Алексей Бессонов - Заложники Волка

– Это еще почему?

– Почему-почему… Хотя бы потому, что мои парни закончили расследование по благотворительному обществу «Райская долина», зарегистрированному в Метрополии, и выяснили, что данное общество является собственностью ряда лиц, в число которых входят поверенные, связанные с лидерами сенатских левых. Да-да, с теми самыми, которые, по некоторым слухам, готовы идти до конца.

– И все эти события, – Йорг изобразил ладонями некую сферу, – взаимосвязаны?

– События, происходящие на Кассандане – бесспорно. И сейчас мне предстоит переломать руки и ноги в попытках сообразить, где они нанесут удар. Это такая большая игра, Йорг, что мы в ней – даже не мухи…

Макс допил свой бокал и поднялся.

– Я переговорю с Лосевым – прямо завтра, с утра. Но иметь какие-либо дела с Харрисом я отказываюсь. С меня хватит этого вранья и уловок. Хватит!

– Погоди, – Йорг остановил его уже в дверях, – еще минуту. У тебя есть кто-нибудь в Биотехе?

Фарж прищурился, размышляя:

– Навскидку я не вспомню. У меня лично – нет, но что там по старой агентуре отдела, – да хрен его знает. Тебе срочно?

– На завтра.

– Завтра так завтра.

Вечером Йорг долго ждал Нину с ужином, потом вздохнул и сел за стол в одиночестве. Вскоре от нее пришло короткое сообщение: «Извини, у нас проблемы на судне. Найду тебя через пару дней». Детеринг собирался уже набрать ее код, но потом подумал, что если с катером и в самом деле что-то случилось, то дергать Нину не стоит. Разберется – сама появится.

Когда он стоял возле веранды с последней на сегодня сигарой, прошел вызов от Монсальво.

– У нас тут все, как ты и предполагал, – с легким смешком сообщил генерал, – Его Превосходительство отказывается назначать генетическую экспертизу и вообще давать делу какой-либо ход. Барахло перевезли в Боровки, и завтра оно пойдет на уничтожение.

– Вы предполагаете писать рапорт? – осторожно поинтересовался Детеринг. – Или пусть все идет, как идет?

– Ты на удивление разумен, – хмыкнул Монсальво. – Но твоему корешу Максу я только что велел иметь это дело в виду, особенно в контексте близких выборов.

– Ясно, – ответил Йорг. – Я понял вас…

Значит, Поляков не желает обследовать контейнер и его содержимое на предмет поиска пусть старых, но, возможно, сохранившихся «следов» тех людей, которые имели с ним дело. А экспертиза могла бы дать многое, да вот Его Превосходительству, по-видимому, сейчас не до того. Он что, тоже получил некие распоряжения относительно выборов в кассанданский сенат?

Йорг хорошо помнил слова, услышанные им от Монсальво год назад: «Большая игра будет разворачиваться в нескольких старых колониях…»

И от результата этой самой игры зависит ближайшее будущее Империи Человечества.

…Утро Йорг начал с тщательного изучения досье доктора Пибоди. Для себя он решил, что именно Пибоди будет первым из числа друзей покойного Гофмана, до кого он попробует достучаться. Ученый, конечно, запросто может послать его куда подальше, но если хорошо подготовиться к встрече, то вполне можно подобрать такие слова, на которые ему нечего будет возразить.

Дуглас Леонард Пибоди, судя по огромному количеству доступных материалов, был человеком весьма публичным. Его имя то и дело мелькало в списках участников различных научных конференций, лабораторных мастер-классов и, что заставило Йорга иронически приподнять бровь, светских раутов, на которые съезжались сливки кассанданского общества. Его специализацией была микробиология, однако много времени Пибоди уделял проблеме экспресс-терраформирования; на исследования в этой области некоторые колонии выделяли огромные средства, так как были крайне заинтересованы в заселении своих «внутренних» миров. Пибоди уверял, что уже совсем скоро представит технологии, при помощи которых не менее тридцати процентов планет, находящихся в термическом «поясе жизни», могут быть терраформированы, причем в срок, исчисляющийся буквально несколькими столетиями. Бюджетные комитеты Сената Человечества столь безумный оптимизм не воспринимали вовсе, но колонии уже давно жили своей жизнью, не очень-то желая интересоваться мнением Метрополии в таких ерундовых вопросах, как выделение пары-тройки миллиардов волшебнику, убедительно рассказывающему о «яблонях на Марсе».

«Похоже, он действительно верит в то, что говорит, – с удивлением подумал Детеринг. – Но значит ли это, что ключик к нашему профессору именно здесь?..»

Если сегодняшняя жизнь Дуга Пибоди казалась вполне прозрачной, то вот о его флотской службе Йоргу, как бы он ни старался, выудить удалось совсем немного. Под конец войны молодой Пибоди добровольцем вступил в ВКС и после сдачи экзаменов на первый офицерский чин служил начальником лаборатории в большом госпитале на Авроре, потом последовал перевод на Кассандану в некий «Центр сложных патологий». Сложными патологиями Пибоди занимался всего лишь пять лет, после чего был уволен в чине майора по состоянию здоровья. Что именно скрывалось под вывеской этого самого «Центра», Детеринг выяснить не смог. Впрочем, на такую удачу он особо и не рассчитывал, важно было другое: на Кассандане когда-то действительно существовала секретная флотская лаборатория, о которой говорила Нина.

Покончив на время с Пибоди, Йорг взялся за Майкла Соллера, который теперь интересовал его ничуть не меньше, и почти сразу же, едва выйдя по своим каналам доступа на флотское досье профессора, в волнении потянулся к кофеварке.

Майкл Иеремия Андреас Соллер закончил медицинский факультет академии «Ост» и по собственному желанию был зачислен в Исследовательский Корпус ВКС. Служил бортврачом в Отряде Астрофизических Изысканий. С началом войны ушел в один из линейных легионов, в итоге дослужился до должности начмеда корпуса. Незадолго до окончания боевых действий – Кассандана, «Центр сложных патологий» и, так же как было у Пибоди, скорое увольнение по состоянию здоровья.

«Что за чертовщина у них там происходила, если офицеры-исследователи пачками увольнялись по болезни?» – подумал Детеринг.

За следующие полчаса он обнаружил еще несколько медиков ВКС, имевших отношение к таинственному кассанданскому «Центру» – и у всех причина увольнения была одной и той же.

Ни Империя Человечества, ни кто-либо из ее союзников никогда не имели ничего похожего на биологическое оружие. Во-первых, оно находилось под негласным запретом: давние легенды об ужасах, пережитых цивилизациями, которые решились на трансгенный путь развития, довольно жестко ограничивали любые изыскания в этой области, а во-вторых, ни один штабной ум не брался просчитать последствия применения подобной мерзости. В то, что Флот решится этими запретами пренебречь, да еще после окончания войны, Детеринг не верил. Скорее уж наоборот – здесь, на Касандане, искали способы противодействия некоей опасности…