Екатерина Белецкая - Священный метод

– Знаешь, а я ведь тогда так и не понял это Веткино стихотворение, – произнес Ит спустя минуту после того, как Ри закончил читать. – Только теперь понимаю. Чувствую, правильнее сказать. У меня ощущение…

– Что мы сейчас находимся внутри «Нефилима», – закончил за него Ри. Ит согласно кивнул. – Именно так оно и есть. Ит, что делать будем?

– Не знаю. Может быть, нам следует просто войти внутрь? – В голосе Ита звучало сомнение. – Сначала мы, потом ребята.

– Я чувствую, что чего-то не хватает. – Ри задумался. – Он словно на грани, этот портал. Понимаешь? Словно кто-то держит палец на курке, и не хватает последнего усилия, чтобы этот курок нажать.

– Да, все вместе мы к нему не подходили, – согласился Ит. – Надо будет попробовать. Ри, сколько в запасе времени?

– Четыре часа. Даже чуть меньше. Что с мальчиком будем делать?

– Думаю, мы его отнесем поближе к своим, и как-то надо дать знать, что он там. Потом – в портал, видимо. А что?

– Плохо. Потому что времени действительно мало. Вот что. Я думаю, что сначала следует попробовать активировать портал, и только потом – заниматься им.

– Ри…

– Потому что, если мы будем пробовать иначе, нас прямо тут возьмет Официальная, ты понимаешь? Эй, доктор, опомнись! Они кокнут и нас, и мальчика за милую душу!

– А ты понимаешь, сколько крови он потерял? Пока мы будем возиться, он запросто может умереть! А ему всего тринадцать лет, он действительно ровесник Ромки!

– Ит, я всё понимаю, но мы должны хотя бы попробовать. И потом, вы же ему что-то сейчас переливаете?

– Мы ему переливаем смесь, которая позволяет держать давление, снижает последствия шока и компенсирует кое-какие мелочи. Крупные раны обработали. Но у нас только полевые диагносты, и ничего больше нет. А у него может быть что угодно после такой аварии. Внутреннее кровотечение – в том числе. Вообще, это всё очень странно. – Ит задумался. – Что это за патрули такие? Почему в этих патрулях работают дети? Что тут вообще происходит?

– Некогда разбираться, – отмахнулся Ри. – Так, сходи к народу, посмотри, как дела, и тащи их сюда.

– Всех?

– Всех. И Мотыльков тоже. Если портал заработает, мы всегда сможем запустить его снова тем же составом. Нужна проверка.

Ит ушел в темноту, а Ри остался стоять возле стены тьмы – портала. Вскоре Ит вернулся. Почему-то один. Ри хотел было высказать ему то, что сейчас думал, но Ит остановил его взмахом руки.

– Так, у нас неприятности. Кир только что снял двух взрослых мужиков с автоматами, – сообщил он. – Они шли сюда. Явно целевым образом.

– В смысле – снял? – опешил Ри.

– Положил поспать под кустиками. Через пару часов проснутся. Ри, скажи мне, зачем в совершенно пустом заброшенном месте едва ли не в центре города ходят люди с оружием?

– Понятия не имею, – пожал плечами Ри.

– Вот и я тоже. Но мне это совсем не нравится. Ладно. Сейчас подойдут остальные. Но надо торопиться, потому что я сильно подозреваю, что этих двоих скоро начнут искать.

Эксперимент ничего не дал.

Постояли несколько минут рядом с порталом, посмотрели на пульсирующую тьму. Ничего. Всё то же самое – ощущение взведенного курка, ожидания, и больше ничего. Совсем.

– Черт-те что, – ожесточенно сказал Ри. – Я уже и так думал, и этак. Не понимаю.

– Может быть, мы неправильно думаем. – Ит повернулся к нему. – Тогда… когда я случайно открыл тот первый портал, на Орине, я думал знаете о чем?

– И о чем же? – спросил Кир.

– О любви. Точнее, о том, что её у меня больше не осталось. О том, что я приношу себя в жертву, добровольно, сам, лишь бы больше не было этого чудовищного чувства. Понимаете?

Ри медленно кивнул, остальные тоже.

– Любовь – это священный метод, для всего и вся, который нам доступен. И только она одна, потому что больше у нас на самом деле ничего нет. Странно звучит, да? Сам знаю, что странно. Но это неважно. Важно другое. Всё, что мы делаем, мы делаем только ради неё.

– Верно, – кивнул Ри. – Именно так оно и есть.

– И что бы нам дальше не пришлось делать, будет тоже ради неё, – Ит замолчал. – Может быть, нам стоит подумать об этом?

– Можно попробовать, – пожал плечами Кир. – Так, народ. Пойдемте, проверим мальчишку и вернемся пробовать дальше. Мне не по себе, что он там уже пятнадцать минут один.

К месту, где оставался Агат, они возвращались в молчании. Тьма сгустилась, и даже рауф с их острым зрением стали видеть не очень хорошо. Единственным, что хоть как-то помогало находить дорогу, был слабый отсвет городских огней от низких, тяжелых туч, которые сейчас закрывали собой всё небо.

На месте стоянки они обнаружили двух спящих под кустами военных, валяющиеся на земле носилки… и пустую подстилку, которую они наспех сделали для мальчика.

Агата не было.

– Сбежал… – только и сумел сказать Кир. – Вот тебе и обезболили. За ним!

– Стой, – приказал Ри.

– Почему?!

– Стой. Кажется, я понял.

Агат, пошатываясь, брёл по подлеску, то и дело спотыкаясь о колеи и рытвины. Левая поломанная нога идти не хотела и приходилось её подволакивать, заставлять двигаться. В груди что-то хрипело и булькало, совсем как в той игре, в которую они играли с Владкой, только там это было смешно, потому что так булькала большая говорящая жаба, а сейчас эта жаба сидела у Агата в груди, и ему неприятно было, что она там нагло развлекается и мешает ему двигаться.

Стояла совершенно непроглядная темень, но Агат, который был тут сто раз, понимал, что ориентироваться нужно по шуму реки и по далекому отзвуку идущих по проспекту машин. Он брёл и брёл, и звук машин становился всё ближе и ближе. Ушел, думал Агат. От демонов ушел. А они, видать, боятся уходить далеко от восемнадцатой точки, которая, наверное, двери в ад – откуда же еще такие демоны могли взяться? Домой небось захотели. Потому что холодно у нас, а в аду, говорят, жарко. Вот и хотят туда, где им место. Пришли, крови его, Агата, попили… сволочи… и теперь обратно желают. Он спотыкался, падал, поднимался – и звук машин, звук спасения становился всё ближе.

Он и сам не понял, как очутился возле ангаров, в которых стояли «пауки» – но как-то очутился и свалился на землю, едва добрел до косого прожекторного луча, освещавшего главную площадь. К нему бежали, кто-то помог сесть, кто-то уже протягивал фляжку с водой…

– Так, разойтись всем, – приказал грубый голос. – Агат, доложить по форме.

Борисыч, понял Агат.

– Авария случилась, Дмитрий Борисович, – пробормотал он, а жаба в груди издевательски квакнула. – «Паука» разбил. На восемнадцатой точке. А еще там демоны, Дмитрий Борисович! Четверо!.. Я от них… убег. Они там рядом с точкой сидят, ждут чего-то.

– С чего ты взял, что это демоны? – прищурился старшой. Было ему лет двадцать шесть, солидный мужик, крупный.