наших электронных помощниц и даже когда просил Нину передать Ксюхе, что я ушел к Сатину, она мне не ответила. Не сказала ни слова, в том числе и тогда, когда выгружала сознание из виртуала в «Белую Комнату», а затем транслировала в голограмму… ниппонский городовой и офицеры спецназа! Так это ж был бабий заговор!