Иэн Бэнкс - Выбор оружия. Последнее слово техники (сборник)

Двигатель заглох. Куллис услышал, как его спутник выругался и снова ударил по стартеру. Двигатель закашлялся и кое-как затарахтел под свист снарядов.

Куллис разглядывал сиденье под собой. Несколько взрывов, поднявших столбы пыли, на сей раз прогремели чуть подальше. Автомобиль сотрясся.

Сиденье под Куллисом было залито красной жидкостью.

– Врача! – закричал он.

– Что?

– Врача! – Голос Куллиса перекрыл звук очередного взрыва; он держал перед собой свою ладонь, всю в красном. – Закалве! Я ранен!

Нормальный глаз Куллиса расширился от страха, рука тряслась. Молодой человек раздраженно стукнул его по руке.

– Это вино, кретин.

Он подался вперед, вытащил бутылку из-под мундира Куллиса и бросил ему на колени. Куллис изумленно уставился на нее.

– Вот как, – сказал он. – Хорошо.

Он заглянул себе под мундир и осторожно извлек оттуда несколько осколков.

– А я-то удивлялся, что он стал так хорошо на мне сидеть, – пробормотал он.

Внезапно двигатель заработал устойчиво и заревел, словно разозлившись на сотрясаемую землю и клубы пыли. От взрывов в саду бурые комья земли и отколотые куски от статуй полетели в стену, ограждавшую двор, а потом градом просыпались вокруг машины.

Молодой человек подергал рычаг коробки передач. Наконец передача включилась и машина рванулась вперед, отчего они с Куллисом чуть не вывалились наружу. Автомобиль выехал со двора на пыльную дорогу. Несколько секунд спустя бóльшая часть зала обвалилась – артиллеристы пристрелялись и положили точно в цель с десяток тяжелых снарядов. Стены обрушились прямо во двор, наполняя его, вместе с прилегающим пространством, кусками дерева, кирпичами и новыми облаками пыли.

Куллис поскреб голову и что-то пробормотал в шлем, куда его только что вырвало.

– Выродки, – сказал он.

– Верно, Куллис.

– Грязные выродки.

– Да, Куллис.

Автомобиль завернул за угол и с ревом понесся в сторону пустыни.

Она шла через турбинный зал, окруженная постоянно меняющейся по составу толпой друзей, поклонников и животных, – туманность, центром которой была она сама, – разговаривала с гостями, отдавала распоряжения персоналу, делала предложения и комплименты самым разным артистам. Гулкое пространство над древними сверкающими машинами, что безмолвно расположились среди ярко разодетых гостей, наполнялось музыкой. Она грациозно поклонилась и улыбнулась проходящему мимо адмиралу, поднесла к носу изящный черный цветок и вдохнула его головокружительный аромат.

Два гральца у ее ног подпрыгнули, скуля и пытаясь опереться передними лапами на ее вечернее платье; лоснящиеся морды потянулись к цветку. Нагнувшись, она легонько постучала их по носу цветком, и животные снова опустились на пол, чихая и тряся головами. Люди вокруг нее рассмеялись. Она наклонилась – платье встало колоколом – и погладила одного из гральцев, потрепав его большие уши. Потом она подняла взгляд на мажордома, который почтительно приблизился к ней, протиснувшись сквозь толпу.

– Да, Майкрил? – обратилась она к нему.

– Фотограф из «Системного времени», – тихо подсказал мажордом.

Он выпрямился одновременно с женщиной, и его подбородок оказался на уровне ее обнаженных плеч.

– Признал поражение? – улыбнулась она.

– Видимо, так. Просит аудиенции.

Она рассмеялась:

– Хорошо сказано. Сколько у нас есть на этот раз?

Мажордом подошел к ней чуть поближе, нервно глядя на одного из гральцев, заворчавших при его приближении.

– Тридцать две кинокамеры и больше сотни фотоаппаратов.

Она заговорщицки склонилась к уху мажордома:

– Не считая тех, что нашли на гостях.

– Именно так.

– Я приму его… Или ее?

– Его.

– Я приму его позже. Скажите ему, что через десять минут, а мне напомните через двадцать. В западном атриуме.

Она посмотрела на платиновый браслет – свое единственное украшение. Распознав рисунок сетчатки, крохотный проектор, замаскированный под изумруд, направил прямо в ее глаза два световых конуса с голографическим планом старой электростанции.

– Слушаюсь, – сказал Майкрил.

Она прикоснулась к его руке и прошептала:

– Мы ведь направляемся в дендрарий, да?

Мажордом едва заметно кивнул. Она с сожалением повернулась к окружающим ее людям, сложив руки, словно в мольбе:

– Прошу прощения. Я должна вас оставить ненадолго.

Улыбнувшись, она склонила голову набок.

– Здравствуйте. Привет. Рада видеть. Как дела?

Они быстро пробирались сквозь толпу, мимо серых радуг наркопотоков и плещущихся винных фонтанов. Шурша юбками, она шла впереди, быстро шагая на своих длинных ногах, – мажордом едва поспевал за ней. Она приветственно махала рукой тем, кто здоровался с ней, – министрам и теневым министрам, иностранным знаменитостям и атташе, медиазвездам самых разных убеждений, революционерам и адмиралам, крупным промышленникам и коммерсантам, владельцам акций их компаний, богатым до неприличия. Гральцы лениво пощелкивали зубами у ступней мажордома, их когти неуклюже скользили по полированному слюдяному полу. Наконец, ступив на один из множества бесценных ковров турбинного зала, они понеслись вперед.

На ступеньках, ведущих в дендрарий, – скрытый за корпусом самого восточного из генераторов, так что из главного зала его не было видно, – она помедлила, поблагодарила мажордома, отогнала гральцев, пригладила безупречно уложенные волосы, расправила и без того идеально сидевшее на ней платье, удостоверилась, что единственный белый камень располагается точно по центру черного стоячего воротничка. Затем она принялась спускаться к высоким дверям дендрария.

Один из гральцев заскулил с верхней ступени, подпрыгивая на передних ногах; глаза его слезились. Она раздраженно посмотрела наверх:

– Фу, Прыгун! Пошел вон!

Животное опустило голову и, засопев, поплелось прочь.

Она тихо закрыла за собой дверь, погружаясь в тишину дендрария, где буйствовала зелень.

Снаружи, за стеклами высокого полукупола, царила черная ночь. На высоких столбах внутри дендрария горели маленькие яркие огоньки, и глубокие неровные тени от столбов падали на тесно растущие растения. В теплом воздухе стоял запах земли и живицы. Она глубоко вздохнула и пошла в дальний конец дендрария.

– Привет.

Мужчина быстро повернулся и увидел, что она стоит за его спиной со скрещенными руками, прислонясь к осветительному столбу и улыбаясь глазами и губами. Глаза и волосы ее были иссиня-черными, кожа чуть-чуть отливала желтизной, и она выглядела стройнее, чем в новостях, поскольку на видео выглядела довольно приземистой, несмотря на свой рост. Мужчина был высок, очень строен и по-старомодному бледен; большинство людей решили бы, что его глаза посажены слишком близко друг к другу.