J.M. - Конфигурация

Но в отношении Нира и Лонолона я имею в виде не это, а личное знакомство. Тем не менее, проявлять чрезмерное любопытство я не стал. У всех нас есть право оставлять что-то в тайне даже от своих друзей.

Проведя в обществе Смотрящих какое-то время, я понял, что все-таки они не во всем подобны другим своим собратьям. В них есть замкнутость, погруженность в себя. Точнее, не столько в себя, сколько через собственные чувства - в то самое "присутствие вселенной", о котором упоминал Лонолон.

Я почти понял, что это значит. В Горах, особенно рядом со Смотрящими, даже я, менее восприимчивый, чем коренные нигдеанцы, в полной мере ощутил себя не больше чем каплей в огромном, безграничном океане жизни. О "коренных" нигдеанцах я говорю потому, что к этому времени начал считать себя тоже нигдеанцем, настолько этот мир стал мне близок.

В последний день пребывания на вершинах, перед тем как начать спуск, мы с Лонолоном остановились в одном из "сердец вихря". Потом появились Нир и двое безымянных. Мне казалось, что где-то поблизости собрались и другие Смотрящие, только мы их не видим.

Так, все вместе, мы просидели там всю ночь. А утром, когда из-за облаков показался Киорин и осветил горные вершины, я и мой спутник отправились в обратный путь, такой же нелегкий, как и восхождение.

После этого мы долго путешествовали вдвоем, не расставаясь, потому что ни он, ни я не нуждались тогда в одиночестве. Это было хорошее время, наверное, самое лучше. Я все больше узнавал и любил мир Нигде.

Иногда Лонолон рассказывал мне нигдеанские легенды и предания. Особенно запомнилась притча о Линн До, одном из первых Смотрящих.

Однажды Линн До сидел темноте, которую разгонял лишь крошечный светильник. Некто спросил Лиин До, зачем ему нужен огонек, который дает так мало света? Почему бы не потрудиться найти себе хороший фонарь? Лиин До ответил, что дело не в светильнике, а в его отблеске. И когда спрашивавший взглянул в глаза Линн До, увидел, что в них отражается вся вселенная.

В этой истории - весь мир Нигде, все нигдеанцы.

Каждый день в утренний час Лонолон, устремляя вдаль спокойный лучистый взгляд, вслух произносил несколько слов, которые я про себя называл молитвой, хотя знал, что такое определение неверно. Это было похоже на краткую песнь, смысла которой мне не передать. В ней звучала благодарность миру за его существование.

Когда Лонолон снова заговорил о том, чтобы пойти заранее намеченным путем, цель заинтересовала меня еще сильнее, чем в прошлый раз.

- Мы посетим Лэйтерлон, Город Света, - сказал он.

- Город Света? - переспросил я, и только теперь впервые задумался о смысле имени моего друга. В нигдеанском языке одно и то же понятие может выражаться множеством слов. Усвоить даже часть их них было не так-то легко. - Получается, твое имя означает "Свет света"?

- Лонолон Иофаравэт, Свет света, загорающийся в темноте.

Нигдеанские города к тому времени мне видеть уже приходилось. Нивиин, опору Запада, Эвенримт, город на острове, и другие. Ни в одном из них никто не жил, но разрушенными они не были.

Но о Лэйтерлоне разговор особый. Это бывшая столица Нигде, покинутая миллионы лет назад - несколько цивилизаций за такой срок могли бы сменить друг друга. Конечно, и в Лэйтерлоне многое переменилось, но губительное действие времени не коснулось его. Хотя за пределами обычного течения дней и лет Город Света не находился, не выглядел застывшим или, тем более, мертвым. Дыхание Лэйтерлона не затихло, и он оставался таким же новым, как в момент своего создания. Жители оставили его как постоянное место пребывания, но его не оставила жизнь. Я бы назвал Лэйтерлон одиноким городом.

Порой нигдеанцы заходят туда, чтобы окунуться в особую энергию этого места. Она сродни той, что ощущается в Горах, только не такая запредельная и величественная, более светлая. А еще Лэйтерлон существует как символ связи времен и исправления ошибок прошлого.

Можно сказать, что ничего особенного в нигдеанской столице нет. И это правда. Она стоит на земле - не то что облакоподобные мегаполисы Киралы и Лимидии. В ней не увидишь ярких красок и причудливых форм дарфенского Оганга. Но где все они теперь, эти Оганги о Киралы?..

Вычурности в Лэйтерлоне не найти, но он - чудо. Он величествен, но эта величественность не подавляет, она какая-то понятная и близкая. Она делает тебя лучше.

Четко выраженных улиц и больших площадей в Лэйтерлоне нет. Но впечатление, что находишься в замкнутом пространстве, тупике - не возникает. Напротив, чувствуется свобода и открытость. В городе много высоких зданий простой прямоугольной формы, что создает общее впечатление устремленности вверх, к небу. Назвать материал, из которого они построены, не берусь. Можно сказать лишь, что он гладкий, светлый, с легким перламутровым отливом.

Город наполнен неизъяснимой прелестью. Что делает его таким, когда небо хмурится, когда идет дождь? Что дарит ему красоту без малейшей игры цвета? Лэйтерлон оправдывает свое название. Здесь повсюду свет, чистый и ясный. Нет, я говорю не о какой-то бьющей в глаза иллюминации. Это мягкий свет, похожий на тот, который есть в каждом нигдеанце. Он исходит как бы из самих зданий, и лучи касаются всего вокруг. Он значит так много - куда больше, чем можно увидеть, просто глядя на него.

Лэйтерлон - сердце Нигде. Я вышел из Города Света обновленным и счастливым.

Это были последние мгновения счастья, которому суждено было разбиться вдребезги. И разбил его, уничтожил с легкостью, без всякого труда тот, от кого я никак не мог ожидать такого. Несколько слов, произнесенных с улыбкой, если и грустной, то совсем чуть-чуть...

- Знаешь, Свеф, мир Нигде уходит.

- Что? - не понял я. Смысл сказанного не сразу проник в мое наполненное радостью сознание.

- Уходит на другой уровень бытия. Здесь его скоро не будет.

- Что?.. - снова переспросил я, но уже совершенно с другой интонацией.

- Ты ведь расслышал. И Понял.

Да, я расслышал. И понял, но это не означало, что я могу вот так легко это принять.

- Скажи, что это шутка! Ты же просто пошутил, да?

Он отрицательно покачал головой.

- Нет, нет, нет, - твердил я, как будто словами можно было что-то изменить. - Этого не может быть, я не верю.

- Это давнее решение. Мы сами приняли его. Так надо.

- Нет, не надо! Разве вам не к чему больше стремиться? Разве не осталось тайн, которые стоило бы разгадать?

- Некоторые тайны должны остаться тайнами навсегда. А стремиться можно еще много к чему. Но в этом-то все и дело. Нигде завершит свое существование здесь, не достигнув никаких пределов.

Мне было известно, что смерть нигдеанцам не грозит. Единственная раса, способная к вечной жизни, сама от нее отказывается!