Виктор Точинов - Мёртвые звезды

Однако стороннему наблюдателю могло показаться, что я отнюдь не спешил. Потому что направился не прямиком к господину Стережному, но в… В общем, в место, которое посещают все, и достаточно часто, но не любят упоминать эти посещения. Проще говоря — в туалет. В сортир. В ватерклозет.

Причем не в первый попавшийся, как то сделал бы гражданин, которому невзначай приспичило, но в определенный, заранее выбранный, — один из трех туалетов, обеспечивающих естественные потребности сотрудников «Интерспейс Консалтинг» — тех, что имели честь принадлежать к мужскому полу.

Дождался, пока туалет покинет единственный, кроме меня, посетитель, — и тут же натянул поперек дверного проема раскрашенную диагональными полосками ленточку, посередине которой красовалась табличка на двух языках. Теперь любой страждущий, распахнув дверь, прочитает: «Закрыто! Ремонт!», — и воспользуется услугами другого аналогичного заведения.

А я приступил… не к ремонту, естественно. Открыл фрамугу — отклонялась она от вертикали всего на несколько градусов — наверное, чтобы какой-нибудь оскорбленный шефом в лучших чувствах сотрудник не вздумал совершить попытку суицида. Однако руку, изловчившись, просунуть можно, что я и сделал. Внизу, почти прямо подо мной, стояла «гарпия», но разглядеть ее под этим углом было невозможно.

Вот и она, леска… Но натягивает ее вовсе не рыбка… На правах рекламы: лески компании «Рос-Корморан» — незаметные и прочные — всегда помогут вам втащить через фрамугу нечто, запрещенное к вносу в «Иглу». Способ старый, проверенный — еще когда Ирина лежала в роддоме на сохранении, получала таким образом от меня посылки. Единственное отличие — леску на фрамуге закрепила здешняя уборщица. Не безвозмездно, само собой разумеется.

Решившая подзаработать женщина считала, что в небольшом свертке, поднятом на четвертый этаж, будет запрещенный и жутко вредный для здоровья табак. Она ошибалась. Хотя, конечно, полезным для здоровья предмет, перекочевавший в мой карман, назвать затруднительно.

А вот теперь можно отправляться к господину Стережному за моими честно заработанными денежками.

ГП находился на рабочем месте, — как подозревал Лось, со вчерашнего дня. Выглядел Генеральный Продюсер мрачнее тучи — не той, что польет иссохшую землю долгожданным дождиком, а той, что вот-вот разродится градом с куриное яйцо или испепеляющими молниями.

Причина такого настроения не вызывала сомнений: вчера, в вечернем выпуске новостей, в прайм-тайме, взорвалась информационная бомба. В выпуске новостей Ти-Ви-Кей, естественно.

Со ссылкой на некоего радиолюбителя (!), поймавшего панические сигналы с ДОС «Немезида», злейшие конкуренты сообщили: на шоу «Наши звезды» не все в порядке… Имеются, видите ли, эксцессы, не показываемые широкой публике. А проще говоря: игроки сбрендили в космосе и начали убивать друг друга!

Резонанс получился оглушительный, это вам не фотки-ню участников шоу, подпольно размещаемые в Интернете (снимки, кстати, большей частью оказывались примитивными монтажами).

Пока срочно поднятые по тревоге адвокаты КРТ торопливо сочиняли иски о клевете, диффамации и возмещении миллиардных убытков, Интернет уже завопил многоголосым фанатским воплем, телеэфир кипел: комментаторы всех каналов, люди и виртуалы, изощрялись в догадках, предположениях и предсказаниях дальнейшего развития событий.

Оно, развитие, не задержалось. Спустя час новая бомба, куда мощнее: бездоказательная клевета, говорите? Тогда на рекламный клипчик взглянуть не желаете: Настя Чистова рекламирует собственные мозги, парящие в невесомости? Откуда пленочка? А вот не скажем, имеем право не разглашать источники информации.

Потом, глубокой ночью, вроде были показаны еще съемки, паршивого достаточно качества, сделанные в инфрадиапазоне, но их Лось не видел.

— Что это? — тускло спросил ГП, кивнув на два предмета, выложенные на стол визитером.

— Ключи от машины. Отчет о проделанной работе. Дело закончено.

— Закончено… — повторил ГП тем же тусклым голосом. Задумчиво взял ключи от БМВ, вертел их так и сяк, словно видел впервые в жизни.

«Эк тебя припекло, голуба, — подумал Лось с легким сочувствием, — ни «бриллиантового», ни «бирюзового» не поминаешь…»

Он кивнул на чип:

— Просмотрите, любопытно.

ГП механическим движением взял чип, вставил в гнездо — и полуторачасовые излияния Жоржа Измайлова слушал и смотрел абсолютно равнодушно: ни единого комментария, ни малейшего проявления эмоций.

Погорел Жоржик на истории, старой, как мир, — смазливенький мальчик, которому оказалось не семнадцать, а пятнадцать, стереозапись постельных утех шоумена, банальный шантаж, неплохие вознаграждения за услуги, поначалу даже не наказуемые уголовно, но способные принести кому-то неплохие прибыли, а кому-то — немалые убытки… Дальше — больше, дошло и до откровенной уголовщины. По крайней мере, тот факт, что полимерно-керамический пистолет Орлову передал именно Жорж Измайлов — за три минуты до старта, чуть ли не на глазах у миллионов телезрителей — вполне можно было квалифицировать как пособничество в убийстве.

Лось ждал, что ГП потребует продолжать работу, вытащить на свет заказчиков, хозяев Жоржика, — и готовился отказать, выполняя инструкции Стрельцова. ФСР свои обязательства выполнила: вот вам убийца, вот вам пособник, а у нас не частнодетективное бюро, по найму не работаем.

Но Генеральный никаких претензий не высказал. Лишь спросил, по-прежнему вертя в руках брелок с ключами:

— Не хотите перейти в нашу службу безопасности? Вы и ваш товарищ? У нас тут освободилось несколько вакансий…

— За Стрельцова не скажу, а я — пас. Вернусь в Туркестан, дел там накопилось…

— Стоит ли? Места и люди там неспокойные… А с вашим начальством все вопросы я утрясу.

— Нет, мне там привычней как-то. Народ тут у вас… не туда ориентированный. Ни к кому спиной нельзя повернуться.

Чуть позже, размашисто шагая по коридору, Лось остановился и громко произнес:

— Павлины, говоришь?! Х-хе…

Скользившее мимо юное создание (не то юноша, готовящийся к операции по перемене пола, не то девушка, уже прооперированная) взглянуло на него удивленно.

Стережной держался относительно неплохо — для человека, к которому заявился живой мертвец. Мертвецу полагалось сделать свое дело, и спокойненько гнить в земле, — а он вальяжно развалился в кресле для посетителей, да еще и требует деньги. Ни много, ни мало, — миллион.

— По-моему, о подобной сумме речь никак не шла, — сказал Валентин Валерьевич, близоруко щурясь. — Пастушенко получил для оплаты услуг исполнителя пятьсот тысяч. И отчитался, что они полностью истрачены.