Роман Злотников - Пришельцы. Земля завоеванная (сборник)

Лена легла рядом с ним. Уткнулась носом в пропахшие дымом волосы.

– Любила нас.

– Она такая же, как этот . Или хуже. Знала, чьи мы дети, – и молчала.

– Не надо, – попросила Лена. – Она хорошая была. Просто не хотела, чтобы мы чувствовали себя виноватыми.

– Лен…

– Что?

– Фигня это все.

Ветер бросил в окно первые капли дождя.

– Вить, послушай… Он плохой. Очень плохой. Но он нам нужен. Мы же должны достать лекарство…

Витька уже спал. Или притворялся.

Лена проснулась от холода. Пару секунд таращилась на обшитый вагонкой потолок, соображая, куда это их занесло. Потом память вернулась, заставив ее глухо застонать.

Она повернула голову – и чуть не заорала от ужаса. Витька лежал на полу, скрестив руки на груди. На левой половине лица расплылось черное пятно.

Нет. Нет, этого не может быть!

– Витя… – выдохнула она.

– Лен, да живой я, – равнодушно отозвался он. – Папа ушел.

– Давно?

– Папа ушел, – повторил Витька. И замолчал.

Лена босиком выскочила на крыльцо, подбежала по мокрой траве к остывшим углям кострища. Растерянно огляделась. Сумку Егор забрал с собой. Рюкзак с припасами – тоже, лишь в стороне валялась бутылка из-под воды.

Ушел! Бросил их!

– Может, он пошел на разведку? – бесцветным голосом спросил Витька.

– Наверняка, – торопливо кивнула Лена. – Он узнает, как там все, и вернется. Только знаешь что? Пойдем ему навстречу. Тут недалеко, – километров десять на самом деле, но зачем Витьке знать? – Ты как? Идти сможешь?

Он кивнул.

Они шли. Медленно, то и дело поскальзываясь на покрытых мхом камнях, спотыкаясь о выступающие из-под земли корни. Голова кружилась от терпкого сладковатого запаха гнилой древесины, от тревожной, вязкой тишины – туман, казалось, гасил все звуки. Сквозь облака, затянувшие вершину холма, просвечивала стальная туша корабля.

Они молчали. О нем говорить было нельзя. Об остальном – незачем.

У половины Витькиных знакомых родители были в разводе: как-никак, двадцать первый век на дворе. И Лена просто не могла взять в толк, почему Витька так тоскует по отцу, которого, считай, никогда и не видел. Брат выдумывал бесконечные истории про папу-спецназовца, которому запретили видеться с близкими, донимал Лену бесконечными расспросами о том, каким был Егор (как будто она помнила!), собирал деньги на билет, надеясь все-таки выпытать у мамы заветный адрес.

Тогда, в больнице, Лена даже не узнала Егора после девятилетней разлуки. А Витька сразу, непонятно как, понял, что вот этот сутулый очкарик в больничном халате, наброшенном поверх потертой кожаной куртки, – это и есть папа. И с радостным криком бросился к нему, с легкостью променяв свои мечты о героическом отце на этого невзрачного, затравленно озирающегося мужичонку.

И ведь он любил его не за что-то конкретное. Чтобы завоевать Витькину собачью преданность, Егору достаточно было просто быть .

Тишину прорезал сухой треск автоматной очереди. Кто-то закричал там, наверху, – человек или серый? – но крик почти сразу оборвался.

И опять стало тихо.

– Это он, – побледнел Витька. – Папа.

Лена стиснула зубы. Век бы его не видеть – но, черт возьми, ради Витьки надо туда пойти.

Еловая ветка больно хлестнула Лену по лицу.

Корабль, похожий на стального ската, высился над поляной. В боку зияло небольшое – метр на полтора – отверстие, затянутое мерцающей сиреневой завесой.

В примятой траве у входа в корабль лежали несколько серых. Их фигурки казались ненастоящими, игрушечными – то ли из-за цвета крови, то ли потому, что, когда зла становится слишком много, оно уже не вызывает никаких чувств.

Людей на поляне не было. Егор курил, опершись о ствол березки. Рукава рубашки были закатаны, как после тяжелой работы.

– А вы что тут делаете, зайчатки? – удивился он. – Я тут решил сбегать за лекарством, пока вы спите. Думаю, пусть отдохнут – нам же еще обратно пробиваться. А вы… Постойте. Вы что, подумали, будто я вас бросил? Что, правда? Так и решили? Ну вы даете! Я же люблю вас, дурашки. Как бы вы меня ни огорчали.

Он наклонился, расстегнул сумку, доверху забитую пробирками с лекарством. Вытащил одну, посмотрел сквозь нее на затянутое тучами небо:

– Ну, подходи, старик. Будем лечиться.

– Зачем тебе столько? – спросил Витька.

– Мне? Да незачем, – пожал плечами отец. – А вот кому другому, может, и пригодится.

– Ты что, торговать ими будешь? Так же нельзя!

– Поверь, можно. – Он отшвырнул окурок. – Они, дебилы, все это даром раздавали. Предложили мне лететь с ними и бить каких-то злодеев. Мол, я завоевал это святое право в честной конкурентной борьбе. А я говорю: и на кой мне ваши войнушки? Так забавно: сгребаю их добро в сумку, а они только глазами моргают. Они же у нас паиньки…

Лена бросилась на него с единственным желанием – убить. Он отшвырнул ее, как пушинку. В затылке словно что-то взорвалось, глаза заволокло красной пеленой.

Пальцы зашарили по мокрой траве. Лена попыталась закричать, но из горла вырвался лишь хрип.

Он уходил – жуткая тварь из леса, которой не место среди людей. Уходил с лекарством, с оружием, унося последнюю надежду…

Над ухом прогрохотал выстрел.

И снова стало тихо.

Они появились словно из ниоткуда. Трое серых склонились над Егором, оживленно залопотали. Двое других подбежали к Витьке. Один осторожно подобрал пистолет, который выпал из разжавшихся пальцев, другой закатал рукав свитера и вколол что-то в почерневшую вену.

– Витя, – прошептала Лена. Просто чтобы что-то сказать. Попробовала подняться на ноги, но ничего не получилось.

К ней подошел серый. Присел рядом на траву.

– Сильный! – Он ткнул пальцем в сторону Витьки. – Герой!

Потом, подумав немного, дотронулся до плеча Лены и повторил – уже не столь уверенно:

– Герой.

Он странно выговаривал звуки – раздельно и очень быстро, но четко. И, видимо, был очень горд своими лингвистическими способностями.

– За что вы так с нами? – спросила Лена.

Серый замер. Неумело растянул тонкие губы в подобие улыбки.

– Не опасно. Не смерть. Краска. Скоро уйдет.

Ах, ну да. Если серые в принципе неспособны причинять вред, то как бы они смогли создать смертельный вирус? Выходит, вся эта космическая чума – фальшивка, бутафория. А что, сработало ведь. Подопытные мышки резво помчались по трупам к вожделенному спасению. И ни одна, черт, ни одна не захотела остановиться и понять…

– Лен, смотри.

Витька держал в руке карточку. С фиолетовыми полями.

Улыбающийся человечек с забинтованной головой лежал в медицинской капсуле. Рядом, подняв большой палец, топтался серый в образе доктора (шапочка с красным крестом, стетоскоп на шее). На следующей картинке человечек, успевший разжиться скафандром, позировал на фоне горящего города – из воздетых к небу ладоней били лучи света. Следующий кадр – золотая статуя человечка, окруженная коленопреклоненными серыми.