Джон Скальци - Люди в красном (сборник)

– Ты просто бесишься: Дженкинс выдал нам, что ты трахаешься с Керенским, – заметил Хестер. – А ты уже, между прочим, перед всеми нами его отшила.

– Ну и что с того? – вспыхнула Дюваль. – У меня тоже, между прочим, надобности.

– У него ж недавно было три венерических, – напомнил Финн.

– Уж поверьте, я его заставила пройти курс антибиотиков, – сообщила Майя и, глянув искоса на Даля, добавила: – И не надо наезжать. Захотелось мне. А из вас ведь никто не позаботился.

– Я в лазарете валялся, когда ты закрутила с Керенским, – возразил тот. – Так что не надо меня винить.

Дюваль ухмыльнулась:

– И вообще меня не это задело, а то, что Дженкинс сказал потом. Помните?

«Вас не просто убьют мимоходом. Аудитории недостаточно гибели случайных бедняг. Время от времени нужно изобразить смерть того, кому можно сопереживать, кого зрители уже узнали. Потому сценаристы берут второстепенного персонажа, развивают его, представляют его зрителям как полноценного героя и потом – бац! Вот ваша судьба, ребята. За вами интересные истории. Потому, наверное, смерти каждого из вас посвятят целую серию».

– Это уже ересь посложнее, – прокомментировал Финн.

– Тебе легко говорить, – пожаловался Хестер. – Я из вас один без интересной биографии. Ничегошеньки за душой. Когда в следующий раз попаду в группу высадки, меня точно прикончат. Я обречен!

– Видишь, я об этом и говорил, – заключил Финн, глядя на Даля и указывая на Хестера. – Своим бредом ты уже подчинил этот слабый больной рассудок.

– А ты, значит, одинокий глас здравомыслия? – улыбнулся Даль.

– Да! И хорошенько подумай об этом. Я самый безответственный из всех, кого я знаю. И среди вас я – голос разума. Маяк адекватности. Честное слово, ненавижу поучать уму-разуму. А что остается?

– Слабый больной рассудок, – пробормотал Хестер.

– Ты ж сам хотел называть виски – виски, – добавил Финн.

Телефон Дюваль запищал, и она вышла. Вернулась бледная.

– Ну вот это уже, на мой вкус, чересчур странное совпадение, – пробормотала она.

– Что такое? – нахмурился Даль.

– Керенский звонил. Меня зовут на брифинг со старшими офицерами.

– И зачем? – осведомился Хэнсон.

– В бою с повстанцами двигатели «Интрепида» пострадали, поэтому эскортировать звездолет понтифика выслали другой корабль. А он только что атаковал звездолет понтифика и вывел его из строя.

– И что это за корабль? – спросил Даль.

– «Нант». Я служила на нем до назначения на «Интрепид».

– Энди, поверь мне, – увещевал Финн, идя вместе с Далем к кубрику Дюваль, – она не хочет с тобой говорить.

– Откуда тебе знать?

– Я знаю!

– Да? И откуда?

– Я видел ее сразу после брифинга. И она сказала, что, Богом клянется, если увидит тебя – сломает нос.

Даль улыбнулся.

Они зашли в кубрик Дюваль и обнаружили ее в одиночестве сидящей на койке.

– Майя! – позвал Даль.

– Энди! – воскликнула Майя, встала и нанесла удар.

Даль свалился на палубу, держась за нос.

– Я ж тебе говорил! – возопил Финн и, глянув на Дюваль, добавил: – Я ему говорил, честное слово!

– Я думал, ты шутишь! – выдохнул поваленный Даль.

– Фома ты неверующий, – качнул головой Финн.

Даль посмотрел на руку – крови не было.

– За что? – спросил он у Майи.

– За конспирологические теории.

– Они не мои. Они Дженкинса!

– Господи боже, да мне трижды наплевать, чьи это теории! – взорвалась она. – Я сидела на этом чертовом брифинге, выкладывала про чертов «Нант» и думала все время, мать его, это та самая серия, где мне сдохнуть назначено! Смотрю на Керенского, а он меня прям ест глазами, будто женушку любимую, а мы всего-то потрахались! И тогда понимаю: мне и в самом деле кранты, потому что эта сволочь в меня втюрился, я его любовь, и потому меня кончить – самое то! Тогда эта падаль сможет красиво погоревать в конце серии!

– Майя, не обязательно случится именно так, – заметил Даль, пытаясь встать.

Она снова швырнула его на пол.

– Заткнись, Энди! Лучше просто заткнись! Ты не понимаешь. Не важно, случится именно так или не именно. Важно то, что я поддаюсь вашей гребаной паранойе! Теперь не могу отделаться от мысли, что в следующей миссии сыграю в ящик. Все время думаю! Кажется, звоночек уже прозвенел и никуда не деться! Это со мной из-за тебя! Мать твою! Спасибо тебе огромное!

Дюваль опустилась бессильно на кровать, разозленная и растерянная.

– Прости, – выговорил Даль спустя минуту.

– Простить? – Дюваль хохотнула. – Энди, боже ж мой!

– Что случилось на брифинге? – спросил Финн.

– Я рассказала про «Нант» и его команду. Там то ли календрианский шпион, то ли перебежчик, сумевший взломать системы управления огнем, обстрелять корабль понтифика и отключить всю связь. После обстрела с «Нантом» никакой связи.

– Зачем засылать шпиона на «Нант»? – спросил Даль. – Ведь сопровождать понтифика назначили «Интрепид».

– Наверное, повстанцы знали, что «Нант» назначен в резерв, – ответила Дюваль. – На него шпиона заслать гораздо проще, чем на флагман Вселенского союза. То есть повстанцы шлют звездолет атаковать нас, наносят повреждения, и «Нант» оказывается в идеальном положении, чтобы обстрелять понтифика. И еще кое-что на твою мельницу. – Дюваль ткнула пальцем в Эндрю. – Когда мне сказали про шпиона, я тут же и подумала: за сколько ж времени нужно было внедрять своего человека на «Нант»? Как далеко планировать? Как можно узнать заранее, что «Нант» назначат поддерживать «Интрепид»? Ведь наше командование решило это всего пару дней назад. Как такое вообще возможно? А представляешь, что я подумала потом? – Она глянула с яростью на лежащего Даля. – Я подумала: лучше бы им подредактировать сценарий!!! Мать честная! Вот тогда я решила дать тебе в бубен при первой же встрече.

– Дженкинс же говорил, что шоу, на его взгляд, не самое удачное, – заметил Даль.

Майя занесла кулак.

– Энди, не заставляй меня снова бить.

– Разведмиссия? – догадался Финн.

– Да. И я в ней. «Нант» не отвечает на запросы, двигатели не работают. «Интрепиду» поручили расследовать ситуацию и защитить звездолет понтифика от новых атак. Я служила на «Нанте» в десантной команде, потому я, естественно, проводник группы высадки. И я, скорее всего, погублю всех ее членов. Спасибо, дорогой друг Энди. Я теперь свято верю, что сдохну последней из команды, потому что именно тогда моя кончина от пули промеж глаз станет самым драматичным моментом серии.

– Когда прибываем на место? – спросил Финн.

– Через два часа. А что?

Финн выудил из кармана продолговатую синюю таблетку.

– Возьми.

– Что это? – спросила Дюваль, присматриваясь.

– Подниматель настроения, сделанный из растения оринкс. Слабенько, но эффективно.