Сергей Снегов - Люди как боги (сборник)

И я напомнил, как попал к нам Оан. Он хотел вынырнуть в иные миры в каком-то обратном времени. Если объяснение правильно, то оно удивительно, ибо противоречит тому, что мы пока знаем о течении времени во Вселенной. Все спутники Оана погибли, он один уцелел. Не вторая ли удивительность? Он не только выкрал звездолет, конструкция которого и нам неясна, но и сумел вырваться на нем в космос, отыскал коллапсирующую звезду, ринулся в ее недра, вырвался из ее смертельных объятий – не слишком ли длинна цепочка непонятностей? И все эти действия, превосходящие умения и знания людей, демиургов и галактов, совершены представителем полудикарского народа! Не самая ли это большая из странностей? Кто он среди своих? Свой или чужой? Он сказал, что Жестокие боги живут на Арании в облике аранов. Вот он кто, этот паукообразный мыслитель и инженер, – лазутчик рамиров в стане аранов! Разведчик – такова его сущность, замаскированная внешней благопристойностью.

– А познакомившись с нами, Оан сменил профессию соглядатая среди аранов на ремесло соглядатая среди нас, – продолжал я. – Он, конечно, не мог трансформироваться в человека, демиурга, галакта, ангела или дракона. Нас мало – мы сразу бы его вычислили. Но разгадывать наши планы, выводить из строя наши машины в своем прежнем облике – это он мог. А теперь я докажу, что Оан не только грязный шпион, но и гнусный террорист. Он виновник смерти Лусина! Обернитесь к экрану.

На экране появилась сцена гибели Лусина.

– Я много раз разглядывал ее в одиночестве. Меня постоянно мучило ощущение, что я чего-то не ухватываю, не замечаю главного, не вижу основного. И, только возвратившись на «Козерог» после катастрофы со звездолетами, я понял, где решение загадки.

Я взял многоканальный хронометр, друзья. Одни каналы настроены на наши индивидуальные поля, другие ведут поиск полей неизвестных. Смотрите на экран! Вот Лусин и вцепившийся в него сберегатель. Проверьте концентрацию ваших полей на Лусине – не правда ли, высокая синхронность? А вот Лусин сбрасывает поле, разящее бросившихся на него ускорителей, и сам рушится в печь от рывка вцепившегося арана. Вот снова Лусин вызывает охранное поле. Проверьте время, друзья! Лусин вызывает спасительное поле за одну десятую секунды до того, как замыкаются контакты печи. Одной десятой секунды вполне достаточно для спасения! Но поле не появилось, смотрите, смотрите: оно есть – и его нет! Оно заблокировано чужим полем, неожиданным полем – наши приборы не засекли его, но оно есть, оно затормозило наши поля: время вызова поля и время действия разделены одной десятой секунды – невероятно длительный интервал! А рядом, взгляните и на это, стоит Оан, ровно одну десятую секунды, именно эту одну десятую стоит неподвижно, а потом делает движение в сторону – и с точностью до микросекунды движение его совпадает с исчезновением тормозного поля. Кто, как не он, прогенерировал тормозное поле, погубившее Лусина? Через кого, как не через него, вырвался на одну десятую секунды невидимый тормоз?

Я с вызовом оглядел собравшихся. Граций покачал головой:

– Эли, твои соображения впечатляющи, но прямые доказательства отсутствуют. Наши анализаторы не обнаружили противополя Оана. И вообще ни один аран не способен порождать силовые поля.

– Присмотритесь тогда к другому кадру! Ударило наше концентрированное в Лусине поле – аранов расшвыривает, точно камни из пращи. Лишь один стоит неподвижно, как чугунная статуя на легком ветерке. И этот единственный – опять Оан! Сделайте элементарнейший расчет: сколько должен весить Оан, чтобы вот так, не качнувшись, устоять.

Ольга быстро сказала:

– Не меньше ста пятидесяти тонн!

– Ста пятидесяти тонн, друзья! А Оан не весит и ста килограммов! Неужели и это неубедительно?

– Адмирал, вы показываете нам причину гибели Лусина. Но то, что убило, не всегда убийца, – заявил Ромеро. – Во всяком случае, в преступном смысле. Я бы предложил поговорить с самим Оаном.

– Дружески беседовать с убийцей Лусина? Приятельски расспрашивать его?

– Зачем дружески? Зачем расспрашивать? В старину для подобных бесед существовал деловой термин «допрос». Допросы бывали с пристрастием и без него. Хорошо бы провести Оану допрос с пристрастием. И провести его должны вы в роли следователя или прокурора, а мы будем присутствовать в качестве тех фигур, которые в древнем суде назывались судьями, народными заседателями, адвокатами, а также свидетелями и зрителями.

– Странные порядки существовали в вашей древней истории, – промолвил Граций. – Расспросы и допросы, с пристрастием и без, судьи, заседатели, прокуроры, адвокаты, свидетели, зрители… Вы, наверное, очень увлекались судейскими зрелищами. Вероятно, они относились к театру, которым ваши предки, кажется, тоже увлекались?

– Вот уж к театру судьи и прокуроры не имели отношения, – заверил его Ромеро. – Это, впрочем, не относится к зрителям. Зрители в театрах бывали, особенно когда актеры в пьесах играли преступников и прокуроров. Это всегда было захватывающе интересно.

Ромеро, наверное, еще разглагольствовал бы о древних обычаях, но Олег вернул нас к теме разговора. Было решено провести допрос завтра. Нетерпеливый Камагин хотел немедленно вызвать арана, но на это не согласился я: надо было подготовиться.

– Поговорим теперь о луче, поразившем «Телец», – предложил Олег.

О луче говорить было нечего, о луче мы ничего не знали. Я повторил то, что уже объяснял Ольге: рамиры начали войну, луч – их истребительное оружие, таким же лучом они уничтожили эскадру Аллана. Ольга заметила, что если так, то невидимые противники искусно варьируют его силу: экипажи первой эскадры погибли, а звездолеты возвратились на базу, ни один из автоматов не сбился с курса. С «Тельцом» расправились страшней – он начисто испепелен. Удар по Красной был еще беспощадней: там погибало космическое светило, а не крохотный, по космическим меркам, корабль. Надо смотреть правде в глаза: защиты против такого оружия мы не имеем!

– Задержись, адмирал, – сказал мне Эллон, когда все стали расходиться. Я, по обыкновению, присел на лапу дракона. Эллон сказал, жутко искривившись: – Ты меня убедил: Оан – посланец рамиров. Но не легкомысленно ли устраивать открытый допрос? Если Оан тот, за кого его принимаем, он ответит расправой с нами.

– Почему ты не сказал этого на совещании?

Он покривился еще презрительней:

– Я не поклонник больших совещаний, которые так обожают люди. У меня есть личная причина говорить наедине. Поразмысли, адмирал. Допрос может накликать новое нападение. У меня нет страха смерти, который так силен в вас и галактах. Мы, демиурги, в этом смысле совершеннее. Но мне жаль Ирину… И тебя жаль, адмирал.