Елена Первушина - Жертва

Рея о детях не думала. Точнее, под влиянием рассказов Евы она тоже придумала для себя план: если доживёт до конца войны, то бросит предохраняться, забеременеет от очередного любовника и родит ребенка, а пока будет беременна, узнает всё для того, чтобы стать хорошей матерью. Теперь она была спокойна: план, как получить то, что Ева называла «женским счастьем», существовал и казался очень простым. Главное было – выполнить его первый пункт – дожить до конца войны, а дальше всё образуется. Лив собиралась учиться, Соня – заняться издательским бизнесом, так что они о женском счастье вообще не думали, само как-нибудь сложится… И вот теперь – прах Сони разлетается в космосе, Лив «замужем» за персонажем сказки «Красавица и чудовище», Рея наслаждается комфортом и одиночеством, а Ева, обрюзгшая, коротко стриженная, по-прежнему водит грузовики, и вокруг ногтей у неё заусенцы…

Это у Евы-то, которая плакала, если, удирая от вражеских истребителей, во время резких маневров ломала один из своих жемчужных ноготков. Один раз она даже набросилась на конвоира, пропустившего истребитель в глубь конвоя. «Защитник! Ты за задницей своей следи, а то потеряешь!» – и вдруг ойкнула, прижала ладонь к губам, покраснела и убежала с палубы. Её родители были фермерами на Деметре – очень добрыми (как рассказывала Ева) и очень строгих правил (как догадывалась Рея). Ева показывала голограммы их бывшего поместья, покинутого, когда её ещё не было на свете, – бережно пронесённую через миллиарды километров пустоты память о навсегда утраченном. Рею тогда поразили растения, высаженные в открытый грунт – десятки и сотни гектаров, отведённых под поля. Какой бессмысленный расход территории! Дочь двух агротехников, никогда в жизни не сажавшая даже горошины в горшок на окне, она строго выговорила Еве – нельзя истощать такое большое количество почвы, нельзя занимать такие территории культурными посадками, нужно оставить природе ресурс на восстановление. Ева вспыхнула – тонкокожая, она легко и густо краснела – принялась, размахивая руками, спорить: её родители производили элитные, экологически чистые продукты, люди приезжали за ними со всей Деметры, а ваша овощная плоть, которая растёт на веретёнах деления… «Ага, вы развлекали богатых, отнимая кислород, пространство и доступную еду у бедных, – поддела её Рея. – А как насчёт мяса? Твои добрые родители предпочитали мясу, выращенному на веретёнах деления, стейк из собственноручно зарезанной коровки? С кровью?» Тут Лив, помнится, даже сняла очки и спросила удивлённо: «Девочки, о чём вы спорите? Даже если Деметра уцелела, вы её никогда не увидите».

Ева тогда выбежала из комнаты. Соня привела её через полчаса, зарёванную, но уже успокоившуюся, они обнялись все вчетвером, попросили друг у друга прощения, хотя за что просила прощения Соня, было непонятно – так, за компанию. А утром был новый рейс, они тогда летали поодиночке, командование почему-то решило, что конвои уязвимы именно из-за того, что кораблей слишком много, и Лив подбили, но она всё же дотянула до корабля-матки, даже не отстрелив груз, только сильно обгорела, так что отдирала руки, оставляя на штурвале пластик перчаток вместе с собственной кожей – Рея никогда не забудет её удивлённые глаза, кресло успело уже вколоть Лив анестетик общего действия, так что боли она не чувствовала, только изумление, но успела уже на носилках, в полусне, завёрнутая в дезодеяло и похожая на мумию пилота Древних, шепнуть: «Передайте Еве, что мне теперь понадобится пудра!». У Евы в самом деле была чуть ли не единственная пудреница в казарме, которой она очень дорожила и по поводу которой Лив постоянно прохаживалась. Рея так и не узнала, шутила Лив тогда или бредила, потому что, когда они встретились в следующий раз, Лив уже ничего не помнила, но зато они все здорово напились на радостях и ныряли с барной стойки в толпу, а конвоиры их с удовольствием ловили, и это был едва ли не последний раз, когда Рея чувствовала на своём теле мужские руки…

Они проигрывали эту войну – корабли технов были лучше оснащены, более маневренны, автоматизированы, так что пилоты управляли ими, оставаясь на корабле-матке, но самое главное – техны могли производить их сколько угодно, а до заводов в глубоком тылу аграри никак не могли добраться. Понимая, что перевес на их стороне, техны вели бои экономно, не тратя силы в прорывах и наступлениях, они просто планомерно уничтожали живую силу противника. И тогда аграри выпустили «оружие последней надежды» – смертельно опасный вирус, который распознавал клетки с Y-хромосомой и встраивался в ДНК. Они слепили тысячи таких вирусов на своей родной планете (только, разумеется, не смертельных, а наоборот, повышающих качества сортов растений и пород животных), так что производство было поставлено на поток. И, очевидно, из-за этого аграри допустили серьезную ошибку. Вирус начинал работать только при достижении в крови высоких концентраций тестостерона, так что для мальчиков, не достигших полового созревания, он был безвреден – и здесь всё было в порядке. Однако вирус не различал своих и чужих. Позже говорили, что один из заражённых пилотов-технов направил свой истребитель на посадочную палубу вражеского крейсера, разбился, но успел заразить людей, подбежавших к нему, и эпидемия перекинулась на флот аграри. Рея не верила – слишком красиво звучало. Вакцина, которую кололи аграри перед запуском вируса, неожиданно оказалась неэффективной, и их солдаты тоже начали умирать. В полевых условиях всё работало не так, как в лабораториях. Заболели даже несколько женщин, и среди них – Соня. Её грузовик так и не посадили, когда из кабины перестала поступать телеметрия системы медицинского контроля, его просто расстреляли из бортовых орудий – яркая вспышка на фоне звезд, и всё. Лив тогда сказала: «Schicksal». Она вообще изучала древние языки, но это был первый раз, когда Рея услышала от неё иностранное слово. Она поняла, почему Лив выбрала его, только по-немецки слово «судьба» звучало как ругательство.

От полного вымирания мужчин спас запущенный через три месяца фаг, способный уничтожать болезнетворный вирус. По официальной версии, три месяца ушло на его разработку. Но и в это Рея не очень-то верила: неужели их лучшие на свете вирусологи не подготовили фаг заранее? Поверить в то, что правительство выжидало три месяца, пока эпидемия, которая началась у технов раньше и развивалась быстрее, унесёт достаточное количество жизней, было, к сожалению, гораздо легче. Так или иначе, когда они справились с инфекцией, то фактически остались без мужчин.

Самое смешное, что это была даже не их война (или самое подлое – в зависимости от настроения Реи). Она началась далеко отсюда, в системе, которую Рея и её подруги по семейной традиции назвали системой Деметры, а техны, в зависимости от планеты, на которой родились, – системой Афины, Гефеста или Геры. Изначально в той системе планировали построить своего рода пересадочную станцию – форпост для исследования нового рукава Галактики. Деметра как самая маленькая в поясе жизни (по размерам она походила на древний Марс) и, судя по исследованиям, со значительной вулканической активностью в прошлом, была предназначена для добычи полезных ископаемых. Вскоре на ней стал развиваться агропромышленный комплекс, благо условия позволяли. Трём другим планетам было определено развивать технический потенциал. Тогда техны и аграри ещё не были враждующими партиями – война началась между двумя государствами, чья вражда уходила в дни до последнего Переселения. В комиксах Сони они назывались «эмы» и «логи», причём за эмов всё больше сражались мускулистые, красивые и умные девушки, а за логов – мускулистые, стройные и умные парни, и каждая потасовка, как правило, заканчивалась бурным сексом. Но в реальности, как Рея успела узнать от родителей, всё выглядело не так весело.